Карфагенские истории. Суд vs армия

«В те времена в Карфагене господствовало сословие судей; они были тем сильнее, что их должность была пожизненной - в ней те же самые люди оставались бессменно. Имущество, доброе имя, сама жизнь каждого - всё было в их власти. Если кто задевал кого-нибудь одного из их сословия, против него ополчались все; при враждебности судей на такого сразу находился и обвинитель». (Тит Ливий)

Вероятно, Ливий имел в виду Миат, или Совет ста четырёх – высший судебный орган в Карфагене, держащий под контролем все властные структуры, но более всего – армию и военачальников.
Откуда этот Совет вообще появился?

Как всякая торговая республика, Карфаген представлял собой очень динамичное общество. Насколько нам известно (а известно, увы, немного, поскольку карфагенские библиотеки сгорели, «спасибо» Риму), история его была достаточно бурной, с попытками переворотов, реформами и переменами в государственном устройстве. Одно время там было нечто вроде военной диктатуры, когда у власти прочно сидел клан военачальников Магонидов, и они, при сохраняющихся общинных институтах (совет старейшин, народное собрание), самолично распоряжались всем. Они же занялись внешней экспансией – делом крайне нетипичным для финикийцев, ведь из всех древних народов они были наименее воинственными. Однако здесь, вдали от «великих держав», которые веками их кошмарили (ни один самый паршивый завоеватель мимо не прошёл), появился шанс самим отрастить какие-никакие когти и клыки.

Длилось это недолго - в конце концов и войны, и сами вояки у власти, ставшие «в тягость свободному государству» (Юстин), надоели всем. Магонидов отодвинули от власти, а заодно и свернули экспансию, заменив на прагматичную политику поддержания внешнеполитических балансов (да, это не «англосаксы» первые придумали). Самое забавное, что ничьи головы при этом, похоже, не полетели. Диктаторов убрали без шума и пыли – хватило интриг и юридических крючков, а на будущее карфагенская элита накреативила систему сдержек и противовесов. При этом создатели новой конституции особенно позаботились о том, чтобы больше не допустить усиления военных.

Для начала, гражданская и военная власть были чётко разделены. Главы правительства – суффеты («шуфет» - то же, что на иврите «шофет», буквально «судья», а в данном случае – вершитель власти) и главнокомандующий (рабмаханат, «глава армии») были разными людьми и избирались отдельно. Это выглядит очень разумно и, можно сказать, современно. Но дальше карфагенская адира (аристократия), после Магонидов более всего опасавшаяся чьих-либо диктаторских замашек, сильно перебдела.

Так, на войну могли отправить командиров, враждующих между собой – чтобы оба не слишком высовывались. А если они в итоге больше боролись друг с другом, чем с врагом, доходя даже до предательства (такие случаи были)… Что ж, зато ни один «на трон» не сядет.
Если какой-нибудь военачальник воевал успешно, то главной заботой адиры (вероятно, так назывался и совещательный орган, условно говоря «сенат») была не победа, а то, чтобы он не слишком победил. Грубо палки в колёса не вставляли, упаси Мелькарт! А что-нибудь более изящное, вроде подсовывания конкурентов или символической поддержки, вполне годилось. Слова Ганнона, что если-де вы побеждаете, то зачем вам подкрепление, ярко иллюстрируют такой подход. Если же в итоге полководец терпел поражение в войне, то оказывался крайним и огребал по полной. В лучшем случае мог отделаться изгнанием, но чаще таких неудачников распинали.

Судом над военачальниками занимался созданный специальный трибунал – уже упомянутый Миат, созданный в 5 в до н. э. в пику Магонидам; вероятно, этот орган сыграл роль в их свержении. По окончанию военной кампании военачальник обязан был подробно отчитаться перед Миатом, а тот, в свою очередь, рассматривал каждый его чих – и в итоге мог отправить на крест даже за незначительный косяк. Если придраться было не к чему, обвинение могли придумать. Так Гамилькару Барке пытались «пришить» то, что он пообещал наёмникам большое жалование – и якобы из-за этого случилось восстание наёмников (а не из-за того, что сверхразумы в сенате решили на этом жаловании сэкономить).

Удивительно, что там ещё находились желающие делать военную карьеру.

Власть Миата недолго ограничивалась контролем над военными лидерами – трибунал быстро превратился в высший судебный орган, надзирающий над всеми властными структурами и должностными лицами. А кто мог контролировать сам Миат? – вопрос, конечно, интересный…

Достаточно посмотреть, кто входил в состав этого судилища. Это были «сенаторы», бывшие суффеты и другие магистраты. Своего рода сливки с Адиры, которые избирались специальными комиссиями («пентархиями» по-гречески), укомплектованными из той же Адиры. И сидели в Совете ста четырёх пожизненно. С пожизненным иммунитетом.
Можно себе представить, какой у них был простор для злоупотреблений.

Во время Пунических войн могущество Совета ста четырёх немного треснуло, причём в изначальной его функции – суде над военачальниками. Попытки засудить Гамилькара и Ганнибала привели к их оправданию; похоже, что обоих спасла народная любовь – даже какой ни есть олигархат старался не раздражать народ лишний раз, особенно при получении обратной связи в виде агрессивной толпы на улице. Но вряд ли это было слишком болезненно для членов Миата, прочно сидящих у кормушки и по-прежнему бывших выше всех властей.

Лишь однажды эта структура получила серьёзный удар. От бывшего военачальника. Но это – отдельная история.