Зубило

День начинался как обычно. Густую темень зимнего утра жидко разбавлял желтоватый свет из окон домов, мороз привычно щипал выступающие части тела, и быстро поедал выдыхаемое при ходьбе тепло. Ноги привычно двигались в темпе «раз-два», и снег хрустел свою монотонную мелодию в такт шагам. На работу я всегда ходил пешком, в любую погоду, и вовсе не потому, что вёл здоровый образ жизни, просто другого способа туда добраться не было. Через пятнадцать минут бодрых телодвижений я вошел в четырёхэтажное здание Главного управления, в котором работал, и очутился в своём кабинете. Очередной рабочий день вступил в свои права.
- Машину хочешь купить? – вместо приветствия спросила моя подружка секретарша Женька, когда я некоторое время спустя ввалился к ней в приёмную. Прозвучало это как-то просто и буднично, так, что я толком и не понял, о чём меня спрашивают. Машина была одним из основных желаний практически всех работающих на Севере, для чего народ сначала сосредоточенно копил деньги, потом выстраивался в длинные очереди за этим дефицитным товаром, и покорно ждал, когда наступит его счастливый час. Ждать приходилось годами, ибо время было такое, денег много, машин мало. Случалось, что машинами награждали передовиков производства, и прочих победителей разных соревнований, но к таковым я не относился, и жил себе спокойно.
- Машину, спрашиваю, купить хочешь? – снова затеребила меня Женька, нетерпеливо постукивая ручкой о стол.
Не сказать, чтобы своеобразие момента ввергло меня в ступор, но предложение звучало несколько неожиданно. Задача приобретения четырёхколёсного чуда советской техники на данном этапе времени пока не существовала, и новая вводная несколько нарушала размеренное течение жизни.
- Это что, шутка такая? – переспросил я, поскольку Женька была весёлой и жизнерадостной провинциальной девушкой без особых выкрутасов, свойственных чопорным горожанкам, и диапазон её приколов был весьма широк.
- Ты тупой? – Женька надула губки, - Что непонятного то? Есть машина, ВАЗ-2108, могу оформить на тебя.
До меня дошло, наконец. Женька работала секретарём у зама по общим вопросам, и кроме многочисленных общественных поручений занималась распределением машин в том числе. Разбираться, откуда при всеобщем дефиците всего вдруг из ниоткуда появилась легковая машина я не стал, а просто мотнул головой, согласен, мол. Женька черканула ручкой в лежащем перед ней листе бумаги, и махнула рукой, всё, иди.
- А получать когда? – прохрипел я.
- Потом скажу! Иди, иди, некогда мне! – и выперла из приёмной.
Да, ситуация. С одной стороны, отказываться от доставшейся за просто так машины, когда тысячи людей даже за взятки не могут купить желаемое, довольно глупо. С другой стороны, содержать машину в Сургуте дело непростое, если не сказать очень сложное. Морозы за сорок, нет тёплого гаража, нет станции техобслуживания. Про запасные части я вообще молчу, а тут предлагают кота в мешке, совершенно новую модель, которую я пару раз видел в телевизоре, да на картинке в журнале «За рулём». Ездить особо некуда, на легковой в тайгу за грибами не проползёшь, а до работы я хожу пешком, от дома всего километр с гаком. Зимой, пока заведёшь таратайку, пять раз можно туда и обратно сбегать. С учётом того, что зима в Сургуте примерно с ноября по май, перспектива вырисовывалась кислая. Да, были отдельные героические личности, которые эксплуатировали частные машины, но к оным я не относился, тем более что скоро должен был получить под жопу государственные колёса и персонального водителя.
Вернувшись в кабинет, я позвонил жене, и сообщил последние новости с фронта. Жена долго молчала в трубку, переваривая услышанное, но потом выдала: «Дома поговорим». Я отнёсся к этому спокойно и с пониманием, поскольку жена не любила обсуждать семейные проблемы принародно, а в отделе, где она работала, видимо, в данный момент было полно лишних ушей. Хоть и считалось, что при социализме человек человеку друг, товарищ и брат, на деле происходило несколько иное. Завистников, считавших, что я слишком молод для занимаемой должности Главного сварщика Главка, было пруд пруди. Бабы среднего возраста, которые с ней работали, и жили в Сургуте на пару-тройку лет дольше, естественно считали своих мужей более достойными и заслуженными, чем этот молодняк. И квартиру мужу дали, и с приезжими иностранцами работает, и в заграницы готовится. А тут ещё и машину выделили. Капец!
