Полуостров. Главы 16-17

Глава 16.
Зайдя в класс, я сразу понял, что что-то изменилось.
Они больше не находились в отрешенном полусне, прерываемом лишь на взаимные перепалки. Словно бриз, дующий с Залива, по классу пробегал ропот недоувольствия. Попов держал руку поднятой.
- Слушаю! - я сел за стол и включил ноут.
- Павел Александрович, я могу спросить?
- Можешь... - поскольку я не поднимал голову от ноута, Попов молчал.
- Павел Александрович, давайте, я скажу... - Маша Гаврикова поднялась с места. - Раз ты - ссыкло, - бросила она в пространство. - Павел Александрович, вы в пятницу провели контрольную, за которую у всего класса "два"...
- Ну почему у всего класса? - рассеянно отозвался я, демонстрируя свою полную сосредоточенность на поисках нужного файла. - У Круглова "три"... У Коновалова "четыре"...
- У Коновалова - "четыре"!.. - выразительно повторил Попов с места.
- Круглов списал у Коновалова! - боевым конем заржал Селиванов и, за неимением в этот день Пыжова, ткнул пальцем в спину Веру Сорокину. - Скажи - кринж!
Сорокина неопределённо пожала плечами.
Ковалева достала из сумки помаду и, поглядывая в телефон, начала приводить внешность в порядок.
Я скосил глаза на Коновалова. Коновалов смотрел прямо перед собой. Скулы у него ходили ходуном.
- Я не понял, а что тут удивительного?.. Коновалов записался на допы и ходит на них, в отличие от всего класса. Задания из контрольной я разбирал на допах...
- Не имеете права! - включился, наконец, Попов. - Мы такое не проходим!..
- Да, не имеете права... - подтвердила Маша. - Я гуглила, это второй курс биофака МГУ...
- Присаживайся, - я кивнул ей на её стул рядом с Сорокиной. - Мы не на партсобрании. - Маша досадливо поджала губы. - Не имеете право, говорите?.. Второй курс, говорите?..
Несколько голов наклонилось в подтверждение моих слов.
- И дальше, дальше-то что?.. Вы вообще собираетесь сдавать ЕГЭ?..
- Такого нет в ЕГЭ! - возразил Козлов.
- А ты уже купил ответы?..
- Павел Александрович! - воскликнула Вера Сорокина. - Вы вообще видели сборники ЕГЭ?..
- Да, пару раз открывал...
- И что, там есть то, что вы давали?..
- А что, там обязательно должно быть то, что я даю?! - начал вскипать я. - Вы вообще собираетесь головой думать или, как собака Павлова, готовы включать её лишь по установленному сигналу?.. У вас мозги - это рудимент, скоро полностью отгниют и отвалятся...
Несколько человек захихикали. Видимо, с их точки зрения, отгнивающие мозги выглядели донельзя забавно.
- А у вас что на ЕГЭ было? - поинтересовалась Поливанова с задней парты.
- Не понял вопроса. У меня экспертный уровень...
- Нет, - Поливанова широко улыбалась. - Когда вы сам ЕГЭ сдавали? Ну в одиннадцатом?..
- Небось сотка! - сообщил классу Селиванов.
Его слова потонули во всеобщем хохоте. Только Попов, сидя прямо, как жердь, кусал губы.
- Я не сдавал биологию.
- А Галина Тихоновна сказала, что вы РНИМУ закончили... Как так?.. - запереживала Вера Сорокина.
- Господи... Мы урок начнём сегодня, нет?..
- Думаю, не стоит... - отозвался Нигматуллин с третьей парты. - высунув от усердия кончик языка, он списывал с ГДЗ геометрию.
- Там же ошибки... - я приложил ладонь ко лбу. - Чувствуется, за моё отсутствие вы деградировали окончательно и бесповоротно...
- Павел Александрович, а вы знаете, как ту задачу решать, которую вы в чат переслали?.. - с надеждой в раскосых глазах поинтересовался Нигматуллин.
- На перемене подойди... Сложная контрольная была? - я приблизился к парте Круглова и ткнул пальцем в лежащий перед ним исчерканный красной ручкой листок.
- Ну... Такая себе... - дипломатично протянул Круглов. - Я с репетом к олимпиадам готовлюсь, задания похожие...
- А зачем ты с репетом готовишься к олимпиадам? У меня есть допы, я тоже могу отвечать на вопросы... - я поднял его листок и показал классу. - Вот так выглядит тройка! Двойки я раздавать не стал, потому что там нечего обсуждать...
