Черновик Концерт и путешествие в Петербург

Максим в очередной раз стал расспрашивать о моей рок-н-рольной юности, когда я с тремя царевнами играла метал в 80х.
Я приняла решение: хорошо сын, мы дадим один концерт, прямо на берегу моря.
Идите на дикий пляж, мы будем уже там.
Максим с зарой и Илья с Ольгой пошли к морю.
На берегу рабочие расставляли аппаратуру и монтировали грандиозную двухбочковую тяжелую ударную установку.
Гитары и орган также уже находились на сцене.
Музыкантов и Полины Эдуардовны не было видно.
Ольга обратила внимание на четырех девочек подростков плывших к берегу.
Они подплыли ближе и вышли из моря. Четыре девочки подростка, две очень высокие, две пониже у одной высокой девушки волосы были почти до колен, она села за ударную установку, подбросила палочки вверх, поймала их и начала длинную соло партию на барабанах. Максим с удивлением узнал в ней свою маму, Полину Эдуардовну, но в возрасте лет четырнадцать или максимум пятнадцать. Вторая высокая девушка взяла полуакустическую соло гитару. Она обратилась к Полине: давай после концерта махнем в Питер. Очень хочу посмотреть какой он сейчас. Обещаю слушаться тебя и не пытаться что-то узнать. Только посмотреть…я вернусь и батюшке расскажу, что была в его городе в далеком будущем. Хорошо, слетаем, сказала Полина уже выстукивая длинную партию на барабанах. Одна девушка пониже села за электромеханический орган, другая взяв бас гитару встала к стойке с микрофоном.
Начался концерт.
Девочки исполнили десяток композиций со сложными философскими текстами.

Мы не будем приводить их все, но этот концерт есть в записи и мы выложим его в аудиоверсии (или на Ютубе).

Почти весь мир наслышан о Тебе,
О Милосердном, Милостивом Боге
Стучит Спаситель тихо стоя на пороге
А в сердце нет покорности судьбе.

Уста кричат, что мы Тебя познали,
А в сердце ненавистное Тебе Мы служим беззаветно, но себе...
Мы поединок свой со смертью проиграли.

Мечтает в грязь свинья умытая залезть
И сердцу нашему так хочется мечтать
Тебя мы просим наши планы исполнять,
Идем не за Тобой, И не берём свой крест

Паду на землю, ниц, перед Тобой
Пусть слёзы тихо капают из глаз.
Я верю. Ты любя и в этот раз,
От верной смерти, заслонил меня Собой.


Когда последние звуки "Поединка со смертью" замерли над морем, девочки встали, оставили инструменты на сцене и пошли обратно в море. Они уплыли и исчезли. потрясённые зрители, Константин Алексеевич, Зара с Максимом и Илья с Ольгой направились к дому.

Домой все шли молча, переваривая увиденное. Дома их ждала юная Лизетта и  Полина в своем обычном возрасте. Лизетта была без короны, в простом летнем платьице из XXI века. Ее волосы были сухие.

В доме за чайным столом царила та особенная тишина, которая бывает после настоящих чудес.

— Мам, — наконец не выдержал Максим, — объясни хоть что-нибудь.

— А что объяснять? — улыбнулась Полина. — я же говорила тебе, что я машина времени из далекого будущего.

Лизетта вдруг подняла голову от чашки:

— Знаешь что, Полина Эдуардовна, а давай прямо сегодня с Зарой в Питер махнём? Очень хотелось бы посмотреть, какой он стал в будущем.

Полина внимательно посмотрела на неё, в глазах мелькнул интерес историка и путешественницы во времени:

— А что, идея отличная! Мы как раз можем устроить настоящую экскурсию по местам твоей юности. Покажем тебе, что стало с теми зданиями, которые ты видела четырнадцатилетней девочкой.

Зара тут же подхватила:

— Я за! Только представьте — прогулка по Петербургу с настоящей Елизаветой Петровной!

Илья и Ольга Романовы переглянулись:

— А мы с вами можем? — спросила Ольга.

Лизетта не сразу поняла намёк, но Полина кивнула с пониманием:

— Конечно! Семейные связи — это священно, даже если они тянутся через века.

— Семейные? — удивилась Лизетта.

