Арина Браги Хейнейёки-Суойёки

Карелия плавится черникой и жаром середины июля.

Черника – созрела, перезрела, перехотела быть съеденной – дотронешься до ягоды, а та – скок с кустика, да в мох. Мох мягкий. Мох в кочках. Черника в мягких подушках. Я сижу, вернее полулежу в черничных подушках. Черника красит походные штаны и трусы под ними и мое тело. Мне лень встать, поедая ягоду, я перекатываюсь от куста к кусту, от кочки к кочке. 

Жара. Пляж жжет песком и редкой галькой. Наша дневка на берегу озера. Заливчик – подковой входит в наш Черничный островок. Озеро – Суоёки. А разве еще озера бывают? Если и бывают, то зачем? Только Суоёки. Суо Шуя болото. Болотное озеро? Верховья Шуи. Суоярве

Просыпаюсь от вспышки на сетчатке.

Комариную сетку палатки прожгла красная точка. Луч идет с дальнего берега и проясняет плоскость, там, где воды озера смыкались с бледным в розовых полосах небом. Небом карельской ночи. Точка горит каплей – горячечной новой крови – ярка в черном рванье верхушек сосен далекого берега, где начинается континент-земля.

Точка надувается как воздушный шарик. Растет, пухнет и, наконец, кровавый аэростат отрывается от линии горизонта. Солнце всходит. Все еще кроваво-огненное. И все еще кровав цилиндр – полосатое отражение солнца в воде. Неподвижной и плоской.

Я смахнула комара, выгнала слепня и упустила мгновение, когда вся кровь ушла из солнца и оно засияло чистым огнем, плавя непривычным жаром черничный подлесок на нашем островке, и окуней и щук в рыбьих ямах озера, и тонко-звонкие стволы долговязых и золотых сосен, березки и ольху в гальке пляжа, и палатки маленькой команды туристов водников.

Лагерь спит. Половина пятого. Восход состоялся.

В этот день намечен последний переход перед выброской и отъездом домой.

31 июля 2025