            Женька была девушкой общительной, поэтому весть о машине разнеслась по конторе моментально, и уже через полчаса в моём кабинете заседал сугубо мужской кворум специалистов, которые в деталях обсуждали не сделанную ещё покупку. Началось с того, что знахари единогласно заклеймили передний привод, хотя сами о нём ничего ровным счётом не знали, так как имели дело только с заднеприводными схемами. А откуда им было знать, машину то только выпускать начали, но негативного отношения коллектива это не изменило. И форма кузова не та, багажника нет, всего две двери, фары дебильные и так далее. Клубы табачного дыма и чашки выпитого кофе никак не проясняли ситуации, и баталии шли с переменным успехом. Так продолжалось несколько дней, даже шеф соизволил спросить, как там себя чувствует моё «зубило», но жизнь взяла своё, и страсти поутихли.
Дома обсуждение тоже прошло почти спокойно. Жене поначалу радостно планировала предстоящие поездки на персональном автомобиле, в гости там, или за покупками, но наткнувшись на моё ледяное сопротивление, махнула рукой, делай что хочешь. Я так и сделал, поскольку за стаканом крепкого ируканского уже взвесил все возможные плюсы и минусы автовладения, после чего решил сбагрить машину папе. Сомнений в том, что лет через пяток я куплю ещё одну машину, почему-то не существовало.
Позвонил. Папа на моё предложение поменять его старую машину на новую ответил традиционным «А на хрена оно мне надо», но тут вмешалась мама. Поскольку папиной машине уже было лет пятнадцать, вопрос решился в одностороннем порядке и без особых прений. Теперь оставалось ждать, когда наступит вожделенный момент, и нужно будет ехать в Тюмень за транспортным средством.
         Время себе бежало потихоньку, пачки с деньгами пылились в шкафу, ажиотаж первых дней поутих, и пришли другие заботы, как это всегда бывает в жизни. И всё равно, кое какая тревога и неудовлетворённость остались. Сведущие люди, однако, нагадали развитие событий не хуже Ванги.
- По всему видно, к концу первого квартала получишь, - предсказывали они, разглядывая на свет дно только что выпитого стакана, - Заводу план нужен, отгрузит он машинки как миленький.
И правда, в начале апреля Женька радостно сообщила, что через неделю необходимо прибыть на базу в Тюмени за машиной.
Итак, началось.
Первой мыслью было перегнать машину по зимнику в Сургут, но возникали сразу несколько сложных моментов, крайне опасных как для машины, так и для жизни. От Тюмени до Сургута примерно 900 вёрст, зимой одному за рулём никак невозможно, значит, надо брать с собой водителя. Заправиться по дороге проблема, нужно брать канистры с бензином, не лучший вариант. Зимний день короток, а тащиться в потёмках по незнакомой местности, где нет никаких указателей, может только Сусанин. Замёрзнуть в прииртышских снегах и болотах как-то не хотелось. А уж угробить подвеску на буераках, или пробить картер двигателя в колее и торосах на припаях бесчисленных переправ через реки и речушки вообще проще пареной репы. Ну, а поскольку я не герой, то рисковать не стал, и тихо похоронил идею с зимником.
Была ещё одна грандиозная проблема, а как потом летом добираться в Волгоград? Через болота дороги не было, и немногочисленный желающий приключений народ или грузился на платформы, и четверо суток ехал по железной дороге до Тюмени, или пытался доплыть до Тобольска на барже, и дальше своим ходом. Оба пути явно не подходили по причине крайней сложности и неопределённости, а посему просто тихо негативно повлияли на идею гнать машину в Сургут. На очереди нарисовался очередной вопрос шарады, а где тогда в районе Тюмени пристроить машину до лета? Платных стоянок в городе было две, и надолго машины они не брали, а оставить новый автомобиль на несколько месяцев, например во дворе, мог только безумец. Безнадзорная тачка очень быстро превращалась в бесплатный источник запасных частей для окружающих жуликов, первым делом лишаясь колёс. Было над чем сильно призадуматься. Как ни странно, но и эта проблема была благополучно разрешена. Нашёлся друг друга друзей, родители которого согласились поставить моё «зубило» на несколько месяцев в свой недостроенный гараж. Ну, ясное дело, хозяина я потом напоил до отвала.
Шеф отпускать меня за машиной не хотел, долго кривился и ворчал, но командировку в конце концов подписал, и даже пообещал позвонить тамошнему начальнику, дабы не мурыжили меня понапрасну. Ага, не хотел, чтобы я застрял надолго, работать надо. Ладно, отработаю.
