Сладкий поцелуй Богородицы Часть вторая

После обедней трапезы, Аббат Лабран спустился к себе в дормиторий. Это была небольшая спальная комната в подвальном помещении без окон.
В отличии от прошлых предшественников, Лабран был скромен и неприхотлив. Он ел простую пищу вместе со своими монахами. Спал не на кровати, а на матрасе набитом соломой лежащем прямо на полу. Одевался в  облачение, которое было сшито из мешковины уже обветшавшей от времени.
Зайдя в темное помещение, Лабран поставил  светильник с горящей свечей на маленький столик стоящий у стены.
Сначала он перекрестился у креста, который был высечен прямо в стене, потом медленно опустился на колени, припал лбом к холодному полу и пробыв таком положении некоторое время, не меняя положения — расплакался.
Лабран не вытер слез, которые увлажнили его щеки, когда поднял голову. Он перекрестился и тихо произнес: « Господи, озари светом Твоей благодати темноту души моей и научи меня творить волю Твою во все дни жизни моей».
После этих слов аббат поднялся и присел на табуретку смиренно склонив голову.
В дверь кто-то постучал.
- Входите, - произнес Лабран.
Приор Максимилиан со свечой в руках вошел, опуская голову перед аббатом.
- Ваше Преподобие, простите, что побеспокоил, но в монастырь прибыл один человек, который просит с вами немедленную встречу. Он просил вам передать это.
Максимилиан протянул аббату мешочек сшитый из тонкой кожи и завязанный веревкой.
Лабран взял его и рукой указал приору, что он может быть свободен.
Когда дверь закрылась, Лабран развязал «послание». Там была только одна монета на которой была своеобразная  чеканка: на фоне якоря череп с костями.
Некоторое время он ошеломленный смотрел на нее, а потом отшвырнул. Монета отскочила от пола и покатилось в сторону креста.
- Я знал! Знал, что рано или поздно это произойдет!
После этих слов аббат стал на колени и стал говорить какие-то несвязные слова, которые иногда прерывались отчаянным  стоном.
Потом он, как в умопомешательстве, схватил свечу и стал шарить по полу в поиске монеты. Когда она была обнаружена, он в свете огня стал ее рассматривать. Перевернув на обратную сторону Лабран увидел, что она была полностью гладкой и черной. 
- Navis amissa significat animam amittere. *, - прошептал он и завыл от отчаянья, крепко зажимая в кулаке черную метку.
*(- Теряющий  корабль -  теряет душу. (латынь)
После этих слов, Лабран  смиренно встал с колен и направился к выходу.
Яркий свет почти ослепил аббата, когда тот шел к отдельно стоящему зданию, предназначенному для паломников.
Отворив дверь, он вошел в комнату, где на лавке у стола сидел человек преклонного возраста и пил чай с лепешкой, которой угостили монахи.
- Свежая лепешка. А чай -дрянь несусветная! - произнес незнакомец, дожевывая.
- Из лечебных трав, - ответил Лабран спокойным и смиренным голосом.
Мужчины встретились глазами.
- Ромашка, чабрец… А покрепче здесь есть напитки?
- Не таверна. Здесь божье заведение.
Незнакомец вытер руки о довольно потрепанный камзол, отодвинул кружку и произнес.
- Хочу исповедаться, аббат Лабран. Лично вам.
После этих слов, незнакомец рассмеялся, как обычно смеются бандиты и разбойники.
- Ну, что, тут поговорим? Или за ширмочкой? Перешептываясь?
- Думаю, что конфессионал нам не нужен.
- Я тоже так думаю! Да ты садись, чего стоишь, как  у реи, перед смертью. И не корчь  из себя святого. Или не узнал меня?
- Узнал. Хотя, не скрою, не ожидал.
- Думал, что меня давно сожрали акулы?
Незнакомец опять расхохотался во все горло.
- Скажи своим монахам, чтобы мне к ужину зажарили ягненка, пока я буду «исповедаться». И вина достали. Да не абы какого, а настоящего, крепкого! Все-таки такой друг к аббату в гости пожаловал! Можно считать, что прибыл из ада!
Лабран отворил дверь и что-то сказал монаху. Тот быстро подскочил и мигом помчался к трапезной.
- Хартон, собачья твоя душа! Долго ты будешь рядом со мной строить святого? Со мной, пиратом Эдвином, с которым ты столько лет бок о бок разбойничал на кораблях под черным флагом?
