Протокол страсти

Он вошёл в квартиру — быстро, молча.
Шахзода уже ждала.
Халат на ней держался на одном узле. Босиком. Волосы тёмные, влажные, только что из душа.
Она открыла дверь и сразу пошла в спальню.
Он не спросил ни слова. Снял одежду по дороге, оставляя за собой рубашку, ремень, брюки.

Когда он вошёл в комнату, она стояла у кровати, спиной.
Медленно развязала халат и сбросила его на пол.
Обнажённая.
Грудь — крепкая, высокая. Соски — светлые, почти сливочные.
Бёдра — широкие, уверенные.
Рот — чувственный, с чётким контуром, из тех, которые запоминаются.
Большие тёмные глаза смотрели на него без улыбки, но с ожиданием.

Он подошёл вплотную, взял её за подбородок.
Она чуть приоткрыла рот, не сводя с него глаз.
Он провёл пальцами по губам — они были мягкими, как будто просили движения.
— Встань на колени, — сказал тихо.

Она опустилась медленно, не отводя взгляда.
Взяла его в рот сразу глубоко.
Он застонал.
Двигалась уверенно — ни одного лишнего движения, ни одной неловкости.
Он смотрел сверху: её волосы, длинные тёмные ресницы, губы, сжимающие его плотно.
Слюна блестела на стволе.
Он чуть вжал её голову — она не возражала.
Глотала. Дышала через нос.
Рот принимал его целиком.

Он остановил её, вытащил член изо рта.
— Ложись.
Она легла, раздвинув ноги, без стеснения.
Вся — влажная.
Он провёл ладонью по внутренней поверхности бедра, медленно, от колена к паху.
— Ты вся готова.
— С тобой — давно, — ответила она хрипло.

Он вошёл резко, до упора.
Она закусила губу.
— Вот так, — прошептала.
Он начал двигаться в ней — глубоко, размеренно.
Каждое движение вызывало её ответ — стон, напряжение мышц, поворот таза.

Он наблюдал за её лицом.
Широкий рот полуоткрыт, глаза прикрыты, грудь вздымается.
Он наклонился и взял в рот её сосок — сосал, грыз слегка. Она выгнулась, впилась пальцами в его плечи.
— Жёстче.
Он ускорился.
Было влажно, жарко.
Она стонала уже громче, не сдерживаясь.
Потом развернулась, встала на четвереньки.
Он вошёл сзади — мощно, плотно.
Она подставлялась ему всем телом.
Её ягодицы хлопали о его живот.
Шея вытянута. Взгляд в стену. Он знал — она не думает, она проживает это.

Он чувствовал, как напряжение растёт.
Губы её дрожали.
Он схватил её за волосы, потянул назад — слегка.
— Сейчас.
— Давай, — прошептала.

Он кончил в ней.
Долго. Глубоко. С толчками.
Она дрожала под ним.
Он остался внутри, задержался.
Её бёдра дёрнулись. Он почувствовал, как она тоже достигла — не показно, по-настоящему.

Потом они лежали рядом.
Она не говорила. Просто лежала, уткнувшись в его шею.
Он гладил её спину.
Всё было сказано.
Не словами. Тело говорило громче.
Он вошёл в неё третий раз.
Не нежно. Не в поисках удовольствия.
Он знал, что ей уже было достаточно — но именно сейчас она нуждалась в нём ещё больше.

Её тело дрожало.
Промежность покраснела от нагрузки, но она раскрылась снова, без единого "нет".
Она уже не думала — он выключил её сознание, оставив только инстинкт и тягу.
Бёдра болели, губы пульсировали, соски были натёрты до чувствительной грани, но она хотела ещё.
И он дал.

Он держал её за шею и входил в неё с точностью палача.
Каждый толчок — глубоко, до дна.
Матка отзывалась тупой, сладкой болью.
Она стонала низко, глухо, как будто внутри взрывались фейерверки, а рот уже не мог их описать.

— Ты вся моя, — сказал он в ухо.
Она кивнула, как раба.
— Скажи.
— Я твоя. Только твоя. Делай со мной что хочешь.

Он остановился.
Вышел.
Поднял её за подбородок.
— Тогда смотри.

Он снова вошёл — на глазах у неё, медленно, демонстративно.
Она закатила глаза и застонала так, будто кончила от одного взгляда.
— Это… это… — только и смогла выдохнуть.
Он не дал закончить.