        Склад, вернее, база отдела рабочего снабжения, на которой выдавали автомашины, начинала работу в восемь утра. Я припёрся за полчаса до открытия, и оказался в очереди желающих счастливцев очень далеко не первым. Было темно, холодно, дул мерзкий ветер, скрыться от которого было некуда. В продымленной бендежке вахтёр записал мою фамилию на засаленном листе бумаги, и прогнал обратно на свежий воздух, ожидайте, мол. Поскольку присесть в радиусе полукилометра было не на что, народ, спасаясь от мороза, слонялся кругами, изредка сбиваясь в кучки для перекура, и обмена разного рода сплетнями типа «а вот когда у меня друг получал машину….», и далее по тексту, которые к действительности не имели ни малейшего отношения. Отдельные счастливцы, которые приехали с родственниками или друзьями на своих машинах, сидели в тепле, курили в приоткрытые форточки, и регулярно протирали подмерзающие стёкла, чтобы не пропустить момент. Ближе к восьми утра, когда работники базы дружно потянулись к проходной, народ встрепенулся, и стал кучковаться у входа. Зачем, не понятно, поскольку ускорить процесс никто не мог, но на всякий случай стадный инстинкт сработал, и толпа моментально сгрудилась у ворот плотной массой. Потолкавшись так без толку некоторое время, народ снова рассосался в разные стороны, и продолжил нарезать круги, ибо было холодновато стоять на одном месте. Время текло также медленно, как холодное масло из бочки.
          Всё изменилось в мгновение. Возникший из ниоткуда персонаж пригласил первых трёх счастливцев внутрь, чем моментально всколыхнул полузамёрзшую массу, как окунь стаю мальков. Жизнь сразу стала интересней, и у проходной тут же спонтанно образовалась некоторая очередь. Только служащие базы особо не торопились, и толпа снова распалась на отдельные части. Особо нетерпеливые периодически подходили к решётке ворот, и заглядывали во двор через редкие прутья, но внутри никаких телодвижений не наблюдалось. Особо наблюдательные услужливо сообщали окружающим слушателям, что машины так и стоят заметённые снегом, что не вселяло уверенности в сегодняшнем дне.
Напряжение нарастало.
Примерно через час зазвали следующую группу. Народ снова ожил, встрепенулся и засуетился, дело пошло. Ну, а когда из ворот выехала первая машина с сияющим владельцем за рулём, все дружно выдохнули. Оставалось самое простое – ждать. Хождение по кругу продолжилось.
Когда я в очередной раз подошёл к воротам, чтобы взглянуть на привычную уже картину суеты на базе, у решётки уже стоял такой-же страждущий, и таращился внутрь. Оглянувшись, фигура спросила:
- А ты какого цвета хочешь?
Я его понимал. Болтаться кругами на маленьком пятачке и ждать своей очереди непросто, а поговорить хоть какое-то развлечение.
- Я белую хочу, но, говорят, белых мало. Возьму, что получится.
Ха, наивный! Что дадут, то и возьмёт, никуда не денется. Кто там даст выбирать цвет, тут уж как повезёт. Распространители слухов в толпе говорили, что если дать на лапу, то можно выбрать цвет, только вот никто не сообщил, а кому конкретно давать?
Поскольку делать было нечего, мы потихоньку разговорились. Как обычно бывает, с незнакомыми людьми откровенничают охотнее, поскольку подспудно понимают, что информация далеко не уйдёт. И время за разговорами бежит быстрее. А с учётом того, что визави сильно попахивал вчерашним, похмельный синдром только способствовал повествовательному процессу. Рассказанная им история сильно смахивала на брехню, но на Севере каких только чудес не бывает.
         Короче, купил он машину на ворованные деньги, чем гордился и чего стыдился одновременно. Приехал он из Уренгоя, где работал поваром в геологоразведочной партии. Дорог в тундре летом нет, поэтому всё необходимое стараются завезти баржами по многочисленным речушкам в вахтовые городки, а уж потом по зимникам дальше. Северный завоз называется. Так вот, в самом конце лета какой-то умник отправил баржу с картошкой на дальний кордон с трудно выговариваемым замысловатым названием. Аккурат к этому времени уровень воды в реке сильно упал, но бедолага капитан буксира тащил свой груз до последнего, пока не посадил баржу на очередную мель. Никаких подвигов по освобождению груза капитан предпринимать не стал, понимая их полную бессмысленность, а бодро сообщил по инстанции о катастрофе. Водяное начальство восприняло известие стоически, подобное случалось каждый год, и предложило капитану бросить баржу, и возвращаться. Потерять корыто хоть и жалко, но буксир вещь несравненно более ценная, а баржу весной поймают по половодью, всего-то и делов. Злые языки говорят, что капитан долго и яростно матерился, пока отцепился от своего нелёгкого груза, и даже сам геройски прямо в кальсонах прыгнул в реку, чтобы найти пригодный для прохода фарватер. Только вот оказалось, что развернуться в этом месте кораблику ну никак не удастся в силу неподходящих размеров, так что пришлось буксиру ещё и корячиться задом, пока не попалось подходящее для разворота место.