Я вдруг поймал на себе взгляд Коновалова, исполненный ненависти. Ну ничего себе... А говорил, что ему ни на одно место не упали олимпиады...
- На допах они с физичкой чай пьют... - шепнул Козлов в спину Ковалевой, и та, не отрываясь от мобильника, сделала резкое движение локтем назад.
- Что ты сейчас сказал?
- Ничего! - Козлов посмотрел по сторонам, словно призывая класс в свидетели своего безмолвия, на лице у него было утрированно удивлённое выражение. - Вообще молчал сидел!
- Выйди из класса...
- Вы не имеете права выгонять в коридор!
- Я сам разберусь, что я имею право делать, а что нет! Так, жду...
- Вы не имеете права! - завопил Козлов.
- Позволь мне самому решить! - я пристально посмотрел на него, и он сник, как раздутый от гелия воздушный шарик, в котором вдруг проделали дырку. - Собрал вещи и убрался отсюда! Можешь сбегать до завуча! Только учти, я повторю ей твои слова. Я не девочка, стесняться не стану!..
Я вдруг заметил, что Ковалева отложила помаду и смотрит на меня с непередаваемым выражением на лице. Самой отчётливой эмоцией в представленном спектре было восхищение.
Козлов, придерживая под мышкой учебник и тетрадь, поднял с пола рюкзак и, злобно косясь в мою сторону, наконец, удалился.
- Ну что, - я сел за ноут, продолжая чувствовать на себе испепеляющий взгляд Коновалова, отнесшегося к разыгравшейся сцене с полнейшим равнодушием, его явно тяготили другие проблемы. - Кто хочет закрыть "двойку"?.. Спрашивать буду строго по учебнику...
Взметнулось пара рук, среди них Попова.
- А Марьборисна плакала, когда вы болели... - громким шёпотом произнесла
 Ковалева и тут же опустила ярко намалеванные глаза в тетрадь.
- Ты хочешь отправиться вслед за Козловым? - осведомился я.
- А что я сказала-то?
- Ей физрук сообщил, что вы при смерти... - улыбаясь, добавила Валя Зайчикова. - Вы ж вообще никогда больничный не берете...
Я рассмеялся:
- Не дождетесь! Иди к доске, Валентина, тебе явно нечем заняться...
- А её нельзя вызывать после болезни, Павел Александрович! По правилам так! Давайте я отвечу, если точно по учебнику! - затараторила Ковалева, одергивая юбку. - Я учила вчера!
Я невольно перевёл взгляд на её колени. Юбка практически отсутствовала.
- Давайте я лучше! - воспользовавшись моим замешательством, вклинился Попов.
- Нет, я! - выкрикнула Ковалева. - У тебя одна двойка, а у меня их три...
У меня начала трещать голова.
- Иди, Наталья, параграф 22. Тебя, - я кивнул Попову, - на 23 вызову...
Когда Ковалева вышла к доске, Селиванов демонстративно ахнул. Попов иронично поднял брови. Нигматуллин перестал списывать геометрию. Сорокина проговорила на ухо Маше Гавриковой: "Для Саныча старается".
- Естественный отбор... - начала Ковалева.
Я вздохнул.
- Садись, два.
- Че-го?!?!
- Это не тот параграф. Про естественный отбор 23. А нужно было 22.
- Я перепутала!
- Ну, печально... - я поставил в ЭЖД двойку с возможностью исправить. - На следующем уроке, так уж и быть, расскажешь заново. Я сегодня добрый.
У Ковалевой мелко задрожали губы.
- Это несправедливо!
- А жизнь вообще несправедлива, Ковалева! - процитировал я Северуса Снега. - В ней множество всяких несправедливостей... - добавил я уже лично от себя.
- Это вы специально! Потому что... - она положила голову на парту на сложенные руки и зарыдала.
- Потому что что?.. - поинтересовался я.
- Неважно! - она подняла голову, по щекам у неё текла чёрная краска.
- Иди пообщайся с Козловым, а то ему там скучно одному, - я поморщился. - Я тебя отпускаю. В коридоре кулер есть. И даже где-то умывальник.

Глава 17.
- Ты чего грустный такой? - вместо того, чтобы смотреть в книгу, которую я перед ним положил, Коновалов пялился с телефон. - Все ж хорошо... Вон, четвёрку получил, единственный. Неужели читал файл, который я тебе присылал?
