Конец света

Подготовка к концу света — дело ответственное, нервное, дорогое и, конечно же, очень непонятное. Чего ожидать? К чему, собственно говоря, готовиться? Будет ли сие событие означать, что в бакалейной лавке исчезнет рис? А, возможно, и мука будет в дефиците? А сам воздух, с ним что произойдёт? А Солнце? Будет ли оно светить также ярко и празднично, как и сегодня, 22 июля? Что изменится в мире? Нет, конечно же Земля не сойдёт с орбиты и не погубит всех своих обитателей одним неверным поворотом! Этого просто не может быть! Но объявленный конец света! Что же произойдёт? Хотя бы намекнули на ответ! Кроме того, абсолютно нечестно и подло предупреждать о таком важном событии менее чем за две недели.

Все эти вопросы, предположения, жалобы, перерастающие в склоки и даже драки, все очереди в аптеку и давка бакалейную лавку, все ссоры и примирения, всё это взбаламутило сонный городишко, встряхнуло измученных жарой жителей, задав им один единственный вопрос: «А вы готовы к концу света? По-настоящему?»

— Глупости всё это! Вот увидите, ничего не произойдёт! Да! — важно говорил Аптекарь, а сам радостно потирал руки. Деньги текли рекой, пусть и не настолько полноводной, как у бакалейщика, но весьма щедрой. С полок аптеки исчезали мыло и зубная паста, пастилки от кашля и шипучие таблётки от похмелья, крекеры и джемы, баночки с витаминами и коробочки с соком, пластыри и салфетки, печенье и бутылочки лимонада, зубные щетки и расчёски... Очередь ругалась, истерично требуя ещё и ещё мыла и зубной пасты, пастилок от кашля и шипучих таблеток от похмелья, крекеров и джемов и... Аптекарь бегал на склад и предвкушал расширение дела. Возможно, даже до сети аптек по всей стране. Если только этот самый конец света действительно не случится. Но это вряд ли! Ведь новость о приближающемся событии была напечатана в газете, а там какую только ерунду не напишут!

Всё началось ранним утром 22 июля, когда папа Дугласа открыл свежий, только что из типографии, экземпляр своей газеты и тут же завопил:

— Что за идиотские шутки! Уволю этого наглеца наборщика сегодня же! Нет, вы подумайте, какое у него прекрасное чувство юмора! Так он наверняка полагает! А мне потом...

— Что? Что он натворил? — заволновалась мама.

— Слушай, какое объявление он набрал в самом важном абзаце моей статьи о пользе сливочного масла! А ведь оно...

— Читай скорее! — строго велел дедушка, и семья замерла в ожидании, даже не подозревая, какую важную новость они сейчас услышат.

— «Конец света ожидается 31 июля сего года. Просьба подготовиться. Никаких сожалений или извинений не предусмотрено!» Нет, как ему в голову такое пришло! — папа отшвырнул газету и выскочил из дома.

— Хм... странная шалость, — сказал дедушка и ещё раз перечитал объявление. — Всё верно, так и написано. Что ж, шутника уволят, да и поделом! А опровержение нужно дать как можно скорее, а то люди ещё подумают невесть что! — дедушка аккуратно сложил газету и тоже отправился в типографию.

Конец света в последний день июля! Где это видано? Лето в разгаре, впереди целый август и купания в речке, холодный до ломоты в зубах арбуз, отмокавший в колодце целую ночь, и бархатистые щёчки сочных персиков, впереди целая жизнь! И она окончится вот так скоро, уже 31 июля?

— Это нечестно! — заявил Дуглас бабушке и маме. — Конец света должен происходить в день, когда выдают школьные годовые аттестаты или в день контрольных! Конец света случается в самые промозглые осенние дни, когда на душе так тоскливо и грустно! Но сейчас лето! Это абсолютно невозможно!

— Это просто шутка, разбойник! Никакого конца света, конечно же, не будет! — сказала Дугласу бабушка.

— Ты обещаешь? — тревожно спросил Дуглас. Он чувствовал, как в мире что-то изменилось. Словно в воздухе натянулись прозрачные нити, нервные, крепкие, готовые стянуть этот мир в тугой клубок, в котором не будет и капли жизни.