Как известно, шила в мешке не утаишь, и через определённый промежуток времени некоторые личности узнали о бесхозной барже и её грузе. По правде говоря, баржа и груз имели хозяина, только кто в тундре будет их искать?
Городок, в котором работал повар, в аккурат располагался недалеко от припаркованной баржи. Обследовав нежданный подарок, группа товарищей решила воспользоваться ситуацией, и использовать товар в личных целях. Публика рассудила здраво. За зиму картошка замёрзнет в камень, и её всё равно выбросят, если баржа в ледоход не утонет, так зачем пропадать добру, пусть приносит пользу трудовому народу. Особо распространяться о находке не стали, и группа новоявленных карбонариев приступила к делу. Повар обзвонил всех своих знакомых питательного фронта, предложив картошку по сходной цене, за наличные, естественно. А поскольку картошка на Севере в тундре действительно на вес золота, многочисленные желающие, не мудрствуя лукаво, резво потянулись в назначенное место на разнообразной вездеходной технике. Моральными вопросами особо никто не заморачивался, кто, что, откуда, зима то долгая, а кормить голодных мужиков надо. Баржу с дефицитом споро разгрузили, и разбежались в разные стороны, оставив после себя развороченную тундру, и кучу пустых бутылок на берегу. Дождь размыл береговую глину, и насытил влагой ягель, а выпавший снег окончательно скрыл следы грабежа. О барже благополучно забыли. Концессионеры подсчитали барыши, и дружно приступили к исполнению своих прямых обязанностей, то есть к работе. Таким образом мой знакомец получил свою долю радужных бумажек, которую тут же спустил на покупку новой машины. Молодец, а мог бы и банально пропить, и такое бывало.
        Первые выехавшие из ворот базы на новых машинах счастливцы тут же были окружены нетерпеливой толпой, и завалены вопросами «как там и что». Слухи и страшилки о неисправных машинах вкупе с боязнью быть обмишуленными всегда будоражили покупателей, поэтому всех интересовало, как получить желанную ласточку в комплекте, с домкратом, ключами, без царапин и прочих неприятностей. Решение на базе предлагалось банально простое, тридцать рублей в карман кладовщику, местная такса, налоговый сбор, и дело в шляпе. Народ дружно зашуршал по кошелькам, заранее подготавливая оговоренную мзду, чтобы не тратить потом время. Очередь снова сдвинулась с места, и приобрела видимый порядок. Оставалось ждать.
На базу я попал после обеда. Мой знакомый повар заскочил туда немного раньше, и я на время потерял его из вида. Расставшись в бухгалтерии с кровно заработанными, и получив кучу бумаг и справок, я попал в лапы угрюмого и неразговорчивого кладовщика, или как его там, который устало шаркая валенками, нехотя двинулся привычным путём из тёплой конторы в морозную мглу. Во время движения я исхитрился сунуть в необъятный карман его телогрейки многострадальную тридцатку, и засеменил следом. Не меняя выражения лица и темпа движения, деятель торговли скосил глаза в сторону моей руки, осуществившей дарственный жест, удовлетворительно хмыкнул, и примял карман рукой в рукавице. По весу, что ли определил сумму? Профессионал, одним словом.
По протоптанным тропинкам базовый вышел к группе авто, что-то глянул в рукавицу, и достал из кармана ключи. Перед нами в ряду таких-же близнецов стояла жёлтая «восьмёрка», теперь уже кажется мой первый в жизни собственный автомобиль, папины не в счёт.
- А другого цвета нет? – вывалил я совершенно глупую фразу, хотя ответ был ясен заранее.
- Бери что дают, - на автомате прохрипел кладовщик, - Они тут все одного цвета.
- А вон там белые стоят, - мямлил я.
- Спецзаказ, - отрезал кладовой, и залез в валенках!!! в МОЮ машину.
Двигатель нехотя заскрипел, но завёлся практически сразу, несмотря на мороз. Это вселяло уверенность, что аккумулятор новый. «Поменяли на старый», это тоже одна из страшилок, которыми пугают покупателей.