Я потянул у него из рук телефон, Коновалов сначала крепче сжал пальцы, потом, подумав некоторые время, отпустил. Я отнёс телефон на кухню.
- На зарядку поставлю, два процента..
- Да, читал! - бросил мне в спину Коновалов. - Не надо всех за дебилов держать...
- Всех я и не держу... - я оперся о дверной косяк и скрестил руки на груди. - Ты вообще заниматься сегодня будешь?.. Нихрена не делаешь! Если я не ору, то это не значит, что меня все устраивает!
- Да, - Коновалов поднёс руку к серьге, потом перехватил мой взгляд и опустил её. - Вы реально не орете. Таблами, что ли, закинулись?
- Убью сейчас, - пообещал я. - Злой я - плохо, не злой - тоже плохо...
- Вы ведете себя противоестественно, - сказал Коновалов. - И зачем вы так с Наташкой? Что, перепутать номер параграфа нельзя?.. Вы никогда ничего не путали?
- Я поставил два с точкой, - огрызнулся я. - И, это самое... Нравится она тебе, что ли? - со значительным опозданием, как пригородная электричка, пришло ко мне понимание.
- Никто мне не нравится... - Коновалов воткнулся в книгу. - Я ей на ДР подарок купил... - помолчав, признался он.
- У тебя ж денег нет, - удивился я.
- Спёр у отчима... Он бухой был, не заметил, там очень мало было, решил, что потерял... А она сказала: фигня, мол, какая-то... Как для пяти лет...
- А что подарил-то? - мне реально вдруг стало это интересно.
Что сейчас считается у девушек подарком "для пяти лет"?
- Неважно, - буркнул Коновалов. - Толку-то...
- Коновалов!.. - я легко щелкнул его по затылку. - Тебе сколько лет, 17?..
- Шестнадцать, у меня летом днюха... - Коновалов послюнявил палец, пытаясь разлепить страницы книги, и снова удостоился щелбана, уже более весомого.
- Никогда так не делай, мало ли, чем она окажется намазана!..
- И что, так помереть можно? - усмехнулся мальчик.
- Естественно, только так и помирали! А что до остального... Слушай, ну я могу тебе отсыпать, купишь нормальный подарок... Только нахрена, а главное, зачем? Ты же видел?.. - перед глазами вновь встала юбка Ковалевой, вернее, её отсутствие, и ухмылки класса.
- Видел, - согласился Коновалов, в глазах него была тоска. - Но это ожидаемо... Вы всем нравитесь...
- Выучишься, тоже всем будешь нравиться! - пообещал я. - Штабелями будут складываться, только отбивайся...
- Вы про привороты? - следующие страницы в книге тоже оказались склены, и он расцепил их ногтем.
Ногти у Коновалова имели вид, словно он работал в угольной шахте.
- Я про самооценку! - я ушёл в кухню. - У тебя 10 минут, чтобы сосредоточиться, пока я чай завариваю. Если я вернусь, и мы будем продолжать обсуждать Ковалеву, подарки и привороты, я тебя этой книжкой... - я не договорил.
Вернувшись в гостиную, я поставил перед Коноваловым чашку с чаем.
- Это мне? - он с опаской посмотрел на коричневую жидкость, словно она должна была вот-вот взорваться.
- Тебе, кому ещё...
- А с чего бы это? - он продолжал с недоверием смотреть на чашку.
- Да так, лишний оставался... Я уже не уверен, что у тебя нет диагноза, Иван!.. - я подтолкнул к нему чашку, и несколько капель выплеснулось на книгу.
Она зашипела, как раскаленная плита.
- Ой! - испугался Коновалов.
- Вот именно... - назидательно проговорил я. - Ты спас мне жизнь, а я буду жалеть для тебя чая... Ладно бы ещё марочного шампанского...
- Он дорогой очень! - возразил Коновалов. - Я в инете такой искал, нету... Значит, только в дорогих магазинах...
Я выразительно посмотрел на него.
- Иван, давай заниматься, а? А то мне Куратор вменяет, что я тебя ничему не учу...
Коновалов замахал над чашкой рукой, разгоняя пар.
Да, обреченно подумал я, к французскому послу я бы его её повёл...
- Павел Александрович... - мальчик вдруг поймал мой взгляд, и я снова увидел в его собственных глазах могильный холод: конечно, нелегко знакомиться с таким потусторонним выражением лица. - А, если я вам все правильно отвечу? Вы расскажите мне про Полуостров?..