Альтруистка Часть 3 Глава 3

Дневник Александра Йерсена за 17 декабря 1986 года

«Сегодня я подписал договор с местной администрацией на покупку 500 гектаров бесхозной, заросшей земли на восточном берегу озера. Спросите, зачем мне нужны такие огромные площади? Это место, - я тщательно обследовал его ландшафт, исходив вдоль и поперёк, - идеально подходит для выпаса моего разрастающегося стада. Кроме лошадей и овец, я прикупил коз, волов и буйволов, которые охотно помогают мне в производстве сывороток и вакцин, проведения экспериментов и других хозяйственных нуждах. Эти своеобразные доноры в прямом смысле слова жертвуют свою кровь, чтобы она послужила на благо всего человечества и им подобным. Мои помощники должны хорошо питаться, и на 500 гектарах земли мы устроим выгоны и пастбища для скота - в одной стороне, а другую определим для выращивания риса и маниоки.

Я примирился с Эмилем Ру! Это произошло в прошлый мой визит в Париж. Наверное, он предчувствовал кончину мэтра и боялся осиротелости, которая обещала наступить после этого. В каком-то смысле мне стало жаль его, и я не стал вспоминать прошлые разногласия. Но меня больше интересовали работы над отправленной мною во Францию бациллой моих молодых коллег Альбера Кальмета и Амедея Борреля.

Именно Альбер и Амедей, оттуда, из Франции, по моей просьбе прислали в Нячанг лучших ветеринаров, с которыми я теперь занимаюсь изучением инфекционных болезней у животных: чумой и пастереллёзом крупного рогатого скота, суррой лошадей, пироплазмозом. Короче говоря, работы много, и рук всегда не хватает. Но я знал, за что берусь, знал, что буду работать в условиях постоянного дефицита, хотя после открытия Yersinia pestis я имею регулярный и недурной доход.

В этих обстоятельствах я вынужден был объявить о наборе работников. Когда приезжал Луи, он помогал мне в расклейке объявлений в Нячанге. Мы волновались, потому что подавляющее число местных жителей - неграмотны, но, видимо, сработало сарафанное радио, и работники потянулись к нам. Среди них порой встречаются весьма необычные и даже странные личности. Но я никогда не расспрашиваю своих наёмников о их прошлом, для меня главное, чтобы человек добросовестно работал. Иногда я думаю, жаль, что я не столь любопытен и не задаю лишних вопросов, - эти люди точно могли бы рассказать много интересного.

Мама рассказывала, что ребёнком я был довольно общителен, - кажется, я и сам это помню, - но вот как распоряжается жизнь: с возрастом я перестал приставать к людям с расспросами, стал более сдержан и скрытен.

Недавно в числе моих работников появился, правда, один персонаж, который привлёк мое внимание. Сначала я не хотел её нанимать, она показалась мне слабосильной и слишком юной для работы на плантациях. Какую реакцию она вызовет у неграмотных и неотесанных мужчин, из которых состоит мой штат работников, мне было абсолютно понятно. Но она настаивала, чтобы я дал ей шанс и оценил её в работе, которой она, по её словам, не боится.

Меня заинтересовало то обстоятельство, что она прекрасно и без акцента говорит на французском. Тут, в колонии, на французском языке говорили люди неслучайные, а она походила скорее на скиталицу, имея достаточно потрёпанный вид. Если с ней не заговорить, кажется, что перед тобой - оборванка, нищенка, в каком-то невзрачном, застиранном и много раз починенном платье. На вопрос о её происхождении девушка ответила туманно, что «пришла с севера», но о своём прошлом предпочитает не распространяться.

- Как вас зовут? - спросил я, стараясь ненавязчиво рассмотреть её невысокую фигурку, увенчанную правильной формы головой и внушительным узлом смолисто-чёрных волос на высоком затылке. Разве у северных народов бывают столь тёмные волосы? У меня эти народы всегда ассоциировались со светлоокими и златокудрыми красавцами. А сейчас передо мною стояло скорее жалкое существо, с бронзовым оттенком кожи, который отличает простолюдинов, вынужденных жариться и вялиться под солнцем.

- Нина. Меня зовут Нина Гагарина.

- Странное имя…

- Я из старинного рода русских князей.