- Говори сразу: за чем пришел?
- Хочешь меня оставить без славного ужина? Нет…. Сначала исповедуй! Я этой минуты почти тридцать лет ждал! Потом накорми, как старого приятеля по грабежам и убийствам.
Лабран сел на скамью возле Эдвина и произнес:
- Слушаю тебя.
- Ты, наверное, догадываешься, за чем я явился через столько лет?
- Зачем догадываться? Я знаю. Вот только, если ты думаешь, что я хотел твоей смерти и пришел меня в этом обвинять, то хочу предупредить сразу: ты ошибаешься. После того, как мы остались вдвоем на «Элеоноре», да, я воспользовался последней шлюпкой и ушел на ней, покуда ты спал. Я мог бы тебя прикончить, но я не сделал этого. Так, что в покушении на тебя ты не можешь меня обвинить.
- А оставить одного человека на разбитом корабле без воды и еды — это не убийство?
- Ты, старый пират, загубивший столько душ занимаясь грабежом и торговлей рабов, будешь мне говорить о законах? Тогда у нас был один закон — Закон пиратского счастья.
- Я долго тебя искал, Хартон. Думал, что ты до берега не добрался, утонул. На долгие годы забыл про тебя. Но тут, случайно наткнулся на статью в газете, что греческое торговое судно подобрало случайно спасшегося моряка с разбитого корабля под названием  «Элеонора». Моряка зовут Бэтью. Я сразу решил, что его послал ты. Только у тебя оставался Судовой журнал, который тщательно вел наш покойный капитан Горвард, и его карты с местом нахождением Огненной Земли. Я возобновил поиски и нашел тебя.
- Хочу разочаровать тебя, Эдвин. Шкатулку капитана я оставил на судне. В шлюпку  взял запасы пресной воды и еды. Это было для меня важнее тогда. Я хотел жить!А ты, как выжил?
- Я не могу ответить на этот вопрос, потому, что не знаю. Помню смутно, словно все мне приснилось. На третий день после твоего исчезновения, недалеко от «Элеоноры» стало на якорь неизвестное судно. Мне даже на миг показалось, что это мираж. А, потом, меня словно  некоторое время просто не существовало на этой Земле. Проснулся я в таверне «Альбатрос», сидя за столом и с кружкой вина в руке.
- Это в Испании?
- В Испании.
Видно было, что Эдвин расслабился, рассказывая свою историю, но в какое-то время спохватился и неожиданно схватил аббата за воротник его сутаны.
- Ты мне зубы не заговаривай! Где карты и записи капитана? Где посланный тобой этот Бэтью? Или ты мне говоришь правду или я отправлю тебя на тот свет раньше, чем это решит Всевышний!
- Да оставь ! Даже если ты меня прикончишь — это будет тоже Его решением! Я не знаю никого Бэтью и еще раз говорю, что сундук  Горварда я оставил тебе. Я ее с собой не брал! Видать ты здорово был пьян или тебе кто-то мощно дал по башке, что ты не помнишь даже, как спасся.
Эдвин отпустил аббата и разъяренный, как бык сел на скамью.
- Ладно, допустим, что ты говоришь правду. Тогда надо найти этого Бэтью и узнать у него, как он оказался на «Элеоноре» и зачем. Я не доверяю тебе, Хартон. Но у меня нет другого выхода, как снова с тобой вступить в сговор. Ты же сам понимаешь, насколько ценны записи Горварда!
- У тебя сохранилась газета из которой ты узнал о Бэтью?
Эдвин достал из камзола потрепанный и помятый  клочок бумаги.
Аббат внимательно его стал рассматривать.
- Месяц назад был найдет этот моряк. Если судно греческое, то он должен быть сейчас, где-то на берегу Эгейского моря или Средиземного.
- Или Ионического, - добавил Эдвин.
- Значит надо искать судно «Аргей». Надо начинать поиски с него. Возможно записи Горварда находятся там. Ты такой вариант не рассматривал?
- Рассматривал. Но у меня нет денег. А у тебя есть, божественная каналья!
В это время дверь в келью отворилась и монахи стали накрывать стол.
У голодного Эдвина расширились зрачки и не дожидаясь, когда принесут все блюда стал жадно поедать вареный картофель, жаренное мясо, овощи.
- Хорошо, я помогу тебе. Пусть это будет моим искуплением перед тобой за то, что я сделал.