- Вот запаска, вот ключи, проверяй, движок работает, а я пошёл, - изрёк базовый работник, и исчез в дымке выхлопных газов. Рядом молотили ещё две машины, и владельцы суетились рядом, откапывая проход в снежных заносах. Я сел в машину. Необычно, но придётся привыкать. Подёргал рычаги и ручки, посмотрел на щиток приборов. Не самолёт, но понятно, только бензина маловато. Врубил первую, и рванул к воротам.
Строгий сторож долго изучал бумаги, видно рассчитывал на подаяние, только хрен вам! За воротами под колёса бросился повар.
- А я всё ждал, когда ты выедешь, - затараторил он, когда я вышел из машины.
- Тут заправка недалеко, поехали вместе, а потом и обмыть не грех.
- А твоя то где?
- Вот моя ласточка! – повар подошёл к синей восьмёрке, и с любовью погладил заснеженное крыло. Ну да, цветов было всего два на выбор, и синий мне не глянулся. А повару оказался в самый раз.
Залили на заправке полные баки, и поехали в центр, поставить машины на стоянку. Оказалось это делом не простым, но мой нежданный другалёк оказался парнем пронырливым, и раздобыл для нас на ночь два места. Не зря участвовал в картофельной сделке.
Завалились в ресторан. Жрать хотелось неистово, весь день просидели на сигаретах и нервах, поэтому заказали от души. Ну, и водочки по пол кило. Повар пыжился спрыснуть покупку коньячком, но я парировал, что мы с ним северные люди, и наш напиток, это водка, а не всякие там цветные излишества. За покупку надо тяпнуть сразу по полстакана, а кто ж пьёт коньяк такими дозами. Товарисч спорить не стал, видимо полстакана его убедили. Хотя, по правде сказать, пили мы и коньяк стаканами, даже французский, но это уже другая история.
Обмыли знатно, и ввечеру распрощались как самые близкие родственники. Повар утром собрался по зимнику в Уренгой с парой таки-же счастливцев, колонной ехать сподручнее, а я утром двигал к хозяину гаража, чтобы пристроить машину до лета. Хозяин встретил радушно, и пока собирался, налил мне чайку, чтобы смягчить некоторый выхлоп, который образовался после вчерашнего. Сидел я себе тихонечко, курил помаленьку, и потягивал крепкий чаёк. Непонятный звук, влетевший через приоткрытую для дыма форточку, был услышан, но я не придал ему никакого внимания. Мало ли что творится за бортом, на то она и улица.
А зря.
Когда мы выползли из подъезда во двор, сразу показалось, что что-то не так. Машина стояла у тротуара в единственном экземпляре, как я её и припарковал, вокруг никого, только вместо заднего стекла красовалась огромная чёрная дыра! Когда-то бывшее заднее стекло превратилось в груду осколков, которые щедро усыпали заднюю полку, сиденье, и смёрзшийся снег у багажника. Не веря своим глазам, я подошёл ближе. Дырюга никуда не исчезла, и приветливо блестела осколками, застрявшими в резинке крепления. Нашелся и виновник торжества, пустая поллитровая бутылка из-под водки «Экстра», которая мирно лежала рядом с задним колесом, и даже не разбилась. Твою ж мать! Проехал на машине всего двенадцать километров, и на тебе!
Я огляделся. Двор просматривался хорошо, но ни одной живой души в нём не наблюдалось. Я поднял голову. Дом молчал, и на всех девяти этажах окна и форточки были наглухо закрыты. Первым желанием было найти и уничтожить гада, но здравый рассудок подсказывал, что дело это дохлое. Хозяин гаража молча стоял рядом, какие тут могут быть утешения, ясно всё.
- Станция технического обслуживания есть? – спросил я, когда дрожь в руках и коленях поутихла, и давление потихоньку пришло в норму.
- Есть недалеко.
- Поехали.
Смахнув как мог осколки стекла, я сел в машину, и двинул на станцию обслуживания.
Слесарь, которого я поймал за перекуром, выслушал мои горести, и равнодушно изрёк:
- Ты чё, у нас и для простых «Жигулей» стёкла в дефиците, а на ваши восьмёрки вообще ещё ни одной запчасти не поступало. Так что не суетись понапрасну, ищи в Тольятти.
Ну да, в Тольятти на рынке за деньги найдётся всё, только когда я туда попаду?
- Слушай, поехали, - торопил хозяин, - Скоро стемнеет, в гараж не заедем.
