Моралист

               
   Это произошло в далёком 1960-ом в одном из техникумов города Ростова-на-Дону.  В группе было всего двое учащихся мужского пола – Жора Ушатов и автор этих строк,  остальные – барышни.  На первом курсе физику преподавал Борисенко Борис Борисович, которого сразу же окрестили Барбарисом.  Мужчина лет 45, высокий, худощавый, с короткой стрижкой, ходил со слегка склонённой набок головой.  Фронтовик-разведчик, контужен.  В руках всё время что-то держал: ручку, карандаш, мел, но чаще всего – указку, к месту и не к месту.  Предмет знал и увлеченно преподавал.  На его занятиях обычно было тихо – нарушителей тишины он быстро усмирял едким замечанием.  Автора этих сток, шептавшегося с соседом, как бы случайно оговорившись, предупредил: «Сосискин, простите, Софийский, если вам невмоготу, подойдите к доске и громко расскажите группе про закон Бойля-Мариотта».  Моего земляка Жору в подобной ситуации попросил: «Вот вы, Ушастый, простите, Ушатов, повторите, что я сейчас объяснил?».  Конечно, после этого к нам навсегда прилипли обидные прозвища Сосискин и Ушастый.   С тех пор у нас напрочь отпала охота ещё когда-либо привлекать к себе внимание острослова.
   Но со временем у Барбариса проявились наклонности моралиста: по тем или иным поводам обезличенно читать морали, нотации, поучения, наставления и т.д.  И в этой связи за ним устойчиво закрепилось прозвище Моралист.  И всё бы ничего бы, но нередко его бестактные «лекции» больно травмировали самолюбие, самоуважение, достоинство и даже психику всеми узнаваемого «абстрактного» объекта воспитания.  Так, например, в группе была девушка Наташа, от которой в силу физиологических особенностей её организма, дурно пахло. Она сама от этого очень страдала и переживала. Все это знали, но никто никогда и виду даже не подавал.  И вот однажды, войдя в аудиторию, воспитатель  стал рассуждать вслух о том, что ему очень близки высказывания его любимого физика и философа француза Рене Декарта не только о высоких материях, таких как  бесконечность вселенной, отсутствие пустоты и неделимость атома, но и такие заземлённые истины как наблюдение за своим телом, если человек хочет, чтобы его ум работал правильно.  О том, что нужно не только чистить зубы, но и соблюдать личную гигиену тела, чаще принимать душ, регулярно купаться, мыться и т.д. и т.п.  Всем стало понятно, в чей огород Моралист бросал камни.  Наташа расплакалась и выбежала из аудитории.  Между собой мы резко осуждали бестактные нравоучения Моралиста, но терпели до поры…
   Была ещё в группе девушка Вера.  Очень робкая и застенчивая.  И Моралист решил её перевоспитать.  Однажды он вызвал Веру к доске и попросил её высказаться по теме занятия.  Она ответила, но очень неуверенно, запинаясь и заикаясь.  Моралисту это очень не понравилось, и он решил применить свой метод воспитания, сказав: «Напишите на доске: «Я дура».  Вера дрожащей рукой вывела мелом эти слова. «Как же вы могли такое написать?!» – возмутился экспериментатор. –  Вы должны себя уважать, иметь своё мнение…».   И так далее и тому подобные сентенции.  Закончив свою тираду, он спросил, согласна ли Вера с его высказываниями.  Она, чуть не плача, кивала головой.  «Хорошо! –  подытожил «лектор» – проверим».   Сев на край стола и постукивая указкой по раскрытой ладони руки как экзекутор, наблюдавший за муками жертвы подвергнутой не телесным, но вербальным пыткам, произнёс: «Разденьтесь».  Вера как загипнотизированная стала раздеваться.   Все замерли.  Когда она осталась в бюстгальтере и протянула руку к юбке, намереваясь и дальше оголяться, раздались возгласы: прекратите безобразие!. Садист!. Изверг!. Фашист! Растерянный «воспитатель», наконец, воскликнул: «Вера, прекратите этот балаган!».   Вера разделась до трусов.  Уверенной походкой подошла к окну.  Раскрыла первые створки двойной рамы… И тут только до всех дошло, что может произойти непоправимое – помещение аудитории  находилось на третьем этаже.  Подруги кинулись к ней: «Верочка, ты что, с ума сошла?! Остановись Вера! Остановите её!».  Вера без чувств упала на руки подоспевших подруг.
   Моралист резко встал и вышел из аудитории.  Прибежала дежурная медсестра, привела Веру в чувство.  Нас с Жорой выпроводили в коридор.
   Веру подруги одели и отвели в общежитие.  На следующий день она забрала документы и уехала домой.
   Вечером в общежитии в комнате с комсоргом группы прошло незапланированное собрание.
Решили, утром комсорг идёт к директору техникума, рассказывает про ЧП, и ставит ультиматум: или нам заменят преподавателя физики, или мы отказываемся посещать занятия с участием  Борисенко…
     Нам дали другого преподавателя.   Моралист уволился и устроился в какой-то институт.  Как потом оказалось, он ещё хорошо отделался.   Тогда мы ещё не знали, что его бесчеловечные методы воспитания подпадают под статью уголовного кодекса, предусматривающую длительный срок отсидки: «Доведение лица до самоубийства или до покушения на самоубийство путём… систематического унижения человеческого достоинства потерпевшего».
Это произошло в далёком 1960-ом, но в памяти эта история осталась на всю жизнь...