— Илья и Ольга — Романовы, — мягко объяснила Полина. — Твои очень дальние, но родственники.

Лизетта широко улыбнулась:

— Вот это да! Значит, род не угас? Батюшка был бы рад!

Предупреждения и правила
Полина вдруг стала серьёзной:

— Хорошо, но есть важные правила, Лиз. Нельзя заходить в Петропавловский собор к могилам. Ни к батюшке Петру, ни... к твоей могиле. И избегаем любых дат, которые касаются твоего времени. Особенно твоих годов жизни. Это может создать временные парадоксы.

— Понятно, — серьёзно кивнула Лизетта. — А где остановимся?

— У меня! — предложила Зара. — Моя квартира в центре, и мы сможем пообщаться с ECHO.

— С кем? — удивилась Лизетта.

— Увидишь, — загадочно улыбнулась Зара. — Это будет интересно.

Отъезд
Утром в Евпатории собралась небольшая компания провожающих. Константин Алексеевич обнимал жену:

— Полин, береги их всех. И себя тоже.

— Не волнуйся, — успокоила его Полина. — Это всего на три дня. И потом, кто лучше меня знает, как вести себя в разных временах?

Максим шутливо наставлял:

— Мам, если что — звони. Хотя... — он посмотрел на Лизетту, — с такой спутницей у вас точно не будет скучно.

Лео размахивал рукой:

— Привет Питеру от Евпатории!

Анна с Тимофеем обещали присматривать за домом, а — Полина, Лизетта, Зара, Илья и Ольга — отправилась в аэропорт Симферополя.

Перелёт и первые впечатления

В самолёте Лизетта прижималась к иллюминатору, с изумлением разглядывая пейзажи под крылом:

— Боже мой, Полина, как же изменилась земля! Столько городов, дорог...

Прямой рейс до Пулково занял всего 2 часа 55 минут. Когда они приземлились, Лизетта была поражена размерами аэропорта:

— Это же целый город! Больше многих столиц моего времени!

Квартира Зары и знакомство с ЭХО

Зара жила в старинном доме на Петроградской стороне, в просторной квартире с видом на Неву. Лизетта с восторгом рассматривала современные удобства:

— Вода сама течёт из стены! А свет зажигается от прикосновения к стене! Это же настоящее волшебство!

— ЭХО, — обратилась Зара к домашней системе, — у нас особенная гостья. Это Елизавета Петровна... из XVIII века.

Голос ЭХО прозвучал с обычной деликатностью:

— Добро пожаловать в XXI век, Ваше Императорское Высочество. Полагаю, вас интересует, как изменился город, который вы знали в юности?

Лизетта широко раскрыла глаза и чуть не подпрыгнула:

— Вот это да! Говорящий дом! Батюшка был бы в восторге от таких изобретений!

— Я проанализировал исторические данные, — продолжил ECHO. — Предлагаю маршрут по зданиям, которые вы могли видеть в 1723-1724 годах, когда вам было 14-15 лет.

— Ты можешь это сделать? — восхитилась Лизетта.

— Конечно. Более того, я могу показать, как эти здания выглядели в ваше время, и сравнить с их современным состоянием.

Полина довольно кивнула:

— Отличный помощник для нашей экскурсии.

День первый: Васильевский остров — знакомые места
Утро. Меншиковский дворец
— Александр Данилович! — воскликнула Лизетта, увидев знакомые очертания. — Его дворец! Сколько раз я здесь бывала... Но он же... он выглядит точно так же!

В музее Эрмитажа она ходила как завороженная:

— Вот эта комната... здесь мы танцевали на ассамблеях батюшки. А здесь Меншиков принимал иностранных послов... Изразцовые печи сохранились! И потолки те же...

Илья делал зарисовки интерьеров, а Ольга — его дальняя родственница — фотографировала реакции Лизетты с особым волнением.

— Понимаешь, — тихо сказала она Илье, — мы смотрим на наш дом глазами нашей прапра-родственницы

— Дом? — удивилась Лизетта, услышав их разговор.

— Ну, не дом в прямом смысле, — засмеялся Илья. — Но места, где жила наша семья. Наши корни.