Выбора не было, горевать можно бесконечно, но бесполезно, и мы двинули в гараж.
Хозяин был прав. Чтобы заехать в гараж, пришлось изрядно попотеть и попсиховать, но героическими усилиями я угнездился внутри, отключил аккумулятор, и закрыл ворота. До лета. И хоть грызла душу тревога, был и положительный момент. Снегом через пару дней гараж снова так занесёт, что злоумышленнику придётся долго откапывать проходы к калитке.
Вечерним рейсом я улетел в Сургут. Жене, естественно, не сказал ни слова.
- Ну как там твоё зубило? – заорал шеф, когда я пришел к нему утром доложить о прибытии.
- Обмыть бы надо покупку, а то носиться не будет.
С учётом того, что шеф не пьёт вообще, а у меня разбито стекло на новёхонькой машине, его шутка носила признаки издевательства. Но поскольку он не мог знать о моём горе, я сделал морду лопатой, и пообещал немедля начать обмывку.
- Ты только смотри, не на работе, а то знаю я вас, устроите попойку с приключениями, а потом утром весь офис провоняете своим перегаром.
- Бу сделано! – козырнул я, и смылся восвояси. Работу никто не отменял.
Машину обмыли, как без этого. Для всех то она новая.
Началось лето. Я позвонил в Тюмень, и хозяин сказал, что снег уже стаял, ворота свободны. Он проверял машину, вроде всё в норме. Я поинтересовался, можно ли приехать, и привезти в гараж кой-какого товара, на что получил благословение, ибо намечалась халявная выпивка. Суета началась потому, что от Тюмени до Волгограда три с лишним тысячи километров, а в такой длинной дороге невесть что может приключиться. В давние советские годы на дорогах и заправки то были редкостью, а уж залатать колесо или чего по технической части было вообще крайне сложно. Если большегрузы могли заехать в близлежащий колхоз за помощью, легковушкам ничего не светило, запчасти с тракторов им никак не подходили. Вот и возили отпускники с собой всё, что могло теоретически понадобиться в пути, от одеяла до вулканизатора. И были мастерами на все руки, ибо иначе осилить долгий путь было не реально. Хотя по-другому не получалось, иметь машину значило уметь всё, такая вот планида автомобилиста. А тут ещё папа просил привезти разных разностей, достать которые дома было не просто, а зачастую невозможно. Например, болгарскую электрическую шлифовальную машинку. Папа на ней потом в гаражах не один стакан заработал, сдавая в аренду «отпилить кусочек». Сделал я в Тюмень пару ходок, и забил багажник до отказа всякой всячиной, даже керосинку портативную спроворил. А как же, чайку в дороге испить самое милое дело! А главное, вычистил все осколки, и заклеил заднее стекло, вернее, проём что остался, заделал наглухо японской изоляционной плёнкой. Видимости в зеркало заднего вида не стало, зато не дует, и дождь не страшен. Осталось для обозрения только боковое зеркало со стороны водителя, правого то на восьмёрках не ставили из экономии.
             В начале июня началась первая волна отпускного сезона. Сразу после школы массово вывозились на «большую землю» дети всех возрастов, столпотворение неимоверное, почище чем исход евреев из Египта. Своих мы отправили к родителям с друзьями, так многие делали, чтобы пораньше приобщить отпрысков к поеданию витаминов, которые напрочь отсутствовали в Сургуте. Сами собрались следом примерно через месяц на новой машине. Вот тут то я и обрадовал жену разбитым задним стеклом. Крика и шума было много, но потихоньку схлынуло, поскольку сборы требовали внимания, и на пустые стенания времени не оставалось. К первому июля нахлынула вторая волна перемещения местных жителей в отпуска, и вместе с ней мы тоже двинули на благополучные юга.
Машина стояла в гараже покрытая некоторой пылью, терпеливо дожидаясь своего хозяина, вся прямо готовая рвануть с места в карьер. Подключил аккумулятор, крутанул стартер. Завелась! Пока двигатель тарахтел, приноравливаясь к новой жизни после долгого простоя, пришпандорил номерные знаки, полученные в Сургуте по знакомству с гаишным начальством. Жена уже заняла почётное место на переднем сиденье, и прикидывала, как она со стороны будет смотреться на фоне сиденья. Ну, погнали! Отблагодарив хозяина гаража, я перекрестился, и нажал на газ. Машинка весело покатилась по дороге на запад, к новой жизни. Впереди был Челябинск, единственная дорога была забита разнообразными транспортными средствами, так что не разогнаться. Да оно и не надо, двигатель требовал обкатки, и приходилось неторопливо двигаться в череде желающих попасть на югА. За Челябинском начало смеркаться, и пришлось присматривать местечко, где тихо можно притормозить на ночлег. Начинались горы, и подходящих отворотов с трассы было не так много, а солнце довольно резко заваливалось вниз. Не мудрствуя лукаво, метнулся в первый попавшийся просёлок, и остановился в лесу. Вышли из машины, и сразу навалилась тишина, окутанная ароматом хвои и лесных трав. Красота.