Бабушка немного помолчала, словно раздумывая, а стоит ли вообще отвечать на вопрос внука, такой сложный и коварный, несмотря на кажущуюся простоту.

— Обещаю, — наконец-то ответила бабушка, и Дуглас немного успокоился. Бабушка никогда его не обманывала.

И, казалось бы, можно было бы забыть и про объявление, и про странные предчувствия, но когда почти в каждом доме раздались тревожные телефонные звонки, и родственники и знакомые из других городов, а то даже и из других стран и континентов взволнованно рассказали о зловещем предсказании, стало ясно, что эта шутка слишком скрупулёзно подготовлена, чтобы быть просто чей-то неуместной шалостью.

Все следующие дни газеты и радио передачи были настолько пропитаны истеричной паникой (ещё бы! ведь о предстоящем событии были осведомлены (телепатически, конечно, газет-то у них отродясь не было!) даже дикие племена далёкой Новой Зеландии, и, как утверждал один корреспондент, эти дикари уже успели съесть своего вождя, дабы не дожидаться самого последнего мгновения и насладиться пиршеством. впрочем, как сказал папа Дугласа, это была жирная и неправдоподобная «утка», сляпанная фальшиво и быстро, кое-как, исключительно для привлечения внимания к самой радиостанции и душистому мылу «Оливковая нега», которую она постоянно рекламировала. как оказалось позже, папа был абсолютно прав), что абсолютно все жители города, даже самые благоразумные, поддались эмоциям и начали готовиться к... к чему? Что произойдёт 31 июля?

— Говорят, конец старого — это всегда начало чего-то нового! — так сказал папа за ужином. Сказал и налил себе и дедушке янтарного, крепкого лекарства.

— Не утешительно для старого, то есть для нас, — печально ответила мама.

Дуглас видел, как изменились его родные, да и не только они. Что именно произошло с людьми? Они вроде бы слегка побледнели, как будто бы не жаркий июль неустанно, каждый день покрывал кожу ровным загаром, а прожорливый январь сжирал силы и цвет. Дуглас смотрел в зеркало и видел себя всё тем же мальчишкой с облупленным носом и обветренными щеками. А другие? Кажется ли им, что они вроде бы побледнели? Или же они замечали перемены лишь в родственниках и друзьях, но никак не в себе?

Дуглас пробовал расспрашивать об этом родителей, но они лишь рассеянно отмахнулись от него. Дедушка выслушал, но тут же забыл вопрос внука. А бабушка... Она смотрела в кухонное окно печально и задумчиво, и когда Дуглас снова спросил, видит ли она перемены, происходящие со всеми жителями их города, бабушка, очнувшись от болезненной дрёмы, неожиданно сказала:

— Почему бы тебе не проведать кладовую. Может быть найдёшь там что-нибудь вкусное к чаю. Мне почему-то совсем не хочется готовить.

Дуглас чуть не разревелся! Бабушке не хочется готовить! Не хочется ходить на рынок с корзинкой и выбирать сочные, спелые помидоры для соуса, не хочется торговаться с мясником и требовать самый лучший кусок баранины, не хочется замешивать тесто для вкуснейших клёцок. Да чёрт побери! Бабушка даже утренний омлет перестала готовить! А когда Дуглас, голодный и опечаленный, напомнил ей о завтраке (а потом и об обеде, и ужине), бабушка лишь недоумённо посмотрела на него и тут же забыла, о чём её спрашивал внук. Что ели взрослые? Да и ели ли вообще? Дуглас не знал и тосковал по семейным воскресным обедам и неспешным беседам с дедушкой за стаканом холодного коктейля, который так искусно взбивал Аптекарь. Всё это кануло в лету, и Дуглас думал, что конец света уже наступил! Что именно те объявления, размещённые абсолютно во всех газетах мира и убивали всех медленно и неотвратимо. Что оставалось Дугласу? Что он мог сделать? Послушаться бабушку и поискать позабытую банку с печеньем в кладовой? Что ещё он мог сделать? Ни-че-го!

Дуглас послушно пошёл в кладовую, стараясь не думать о там, что творилось на улицах. Вернее, что там не творилось.