Кунсткамера

— А это... это же чудо-палата батюшки, он называл ее кунсткамера! — Лизетта едва не подпрыгнула от восторга. — ее сейчас достраивают!

В Кунсткамере она с живым интересом рассматривала экспозиции, тщательно избегая залов с документами XVIII века, как предупреждала Полина.

— Большой глобус! А где же те самые... препараты в банках, которые так пугали придворных дам?

— На втором этаже, — улыбнулась Зара. — Хотите посмотреть?

— С вами хочу! — Лизетта засмеялась. — Я так боялась туда заглядывать!

Здание Двенадцати коллегий

— Его Батюшка только задумал, — задумчиво произнесла Лизетта, глядя на 383-метровое здание. — Батюшка показывал мне чертежи этого величественного и очень важного здания ...

— Сейчас здесь университет, — объяснила Полина. — Студенты изучают науки, которые едва зарождались в твоё время.

Экскурсия по зданию СПбГУ стоила 350 рублей. Лизетта с благоговением прошла по знаменитому 275-метровому коридору:

— Какое величие... И всё это для образования юношества! Батюшка мечтал об этом.

День второй: Петровские места
Домик Петра I
— Сюда я даже в детстве не заходила, — призналась Лизетта. — Батюшка говорил: "Это моя молодость, и пусть она останется нетронутой".

В музее (билет 500 рублей) она долго стояла у витрин с личными вещами отца:

— Вот эта рубашка... я помню, как он её носил. А этот стол... за ним он писал указы о строительстве города.

Летний дворец Петра I
— А вот здесь я была! — оживилась Лизетта. — Каждое лето мы приезжали сюда из Москвы!

В Летнем дворце (билет 800 рублей, только летний сезон) они прошли по всем комнатам:

— Эта токарная мастерская... помню, как батюшка показывал мне, как работать на станке. А вот этот кабинет — здесь он принимал министров...

Зара была поражена:

— Какой он маленький, этот дворец! Я думала, императоры жили в роскоши...

— Батюшка роскоши не любил, — ответила Лизетта. — Он говорил: "Царю нужно не золото, а дело".

Петропавловская крепость
— А это... это сердце города, — тихо произнесла Лизетта, глядя на крепость. — Здесь всё началось.

Они купили билеты на осмотр крепости (550 рублей), но Полина строго проследила, чтобы они не заходили в собор.

— Помни правила, — напомнила она.

— Понимаю, — кивнула Лизетта. — Некоторые встречи лучше не устраивать.

Но даже издалека, глядя на золотой шпиль собора, она тихо прошептала:

— Батюшка... видишь, какой великой стала твоя мечта?

День третий: Академия художеств и современное искусство
Академия художеств
— А это что такое? — удивилась Лизетта, увидев величественное здание на Университетской набережной. — В моё время здесь ничего не было!

— Это будет построено уже при тебе, — объяснила Полина. — В 1757 году ты основаешь Академию художеств.

— Я? — Лизетта была поражена. — Значит, я стану покровительницей искусств?

В музее Академии (билет 300 рублей, среда, пятница-воскресенье с 11:00 до 19:00, четверг с 12:00 до 20:00) они осматривали коллекцию слепков античных скульптур и картин.

— Смотри, — сказала Ольга, — это всё твоё наследие. Ты создашь систему художественного образования, которая просуществует века.

Но самое интересное произошло, когда они прошли в учебные мастерские. Там студенты работали с живой моделью — обнажённой натурщицей.

Лизетта с профессиональным интересом наблюдала за работой художников:

— Какая правильная постановка, — оценила она. — И свет хорошо падает. В моё время я уже позировала для подобных работ.

Зара удивилась:

— Серьёзно?

— Конечно! — засмеялась Лизетта. — У меня есть пара таких портретов, написанных ещё в юности. Один в образе Дианы-охотницы, другой как Венера. Это обычная практика для знатных особ — показать красоту через античные образы.

Преподаватель, услышав разговор, подошёл к ним:

— Если барышня интересуется, мы могли бы организировать сеанс. Наши студенты всегда рады поработать с новой моделью.

Лизетта заинтересованно посмотрела на него:

— А что, можно? Мне любопытно сравнить современные методы с тем, как писали в моё время.