И тут началось!
Со всех сторон толпой налетели местные кровопийцы, которые как будто всю жизнь ждали подходящего момента, чтобы вцепиться в двуногих, неосторожно подставивших свои телеса под их многочисленные жала. В секунду нас облепила ликующая жужжащая масса любителей попить кровушки на халяву. Отмахиваясь всеми конечностями, мы кинулись обратно в машину. Обиженные местные с наскоку бились в стёкла, недоумевая, куда скрылась добыча. Наступило вынужденное перемирие.
- Что, так и будем взаперти сидеть? – спросила жена.
- У меня где-то был репеллент, - ответил я, - Но он в багажнике, и пока я его найду, набьётся полный салон комаров, и съедят заживо. Придётся закутываться, выходить то всё равно надо.
Я рискнул первым. Отбиваясь от насевшей своры, запалил керосинку, поставил чайник, и снова мигом юркнул в машину. Залетевших следом личностей безжалостно прибили, чтобы остальные знали, куда соваться. Особого впечатления на остальных гибель товарищей не произвела, и комары продолжали неиствовать, и долбиться в стекло. Потом пришлось выходить за чайником, и сражение продолжилось с новой силой. Кроме того, в машине было душновато, но, к с частью, ночи в горах зело прохладные, и от жары мы были избавлены. Была другая беда. Для моего роста машина слегка коротковата, и спать пришлось скрючившись, что в дальней дороге не лучший способ отдохнуть. Да ещё некоторые выжившие гады пищали над ухом, и отвлекали на очередное убийство. И тут ранним утром, когда казалось, что забылся наконец благодатным сном, прямо над головой заорал диким гласом некто. Я с перепугу даже башкой треснулся о крышу, когда подскочил в непонятках. Выполз из машины, ну, думаю, устрою скандалец с журфиксом. И только на природе дошло. Оказывается, мы остановились рядом с пионерским лагерем, который впотьмах, естественно, не заметили. Лагерные с утра пораньше заорали «Подъём!» по громкой связи, чем распугали не только своих крепко спящих детишек, но и нечаянных автотуристов. Хорошо, что после прохладной ночи кровососы ещё не очухались, и на призывы к началу трудового дня не отреагировали, поэтому сборы в дорогу прошли более-менее спокойно. Впереди предстоял длинный путь мимо Уфы до Тольятти, через Уральские горы. Дорога узкая, на две машины. Подъём незаметный, иногда казалось, что едешь по ровной дороге, а машина не тянет. Потом понял, это просто обман зрения, лес и горы скрадывают картинку. Многочисленные «сараи», медленно ползущие на перевал, сильно тормозили движение, а постоянные повороты делали обгоны крайне опасными. Плюнул на все рекомендации, и крутил двигатель по полной, а то так ползти до морковкино заговенья.
Для заправки свернул в Златоуст. Старинный русский город, сердце русской металлургии. Интересно, всё-таки, как там живут современный продолжатели дела Демидовых.
Увидел сразу. Битая-перебитая дорога, видно осталась с древних времён, когда ездили на телегах, уходила в распадок между горами. Прямо над городом стоял потрясающий дом с колоннами, почти дворец, который резко выделялся на склоне горы. Хорошо видимый снизу из города, он как-бы говорил всем, вот я какой, я здесь главный, я хозяин. Несмотря на то, что внешний вид дворца был сильно потасканный, видно не особо коммунисты жаловали монумент проклятого царизма, здание всё равно внушало уважение к его создателям. Чего не сказать о городе. Старые почерневшие строения прошлого века вперемешку с серыми хрущёвками выглядели уныло, и навевали беспросветную тоску. Заправок было всего две, и нужный мне бензин, естественно, оказался на той, что стояла на другом краю города. Услужливые аборигены дружно показали дорогу, одновременно недоумённо разглядывая мой жёлтый агрегат.