Весь город, в меру своих сил подготовившись к намеченному концу света, замер, оцепенел, впал в равнодушную дремоту, как измученный, больной и смирившийся человек, приговорённый к смерти тяжёлой болезнью. Дуглас бегал по пустынным улицам и вопил изо всех сил:

— Что со всеми вами такое! Выходите на улицы! Играйте в карты и кости, сплетничайте, ругайтесь, пейте лимонад, ешьте арбузы, чествуйте это лето так, как оно того заслуживает!

Но город, почувствовав невозможность спасения, впал в коварную дрёму.

— Это всё неправильно! — гневно сказал Дуглас забитому чреву кладовой. — Так не должно быть!

Дугласу захотелось разбить что-нибудь, чтобы громким звоном пробудить этот мир от спячки. Какую банку швырнуть о кирпичную стену? Вот эту, с клубничным вареньем? Нет, Дуглас слишком его любит. Может быть пожертвовать абрикосовым? Но его обожает мама, а Дуглас жить не может без бабушкиных булочек с янтарным лакомством. Тоже нет. Может быть приговорить к звону баночку с наклейкой «вишнёвое наслаждение»? Дуглас поднёс банку к тусклой лампочке и с удовольствием насладился самим видом варенья: в густом, тёмно-бордовом сиропе важно перекатывались большие ягоды. Зрелище это было настолько умиротворяющим, что душа Дугласа вмиг успокоилась. Он аккуратно поставил банку на полку и медленно, смакуя лёгкое, нервное ожидание, начал исследовать кладовую, которая всегда умудрялась удивить Дугласа и показать ему чудо или загадать загадку. Начнём с того, что в бабушкиной кладовой полки плясали по стенам, как того сами хотели. То они тесно лепились на одну единственную стену, а то вольготно располагались по всем четырём. То они прогибались под тяжестью банок, а то имели такой крепкий вид, что, казалось, по ним бы и слонёнок смог пройти. Большие плетёные корзину с картошкой и связки лука и чеснока! Где вы? Почему сегодня вы исчезли, словно бабушка никогда уже не приготовит своё особенное рагу? Дуглас крался вдоль полок, принюхиваясь, прислушиваясь к невнятному шёпоту банок. Что они хотели сказать? Как они могут помочь Дугласу и всему свету, которому вот-вот настанет конец? И где позабытая банка с печеньем? Дуглас был не просто голоден, ему отчаянно хотелось чего-нибудь из прошлой жизни, которая неожиданно закончилась несколько дней назад. Хоть кусочек прошлого, хоть крупинку!

Но кладовая предательски умолкла. Шёпот стих, и Дуглас разревелся.

— Всё? Это действительно конец? Нет, я не хочу!

Он плакал и чувствовал своё бессилие. Ничего уже не поможет! Мир обречён, и он, Дуглас, вместе с ним. И вот только тогда, когда это страшное осознание заполнило всю душу Дугласа, он увидел ту банку. Дугласу показалось, что она пуста. Но зачем тогда она стоит в одном ряду с пикулями? Дуглас взял банку в руки и прочитал наклейку: «Открыть в день конца света».

— Зачем? Она же действительно абсолютно пустая! — удивился Дуглас, но обратно на полку банку не поставил, решив отнести её в свою комнату и уже при дневном свете как следует рассмотреть. Может быть внутри таится прозрачный джинн или ещё какой-нибудь добрый дух?

Дуглас медленно вышел из кладовой, совсем позабыв, зачем он туда наведывался и, вдруг, вмиг ослабев, с трудом добрался до своей комнаты, поставил банку на тумбочку, лёг в кровать и уснул неприятным сном, наполненным кошмарами и тревогами.

Утро 31 июля выдалось мрачным. Дуглас вяло подумал, что конец света именно так и должен происходить: Солнце понемногу будет угасать, и миром завладеет тьма. Из последних сил Дуглас вышел на лужайку перед домом и увидел, что и мама с папой, и дедушка с бабушкой уже там. Они спокойно стояли на пожухлой траве и смотрели на небо, покрытое плотными тучами, похожими на комки плохо вымытой, грязной шерсти. Эти комки-тучи медленно опускались на землю, словно гигантский пресс, уже придавивший напуганных стрижей. Птицы, испуганно вопя, носились совсем низко, и Дуглас отчетливо понял: когда эти тучи опустятся на землю, а потом и продавят её до самого ядра, то всё живое перемелется в этой гигантской жизневыжималке и... вот тут-то и наступит конец света. Почему-то эта ясная мысль Дугласа нисколько не взволновала, и он, как и его родные, равнодушно смотрел на небо.