- Русских? Россия всегда вызывала во мне большое любопытство. Возможно, когда-нибудь я посещу вашу страну.

Нина (к счастью, у неё было простое для произношения имя, чего не скажешь о фамилии) заметно не разделяла моего энтузиазма. В её серо-зелёных глазах замерла и не двигалась какая-то вселенская тоска. Под волнистыми прядями, которые спускались от прямого пробора на стороны и уходили назад, огибая изящные ушные раковины, она, не совсем успешно, пыталась скрыть уродливый розовый (видимо, совсем свежий) шрам, протянувшийся от линии роста волос к самой брови.

Своим цветом шрам резко контрастировал с цветом её кожи, похожий на зловещий розовый цветок, распускающийся посреди засыпанной пеплом земли. Я смотрел на него с болью и сожалением, но не осмелился спросить о его происхождении.

- Испытайте меня, я не боюсь никакой работы.

- Вы точно княжна? - на самом деле я всячески пытался отговорить Нину от идеи трудиться на плантациях, тем более, что начался сезон тропических дождей и стало в два раза тяжелее работать на размываемых водой полях.

- И в жизни княжны, к сожалению, может произойти что-то такое, что заставит её жить не по законам её происхождения.

- Да, конечно, я согласен с вами… А что вы умеете делать? То есть вы, как женщина, наверное, сумеете аккуратно обойтись с медицинскими инструментами, стеклянными колбами и эпруветками…

- Сумею. У меня был опыт работы в госпитале. Можете доверить мне вашу лабораторию без всяких опасений и убедитесь, что в ней всегда будет стерильная чистота! - впервые за время их разговора в голосе девушки зазвучали какие-то мажорные ноты.

- Ну, вы знаете, для успешного проведения опыта далеко не всегда нужна стерильность. Даже наоборот. Мы ищем возбудителей болезней, которые обитают в естественной среде, при естественной температуре. А также средства борьбы с ними, которые также должны быть эффективны в естественных условиях. Понимаете, Нина? Расскажу вам один пример, если вам интересно.

- Да, очень интересно! - совсем оживилась Нина; если до этого казалось, что она стояла передо мной омертвевшим трупом, вытянутым по струнке, с окоченелыми сутулыми кпереди плечами, то сейчас было такое впечатление, что кто-то впрыснул ей в вены камфару.

- В таком случае, присаживайтесь! Вот здесь есть стул. Однажды два разных учёных, один - из Японии, должны были отыскать микроорганизм, который вызывает чуму. У японцев было всё необходимое: современное оборудование, большой штат сотрудников и больший опыт. На деле оказалось, что весь этот набор создаёт и больше сложностей. Они выращивали свою бациллу в термостате при постоянной температуре в 37 градусов, как и завещали им их наставники и как заповедует об этом современная микробиология. В итоге они вырастили что-то, что в реальности оказалось грамоположительным пневмококком, который они и обьявили возбудителем чумы. Они до сих пор думают, что открыли чумную палочку. А учёный который в действительности её открыл, был вынужден работать в стеснённых условиях, и, к великому счастью, у него не оказалось никакого термостата, и обнаруженную бациллу он выращивал в своей хижине при температуре окружающей среды 28-30°…

- И эта температура оказалась  оптимальной для роста смертоносной бактерии, - с придыханием закончила мою фразу Нина, и меня это очень удивило. Пожалуй, это была первая девушка из тех, что я встречал в жизни, которая с таким живым интересом относилась к научным изысканиям, которые были интересны и мне. Меня это даже поразило! Я решил приглядеться к ней и оставить подле себя.

- Сколько вам лет, Нина?

- Двадцать… три, - ответила она, и я удовлетворился таким ответом - младше она точно не выглядела.

- Давайте сделаем так: я возьму вас помощницей в лабораторию. Мне кажется, что вы - способная, хочу теперь в этом убедиться. В любом случае, заставлять вас трудиться бок о бок с мужчинами мне не позволит совесть. Я надеюсь, что это, - я кивнул на шрам, даже не собираясь о чем-то расспрашивать Нину, - не доказательство того, что вам уже выпало на долю защищать себя или свою честь…»


Продолжить чтение http://proza.ru/2025/08/02/1388