И попал я в настоящее средневековье. Кирпичные двухэтажные бараки дружно теснились вдоль замызганной улицы, зелени никакой нет, одна чёрная пыль. Сразу вспомнился посёлок металлургического завода в Комсомольске-на-Амуре, где мне довелось побывать. Та же чернота, безысходность и уныние, близнецы-братья. Стало даже не по себе, кругом зелёные горы, а здесь жуткий сумрак! Заправился по-быстрому, и драпать.
На трассе вроде-как и воздух стал почище, и глазу приятней. Жена продолжила любоваться окружающими красотами, ахая и охая от величия скал, обрывов и лесов, я же ни хрена не видел, только серую ленту дороги, и выхлопную гарь обгоняемых большегрузов. И только в Симе, когда дорога необычной крутой спиралью стала падать в долину, открылся прекрасный вид на Уральские горы, которые мы благополучно преодолели. И дорога стала несравненно лучше. Я нажал на газ.
В Тольятти приехали уже ближе к вечеру, как не спешил, и я сильно переживал, что станция технического облуживания закроется. Повезло, она ещё работала, и я сходу схватил за подол местного слесаря. Задал ему насущные вопросы по поводу стекла и смены масла. Слесарчук от стекла сразу отказался напрочь, а по второму вопросу стал кочевряжиться. В то время с продуктами была некоторая напряжёнка, и сведущие люди подсказали, что некоторое количество продуктов может ускорить события быстрее водки. Две банки тушёнки, сгущенного молока и пачка индийского чая были очень убедительны, и примерно через час машинка питалась свежайшим маслицем. Бартер состоялся к вящему удовольствию сторон. Я рванул в сторону Саратова, и уже затемно пристроился ночевать рядом с группой дальнобойщиков, так спокойнее. До дома оставался последний бросок. Я сдуру начал мечтать о холодной водочке с хрустящим огурчиком.
И тут началось!
Примерно через час, как мы снова утречком пустились в путь, датчик температуры начал сходить с ума. Кругом заволжское лето, а двигатель греется. Не по-детски. Найти причину в дороге сразу, конечно, можно, но как её исправить, когда кругом гольная степь? Да и машина на гарантии, вот незадача. Охлаждающая жидкость была в норме, возможно, термостат? Включил печку на полную мощность, и попёр, в надежде, что встречный воздух поможет. Помогло, но не совсем. И пришлось ехать «прыжками», тот ещё кайф. Жена орёт, жара невыносимая, мне-то всё понятно, а для неё новая машина сломалась, ужас! В Саратове остановились перекусить, и, о счастье, термостат заработал. Не стал я дожёвывать суп, и воспользовавшись моментом, погнал к дому, как бешеный. И только на въезде в Волгоград машина стала снова греться. Но мы уже были дома. Сдал жену детям, машину в гараж, и спать! Всё остальное потом.
       Записаться на станцию техобслуживания удалось примерно через неделю. Папа, естественно, осмотрел покупку со всех сторон, поиздевался над цветом, и долго удивлялся, как в подкапотное пространство набили столько всякой всячины. На всех его машинах под капотом было просторно, можно даже с ногами залезть, а тут руку сунуть некуда. Ни хрена себе технический прогресс.
На станции долго нудили, что случай может и не гарантийный, ремонтировать бесплатно не хотелось, но мучения в заволжской степи превратили меня в камень, о который станционщики сломали зубы. Стали делать, оказалось, что в термостате отвалился кусок олова пайки, и поэтому клинил клапан. Менять стекло отказались сразу, это проблема личная, говорят, а стёкол у них пока нет, дефицит, понимаешь. Пришлось приступить к плану «Б». Пока слесарь ковырялся в машине с ещё кой-какими неисправностями, я достал пятидесятирублёвую ассигнацию, зелёненькую такую, с ликом вождя, и демонстративно воткнул её в приоткрытую пепельницу.
- Стекло надо, - я кивнул головой в сторону заклеенного багажника.
Слесарь был человеком опытным. Посмотрел на меня, на торчащую бумажку, кивнул, и продолжил работу. Закончил, и ушёл. Я мирно курил в сторонке. Отсутствовал он долгёхонько, но всё же появился со стеклом под мышкой. Молча содрал плёнку, молча установил новое стекло, нырнул в машину, и пошёл восвояси. Купюра исчезла. Дело было сделано.
Советский человек, он горы свернуть может, главное, найти к нему нужный подход.
Моя жёлтая машина служила ещё много лет верой и правдой, даже побывала в Греции, где правда, сменила всю советскую электрическую начинку на немецкую, и благополучно приехала домой. А вы говорите «зубило»!
 

Владимир Сухов
Июнь 2024 г.