— Дуглас, тебя ведь так зовут, верно? — бабушка уставилась на внука почти равнодушными глазами. Почти. — Ты должен что-то сделать. Не помню, что именно. Что-то... булочки с джемом, кладовая... — бабушка умолкла.

Дуглас на секунду задумался. Булочки с джемом. Что-то знакомое, наверняка вкусное. Вкус, а что это вообще такое? Кладовая? Что ему нужно сделать? Дуглас послушно пошёл в кладовую (он с трудом вспомнил, где она находится), но почему-то ноги сами понесли его в спальню.

— Немного полежу, а потом уже поищу эту, как её, — решил Дуглас и почему-то очень неудачно сел на кровать, промахнулся, падая, схватился за тумбочку, она покачнулась и прямо на ногу Дугласу упала банка, причинив ему такую острую, отрезвляющую боль, что Дуглас взвыл, схватил виновницу и хотел уже вышвырнуть банку в окно, как его взгляд зацепился за надпись: «Открыть в день конца света».

— Интересно, какое сегодня число? — прошептал Дуглас, выглянул в окно, увидел родных, всё понял и хотел было тут же открыть банку, но потом передумал и побежал на лужайку.

— Открыть в день конца света! Вот! — Дуглас, волнуясь, показал банку бабушке. — Я открываю? — бабушка не ответила, а Дуглас, поколебавшись, открыл крышку абсолютно пустой банки. И ничего не произошло.

— Наверное, надо немножко подождать! — неожиданно сказала бабушка. — Это как с дрожжами! Им нужно время, чтобы начать бродить! Помнишь, разбойник? — и бабушка подмигнула внуку. Подмигнула!

Дуглас онемел от счастья. Бабушка вернулась! И уже хотел было обнять её, как тут «дрожжи» спасения мира начали действовать. Сначала из банки вылетели несколько искорок. Они бодро взмыли ввысь и предсказуемо растворились в густой мгле, не причинив ей ни малейшего вреда.

— Погоди! То ли ещё будет! — шепнула бабушка.

Искры, казалось, появлялись из ниоткуда. Они также бесследно исчезали в плотных облаках, и Дуглас подумал, что всё было напрасно, но поток искр не иссякал, а в самой банке начали закручиваться звёздные спирали, взмывающие вверх с яростным шипением, которое вскоре переросло в победный рёв.

— Смотрите, смотрите, Солнце! — закричал Дуглас, показывая на луч света, пробившийся на Землю.

— Солнце! Как же хорошо! — сказал дедушка и деловито спросил:

— А что у нас на завтрак? Я почему-то очень проголодался!

— И я! — сказала мама.

— И я! — сказал папа.

А Дуглас изо всех сил закричал:

— И я тоже!

***

Вот так и закончился конец света, назначенный на 31 июля. Кто и зачем хотел сдавить Землю в безжизненных тисках? Дуглас спрашивал об этом бабушку, но та лишь пожала плечами.

— В любом случае, конца света не произошло, и это здорово! — решил Дуглас, но бабушка с ним не согласилась.

— Конец старого — это всегда начало нового. Неужели ты не чувствуешь, как ты сам изменился? Как всё вокруг изменилось? — лукаво спросила бабушка и добавила:

— Ты не забыл убрать в кладовую ту волшебную баночку?

— Закрыл крышкой и убрал, как ты и велела. Но зачем? Она же абсолютно пус...

— Тссс, не говори так, разбойник! Во-первых, никто не знает, когда будет назначен следующий конец света, а во-вторых... — бабушка умолкла и улыбнулась.

— Что? Что во-вторых?

— А во-вторых, сбегай-ка в кладовую и принеси баночку вишнёвого варенья! — велела бабушка и, как Дуглас не ныл, ничего больше не сказала.

Дуглас сначала расстроился, но потом, когда бабушка накормила его блинами с вишнёвым вареньем, успокоился и подумал: «Как же хорошо! Впереди ещё целый август! Целая жизнь!»

©Оксана Нарейко