Что осталось в памяти об ОГА?

      Я была там, когда мы назывались УГА КамАЗа, в частности в БХО.
Верю, что жизнь собирает вместе на рабочие места бывших соплеменников не меньше потому, что творческий дух, витающий в атмосфере, сродни акту зарождения живого организма в нашей Вселенной. А мы пребывали в этом состоянии ежедневно: нам не давали скучать. Вкусно! Вкусно было работать с вами, мои друзья! Вы были все до одного бесконечно колоритны, бескрайне талантливы и неимоверно уютны в этом содружестве творцов. Бог миловал меня и послал вас в поддержку уязвлённому моему сознанию, которое бунтовало из-за несправедливости судьбы: родители мощно тормознули меня при намерении продолжать образование в юные годы.

      «Отработав» диплом в большом селе Рождественно на том берегу Волги, я вернулась к месту учёбы. Моя стая давно набрала высоту, и я потеряла её из виду, страдая.

       Кем прозябала? Рисовала огромные афиши-кадры из кинофильмов на крышу кинотеатра «Авангард». Разметку в виде клеточек не делала — да, глазомер был удивительный, сейчас, наверное, так уж не смогу.
Заинтересовалась фотомастерством и перешла в этот усеянный подводными рифами бездонный океан, совершенствующийся до сего времени.

       Но проблема существовала: жильё. И я перешла на КамАЗ как на надёжную площадку, обеспечивающую эту цель.
Параллельно именно в Челнах я наконец смогла попасть в экспериментальную группу лабораторных исследований кафедры туберкулёза, периодически мешающего мне жить. Другими словами, я была подопытным кроликом, на котором испытывались лекарства в этом направлении. Помогала отечественной медицине в течение десяти лет. В результате дожила до 75.

       И вот, оглядываясь… конечно же, мне не хватало мощностей творческих нагрузок: я выпадала из рабочего ритма, а хотелось многое успеть. Но приходилось совмещать работу в коллективе с курсами лечения. Было, конечно, обидно, ведь я отрывалась от коллективной деятельной жизни.
А она была кипучей, ведь мы были правой рукой парткома, и вся агитка шла через нас, оформителей.

       Весь комплекс заводов, включая Литейку, в равной степени, как и город, лежащий белой рыбиной по берегу Камы, целиком и полностью принадлежал нам — и это было грандиозно.

       Но и того малого, что мне удавалось сделать, хватило на то, что наполнило меня осознанием великой благодарности всем и каждому, кто, будучи сотрудником, являлся мне в то же время учителем.
Бог миловал меня, проведя параллельно с судьбами очень талантливых людей творческого склада, и я ему очень признательна за это.

       Но иногда… иногда я с любовью и умилением вспоминаю свою «отработку» диплома в школе, где мне выделено было учительским коллективом заняться работой старшей пионервожатой и быть учителем рисования.
Перипетии судьбы необычайны.

       Что врезалось в память? Детали моей не всегда последовательной рабочей деятельности:

       Мы, женский пол, как всегда, в брюках (желательно, конечно, в джинсах, но у кого что есть), собираемся куда-то выдвинуться на боевое задание, прихватив банки с красками, бутыль с растворителем (и запасом тряпок для смывания краски оным раствором), да кисти всех размеров и конфигураций…

       Нам выделяется старшой в лице авторитета (Вася или Аветик) — и на дело. Строевой песни у нас не было, но всегда чётко знали, куда и зачем. Наши старшины брали на себя то, что потяжелее. Встают перед глазами Вася, несущий ведро с грунтовкой, и худенький Аветик Ясонович с черенком, на конце которого прикреплён валик, да придающий ему вес измерительный прибор в виде конструкторской линейки.