Положил её на спину, закинул ноги ей на плечи.
Теперь — всё давление ушло в самое чувствительное место.
Она всхлипывала. Пыталась дышать, но не могла.
Слёзы пошли по вискам. Он не остановился.

— Больно?
— Да… но… сладко…
— Где?
— Везде. В матке. В груди. В сердце. Ты там везде.

Он сжал её запястья. Прижал к кровати.
Она забилась под ним, выгнулась.
Оргазм прошёл через неё волной — судорогой, дрожью, полной утратой всего.

Она не могла говорить. Только шептала:
— Ещё… хоть чуть… я сойду с ума…

Он продолжал, не ускоряясь. Двигался размеренно.
Заставлял её чувствовать каждый миллиметр.
Каждый шов. Каждый толчок. Каждую секунду её новой зависимости.

— Муж?
— Кто он? — прошептала. — Я не помню.
— Правильно. Его нет.
— Есть только ты.

В этот момент она потеряла остатки.
Половина её тела онемела от напряжения.
Слёзы пошли снова — уже от того, что она не вернётся. Ни в быт, ни в прошлое. Ни в себя.

— Ты сломал меня, — прошептала она. — Чёрт… это конец…
— Это только начало, — ответил он.

Он кончил в ней — в последний раз.
С усилием. С глухим стоном, как рывок в глубину.
Она застонала вместе с ним — уже не от возбуждения, а от того, что её тело больше не могло держать это в себе.

Потом — тишина.
Она лежала без движения.
Глаза открыты. Зрачки расширены.
Тело дрожит.

Он поднялся.
Смотрел на неё — измученную, сырую, переплавленную.

Шахзода лежала голая, на боку, на смятой простыне.
Между ног — влажно, чувствительно, саднящее.
Ноги подрагивали.
Губы пересохли.
Вся промежность ныла тупо, как будто он всё ещё был внутри.
Он и был — в её теле, в мышцах, в коже.

Он стоял у окна, курил.
Спокойно. Как после стрельбы.

Шахзода поднялась, пошатнулась.
Бёдра болели. Она чувствовала: он оттрахал её до тремора.
С каждым шагом по полу её влагалище отзывалось болью — сладкой, глубокой.
Но она подошла к нему.
Обняла сзади.
— После тебя не дышится, — прошептала.
Он не повернулся. Просто выдохнул дым и положил руку ей на бедро.

Она скользнула ладонью к его животу. Ни намёка на просьбу — только движение.
Опустилась перед ним.
Взяла в рот — быстро, глубоко.
Не играла. Работала — как будто знала: он будет жёстким, и ей это надо.
Её губы обтянули его плотно, язык двигался точно.
Он сжал её волосы, зафиксировал темп.
— Глубже, — сказал хрипло.

Она захлебнулась, но не отступила.
Глотала.
Слёзы потекли по щекам.
Он застонал.
— Хватит. На подоконник.

Он поднял её, повернул, посадил спиной к стеклу.
Раздвинул ей ноги, вошёл резко.
Без церемоний.
Глубоко.
Матка отозвалась мгновенно — она всхлипнула, откинула голову назад.

Он двигался уверенно, ритмично.
Бёдра били по её ягодицам.
Она хваталась за подоконник, ногти скребли стекло.
Оргазм накрыл её резко — всхлип, судорога, разрядка.
Он не замедлился.
Продолжал.

Шахзода кончала на нём снова, быстро, уже без звука.
Её глаза были пустыми — не от боли, а от перегруза.
Он держал её за горло, не сжимая — просто напоминал, кто здесь хозяин.

— Больно? — спросил.
— Очень, — прошептала. — Но не останавливайся.
— Где?
— Везде. Внутри. В шее. В матке.
— Хорошо.

Он продолжил — ещё десять, пятнадцать, двадцать движений.
Её тело трясло, мышцы сокращались.
Он вытащил в последний момент, залил ей живот.
Сел рядом. Смотрел.

Шахзода лежала на подоконнике, раздвинутая, промокшая.
Между ног блестело, на коже — его сперма.
Она не могла пошевелиться.

Он наклонился, прошептал в ухо:

> — Это не секс. Это контрольный в голову.
Теперь ты — моя. Даже если сбежишь. Всё равно будешь помнить, как это: дрожать от меня.



Он ушёл в душ.
Она осталась.
Не двигалась.
Просто смотрела в окно.
И знала:
её прежняя жизнь — закончилась.