Длинный день в Оцилани II

Перед тем как войти, мы надели противогазы и опустили очки ночного видения. Хотя все соседи крепко спят, свет в доме лучше не зажигать. Полиция иногда делает ночные объезды; увидят горящие среди ночи окна и могут заинтересоваться. Шанс ничтожный, но лучше им не пренебрегать.

Дом стандартной колониальной компоновки. Спальни на втором этаже. Мы прошли через  веранду, в кухне разделились. По лестнице поднялись вчетвером – со мной Джейн, Николь и Марта. 

Вилли и Грег знают, что им делать внизу. Я не люблю, когда мужчины лишний раз видят моих козочек раздетыми. Это совершенно иррациональное чувство; ни один из моих людей никогда на них не посягнет. Но, все равно.

Мы стоим на верхней площадке лестницы. Надо сориентироваться. В зеленоватом свете очков справа видны стены неширокого коридора. Туда выходят три двери, одна настежь. Налево тоже дверь, прикрыта плотно. Прямо еще одна, под ней полоска посветлее, должно быть в ванную комнату с незадвинутыми шторами. Кого стесняться – за окном лес. Я осторожно открываю ее, заглядываю. Так и есть.   

Дверь слева должна вести в родительскую спальню. две закрытые из коридора – в дочкины. На всякий случай кивком головы посылаю Николь направо. Она крадется к открытой двери, исчезает за ней и, возвращаясь назад, знаками показывает – пусто.

Оставляю ее дежурить в коридоре, прикладываю ухо к левой двери. Потом пробую ручку - она легко поворачивается и слегка щелкает, когда я приоткрываю дверь на сантиметр. Прислушиваюсь. Из комнаты доносится сонное дыхание, негромкое сопение. Открываю дверь пошире и проскальзываю внутрь. Джейн и Марта за мной.

Вот они, наши подопечные, оба двое. На широкой кровати торцом к дальней стене спальни. Муж  –  справа, жена – слева; спят, отвернувшись друг от друга. Много лет спят вместе, привыкли, но эта ночь может оказаться последней. Я застываю на несколько секунд, разглядывая. Потом показываю пальцем на Марту; она знает что делать.

Марта подносит смоченную флюотаном губку к носу мужа. Мысленно считаем до двадцати; вдох-выдох, вдох-выдох, и еще раз. Все; теперь с ним полчаса можно делать многое – он не проснется. Нам хватит двух минут.

Но сначала жена. Губка с флюотаном теперь под ее носом. У нее слегка приоткрыт рот, видны краешек белого зуба за полными губами, капелька слюны. Волосы закрывают щеку, раскиданы по подушке. Двадцати секунд достаточно; теперь снова к мужу.

Уже не проявляя ненужной осторожности, Марта разворачивает его руку и вводит иглу шприца в вену предплечья. Лошадиная доза морфина выдавливается в кровь из стеклянного цилиндра. Проспав двое суток, он проснется. Может быть. На самом деле гуманнее было бы его убить, но я не собираюсь этого делать без крайней необходимости.

Марта вопросительно смотрит на меня. От меня зависит, какой шприц она сейчас использует для жены. Я склоняюсь над кроватью, рука жены поверх одеяла, я беру ее в свои ладони, приподнимаю. Рука полная, но не толстая, чистая кожа плотно прилегает к гладким мышцам, пальцы не огрубели, узкие ногти аккуратны. Даже через перчатки чувствуется ее здоровое тепло. Я опускаю руку жены, берусь за краешек одеяла и медленно стягиваю его. Чувствую себя ребенком, разворачивающим подарок на день рожденья.


****


Лого бывает на Приа Рубофф не меньше раза в неделю и уже не задумывается над контрастом между скучноватыми функциональными постройками спального Аони Рубоф и тем, что сравнительно короткое время сделало из Первого Острова.

Город не вырос по единому плану. В свое время Великий Оци построил каждой жене по дому. Ни земли ни расходов он для них не жалел. Для общественных нужд Оци, наняв талантливейших специалистов, выстроил с две сотни архитектурных шедевров. Чаще в три-четыре этажа. Что тогда ему казалось достаточным, или, возможно, он намеревался со временем захватить половину Багамского архипелага.

Все изменилось после его смерти. Группа и Мошна, унаследовавшие политические и финансовые заделы Оци, не имели его феноменального личного влияния. О масштабной экспансии пришлось забыть. И задуматься о размещении множащихся потомков Оци на ограниченной площади.

С деньгами никогда особых проблем не было; Мошна, помимо значительного золотого запаса и долговых обязательств нескольких развитых стран, держала значительные пакеты акций почти всех крупнейших корпораций мира. Не считая тех, которыми владела полностью. Поэтому, быстро перешагнув стадию десяти и двадцатиэтажных домов, приступили к широкому строительству сорокаэтажных. Тоже по индивидуальным проектам и очень неплохого качества. Откровенные небоскребы от лучших архитектурных бюро мира тоже не заставили себя ждать. 

И все бы хорошо, но так получилось, что изначальные частные дома стояли большей частью над скальными породами, совершенно необходимыми для устойчивости небоскребов. Речи не могло идти о том, чтобы вынудить их жильцов переехать вопреки желанию. Только очень постепенно, с годами, чувствуя настроения общества, старея, по мотивам патриотическим или польстившись на коттеджи у пляжа, некоторые из жен и доци приа оставили свои резиденции под снос или перемещение. Были и те, кто пожертвовал большую часть земли, но сохранил за собой дом на исконном месте.

Поэтому, в частности, между трехсотметровым небоскребом “Стинг-Алфабет” и футуристическим “Музеем Основания” на участке в гектар стоит низкий дом из серого гранита и бальсового дерева.  Его хозяйка – масаи Найсиае была поздней женой Оци, одной из любимейших. За одиннадцать лет совместной жизни она принесла ему семь детей, родивших, в свою очередь, уйму внуков. С ее влиятельными потомками и вздорным характером, не занимая никаких официальных постов, Найсиае заставляет власти с собой считаться.

Лого проежает мимо ее участка и видит Найсиае, стоящую неподвижно у камышового загона. На ней белая хламида до голых колен, одной рукой она придерживает длинную деревянную жердь, упертую в землю как копье. Рядом с ней три, нет, четыре острозадые африканские коровы.

Лого остановается глазами на лице Найсиае, приветливо кивает головой. Он уверен, что жена деда его заметила, но ответного знака внимания не получает. Лого, как и все, знает, что Найсиае в бедную африканскую крестьянку играет. Если не этим, так следующим вечером она оставит коров на попечение слуг, сменит белую тряпку на маленькое черное платье, и с коллекционными бриллиантами в ушах отправится с визитами в своем маленьком автомобильчике. Что далеко не каждый в Оцилани может себе позволить. Даже члены правительство и воротилы из Мошны перемещаются преимущественно на электробайках.

Лого огибает “Музей Основания” и, миновав очередной небоскреб, въезжает в другой мир.