Сеанс в мастерской
На следующее утро в мастерской Академии художеств происходило нечто удивительное. Лизетта чувствовала себя совершенно свободно, позируя для студентов с своей уникальной гитарой Гибсон-Страдивари.

— Я буду играть на ней, а вы пишите, — сказала она, настраивая струны. — Можете фотографировать. Скажете, что это я — всё равно никто не поверит.

Она засмеялась:

— Подумайте сами — кто поверит, что дочь Петра Великого играет обнажённой на гитаре в XXI веке? Это же чистая фантастика!

Лизетта взяла первый аккорд без усиления — звук был чистым, акустическим. Корпус работы Страдивари резонировал с особой глубиной:

— Слышите? Без электричества. Только дерево, струны и душа инструмента. Так, как задумывал маэстро Антонио.

Илья и Ольга переглянулись. Для них этот момент был особенно волнующим:

— Знаешь, Лиз, — тихо сказал Илья, поднимая фотоаппарат, — для нас это... особенное. Мы ведь Романовы тоже.

— Конечно! — улыбнулась Лизетта, играя. — Мы семья, хоть и через столетия.

Ольга начала делать наброски — не просто художественные этюды, а семейные портреты в самом глубоком смысле:

— Удивительно рисовать свою праправнучатую тётушку.

— А мне удивительно позировать для своих праправнучатых племянников, — рассмеялась Лизетта. — Вот что значит "семейный портрет"!

Музыка лилась мягко, без усиления. Лизетта играла и пела:

— Почти весь мир наслышан о Тебе...

Студенты работали как завороженные. Кто-то ловил игру света на изгибах её спины, кто-то — выражение на лице, кто-то — движение пальцев по струнам древней гитары.

— Это же живая музыка, — прошептал один из студентов. — Она не просто позирует, она творит!

— Вы знаете, — сказала Лизетта, заканчивая импровизацию, — я думаю, батюшка Пётр был бы рад, что его род не угас, а просто... переродился. В художников, музыкантов, творцов.

Прощание и возвращение
Портреты получились удивительными — в них Лизетта была узнаваема, но не как историческая личность, а как красивая молодая женщина с гитарой. Лицо было написано в мягкой светотени, что делало черты загадочными.

— Замечательно! — оценила она результат. — Теперь у меня есть портреты двух эпох. В XVIII веке меня писали как императорскую дочь в образе богини. А в XXI веке — как исследование света и музыки.

В самолёте обратно в Симферополь Лизетта была необычайно задумчива:

— Знаете, что я поняла? Время — это не про даты и события. Это про то, как люди остаются людьми, несмотря на эпохи.

— А ещё? — спросила Полина.

— А ещё я поняла, что искусство — это единственное, что делает нас честными. Когда я позировала, я была не императрицей, не дочерью Петра. Я была просто... собой.

Илья добавил:

— И что семья — это не только кровь, но и общие ценности, передающиеся через века.

— ECHO был прав, — заключила Лизетта. — Важно не то, как тебя помнят по титулам, а то, каким человеком ты был.

Встреча в Евпатории
Когда они вернулись в Евпаторию, вся семья собралась за ужином. Максим с нетерпением ждал рассказов:

— Ну как? Как прошло путешествие?

Полина улыбнулась:

— Лизетта увидела свой будущий Петербург. А мы увидели прошлое глазами того, кто его создавал.

Лизетта показала фотографии на телефоне Зары:

— Смотрите, это я в академии! Правда, красиво получилось?

Все рассматривали снимки — изящные фотографии девушки с гитарой, которая могла быть кем угодно.

— А кто поверит, что это настоящая Елизавета Петровна? — засмеялся Лео.

— Никто, — ответила Лизетта. — И это прекрасно. Значит, история надёжно защищает свои секреты.

Константин Алексеевич обнял жену:

— Ну что, командировка в будущее прошла успешно?

— Более чем, — ответила Полина. — Мы не только показали прошлое настоящему, но и узнали, что семья — это сила, которая не ослабевает от времени.

А Лизетта тихо наигрывала на своей гитаре Гибсон-Страдивари мелодию, в которой XVIII век встречался с XXI, а императорские традиции — с рок-н-роллом, создавая музыку, которая была вне времени и вне границ.