Та, кого не видно

глава 17
Утро на Лиоре рождалось не светом — оно начиналось с дыхания самой планеты. Сквозь прозрачные стены купола струился мягкий голубой отблеск, и воздух наполнялся едва уловимым звоном энергии. Всё вокруг пробуждалось неспешно, будто танцуя в ритме великой гармонии.

Лея вскочила с ложа ещё до первого пульса рассвета. Она не привыкла опаздывать, но сегодня внутри звенело что-то особенное — не тревога, а предчувствие. Элиор собирался говорить. И не просто — передавать знание. Это чувствовала каждая клетка.

На ходу она заплела волосы в тугую косу, накинула лёгкий плащ и вышла. За пределами жилища раскинулся простор: пологие холмы цвета лунного жемчуга, прозрачные деревья с листьями, мерцающими, как стеклянные крылья. Всё дышало покоем, но в Лее пульс бился быстрее.

Другие уже шли по тропам. Молчаливые, сосредоточенные. Никто не разговаривал. Значит, не ей одной это казалось важным.

Площадка учения была залита мягким сиянием. В центре стоял Элиор — высокий, светящийся изнутри, как будто соткан не из материи, а из самой сути Лиоры. Его глаза были спокойны, но в них плескалась глубина — как перед бурей, которая перевернёт всё.

— Сегодня, — начал он, когда все собрались, — вы услышите то, что прежде было скрыто. Это знание хранилось долго. Но настало время открыть его.

Лея замерла. Всё в ней слушало — телом, разумом, душой.

Элиор сделал несколько шагов вперёд. Его голос становился тише, но проникал глубже:

— Вы знаете, что на Лиоре нет рождения и нет старения. Мы — части единого дыхания. Но вы должны знать и другое: это равновесие не вечно. Оно держится на вашем выборе.

Лея нахмурилась. Это звучало иначе, чем привычные учения. Здесь не было лёгкости. Здесь было что-то новое — и тревожное.

— Каждый из вас однажды окажется на границе, где энергия перестаёт быть просто светом, — продолжал Элиор. — Она станет личным огнём. Тем, что пробуждает… или разрушает.

Он поднял руку. Над ладонью вспыхнула точка — крошечный сгусток света, яркий настолько, что некоторые инстинктивно прикрыли глаза.

— Это — начало жизни. Не той, что дана нам, а той, что выбирается. Жизни с материнством.

Лея вздрогнула. Слова прозвучали, как раскат грома в безоблачном небе. Материнство. Почти легенда. Почти миф. Говорили, что оно случается лишь с теми, чья душа раскрылась полностью.

— Те, кто способен принять чужую боль, — продолжал Элиор, — кто не отринет страха и утраты, а пройдёт сквозь них, — смогут породить нечто новое. Не копию себя. А сознание, свободное от нас. Это путь. Он не обязателен. Но тем, кто услышит зов, придётся сделать выбор.

Он замолчал.

Тишина над площадкой стала плотной, как вода. Даже ветер, казалось, затаил дыхание.

Лея не могла дышать. Внутри всё отзывалось странным трепетом. Её ладони дрожали — не от страха, а от узнавания. Она не понимала, но будто вспоминала нечто древнее.

Элиор посмотрел прямо на неё. Не в толпу — на неё одну. И кивнул.


---

После учения никто не говорил. Сотни существ разошлись в молчании — слишком многое звучало в каждом, чтобы нарушать это тишину словами.

Лея не пошла домой. Она долго брела вглубь холмов, туда, где росли деревья с полупрозрачной корой. Здесь всегда было спокойно, как внутри сердца. Она села на гладкий камень, положила ладони на колени, закрыла глаза. Но покоя не было.

Материнство. Путь. Выбор.

Она всегда верила, что Лиора живёт по законам света — без боли, без разрушения, без рождения. Но сегодня мир треснул. Как будто ткань её реальности вдруг показала изнанку.

— Ты дрожишь, — раздался рядом знакомый голос.

Лея подняла голову. Талия — её наставница с самого юношества — стояла рядом, укрытая длинным плащом.

— Я… не знаю, что со мной, — прошептала Лея. — Я чувствую зов. Но не понимаю, к чему. Я ведь не… не одна из тех, кто...

— Кто готов? — Талия села рядом, мягко коснувшись плеча. — Никто не готов. Даже когда зовёт сама Лиора. Особенно тогда.

— А ты слышала его? — Лея повернулась. — Этот зов?

Талия долго молчала, а потом едва заметно кивнула.

— Слышала. Давно. Но не пошла. Испугалась. У меня был выбор, как у всех. Я выбрала остаться. Это не стыдно. Это просто правда.

— А если я пойду? — Лея выдохнула, и голос её дрогнул. — Я не знаю, куда. Не знаю, кто я стану. Может, я разрушу всё, что есть…

— Ты не разрушишь. Но потеряешь. Это правда. Путь рождения — это не путь сохранения. Это — отдать. Чтобы что-то другое смогло прийти.

Лея накрыла лицо ладонями. Горло сдавило. Не от боли — от странной жажды. Не знания. Не света. А чего-то иного. Личного. Глубокого. Человеческого.

Талия поднялась.

— Дай себе тишину. Не спеши с выбором. Но если однажды ты услышишь не зов, а имя — ты поймёшь.

И исчезла среди деревьев.