Полуостров. Главы 18-19

Глава 18.
- Ты, правда, думала, что я умру?.. - мы остановились на площадке перед моей дверью.
Она с интересом разглядывала подъезд. Ну, конечно, центр, дом старый, не такой, конечно, как у Виталия Валентиновича в Городе, но тоже хранивший свою историю...
Она опустила глаза.
- Я не знала, что и думать... Я не помню, чтобы ты уходил на больничный на две недели...
- Сильное отравление, интоксикация... - пояснил я, доставая ключи.
- Странно, ты же хорошо в этом разбираешься... - она оперлась о перила примерно в том месте, где Коновалов приложился головой.
- И на старуху бывает проруха... - я пропустил её вперёд. - Только тапочек у меня на тебя нет...
- Переживу... - она крутила головой по сторонам. - Какая, у тебя чудная квартира, в ней, словно призраки обитают...
- Просто оставил все, как стояло при старых жильцах. Нет времени разбирать. Да и желания, если честно...
- Так и кажется, что сейчас откроется дверь и появится самый первый хозяин этого дома... - она села на диван, подобрав под себя ноги.
- Холодно, включить?.. - я показал на обогреватель.
- Не знаю, - она зябко обхватила себя за плечи. - Тут, словно стужей какой-то веет...
- Тут из окон несёт, - я скрылся на кухне. - Заклеить их надо. Мне просто и так тепло... В городе, в котором я провел свою юность, всегда было холодно и сыро. И ветер. Такое было ощущение, что он выдувает все мозги...
- Это был Питер?.. - невидимая из кухни, Мария Борисовна встала с дивана и остановилась возле моего портрета.
- Нет, - ответил я. - Это вообще было в другом государстве.
"- Почему ты не растопишь камин, на улице стужа?
- Я привыкла, Пауль... Я же родилась в этом городе. Тут всегда холодно и сыро... А летом иногда приходит жара с материка, и становится нечем дышать... А с болот поднимаются полчища гнуса...
- Давай уедем... В Силезию, откуда я родом...
- Я не могу оставить отца, он стар и нуждается во мне..."
- Ты не мог бы дать мне свой номер? - попросила она. - Чтобы я хотя бы знала, что с тобой...
- А в чате?
- А тот номер, который в чате, не отвечал, я писала... - раздражённо сказала она.
Действительно, я же отключил рабочий телефон на все время больничного...
- Если ты хочешь, Паша, я уйду... - она разглядывала свои ногти. - Зачем ты зовёшь меня к себе, а потом ведёшь себя так, как будто не знаешь, как выпереть?
- С чего ты взяла? - резко сказал я, возвращаясь в гостиную.
Именно об этом я мечтал последние 15 минут.
Почему обязательно нужно залезать мне в мозги? Почему нельзя просто оставить все, как есть. В свободном падении. В суперпозиции. Почему нужно все прибивать гвоздями...
"Я вижу, вы хотите поцеловать меня, мастер Пауль... Так что же вы противитесь своему желанию? Батюшки здесь нет, так будьте же посмелее... Отчего же вы покраснели, мастер Пауль, в поцелуях же нет ничего предосудительного?.."
- С того, что ты думаешь о чем-то постороннем... Вот о чем ты думаешь?
- О закрытии полугодия. О классном часе завтра. О том, что в 9-х классах более тридцати процентов не готовы к ОГЭ... - я загибал пальцы, перечисляя. - Я таков, как есть, Маша, и, если тебя что-то не устраивает...
- Прости, что лезу, но, если у тебя был тяжёлый период расставания, то я дам тебе время...
- У меня не было тяжёлого периода расставания, - я сел рядом с ней на диван. - Моя жена умерла, от лейкоза... Это было давно, - добавил я, увидев, как расширяются от ужаса её зрачки.
Людей всегда пугает смерть, тем более, смерть в молодом возрасте...
Они считают, что, если не будут говорить о ней, она как-нибудь обойдёт их стороной. Только смерти неведомо это правило.
- Прости, Паша, я не знала...
- А никто не знает, - я обнял её, - это было давно... - зачем-то повторил я.
- Ты женился так рано?.. - она попыталась высвободиться, но я легонько толкнул её на диванные подушки.
- Там, откуда я родом, рано женятся...
... - Пауль Клейнмехер - любитель жидов! Не садись рядом с нами, Клейнмехер, от тебя смердит, как из их лавок!..
Они снова это орали. Мне хотелось заколотить эти слова им в глотки, заставить их жрать их до тех пор, пока они не полезут у них из ушей.
- Не смотри на них так, Пауль... Тогда они дадут нам пройти.
В голосе Менахема была обреченная покорность.
Ну уж нет.
- Это из твоей пасти смердит, как из выгребной ямы!.. - мой кулак с размаху впечатался в зубы заводилы. - Я мог бы дать тебе пощёчину, но она предназначена для людей благородного сословия!.. Ты же не можешь отнести себя к таковым!
- Пауль... - Менахем в ужасе смотрел, как Иоганн сплевывает сгусток крови и выхватывает шпагу из ножен.
- Я насажу тебя на тебя на неё, как на на вертел, жидовский прихвостень!..
- Это ты мне, потомку Клеймехеров?! - я отвёл рукой наконечник шпаги от своего горла, по пальцам потекла кровь. - Когда моему отцу были пожалованы земли на Балтике, твой пас свиней!..
- Пауль... - Менахем дёргал меня за рукав. - Он же лучший фехтовальщик университета...
- Не лезь! - я оттолкнул его в сторону. - Время и место за тобой, Иоганн, как за слабейшим!..
... - Ты говоришь во сне, Паша... - она приподнялась на локте и заглянула мне в лицо.
- О чем же я говорил?..
Как же хорошо спать одному, никто не ездит по ушам, если вдруг приснится кошмар, и не вытрясает мозг...
Коновалову я хотя бы рассказывал про Полуостров. Тут, по-видимому, нужно рассказывать про других женщин. А за пять веков счётчик зашкалил...
- О смерти, - по её лицу бежала лунная дорожка, в старину говорили, что это дурной знак.
Я хотел прикрыть шторы заклинанием, но она бы этого не поняла.
- О том, что она идёт рука об руку с тобой... - я уже собирался дернуть шторы, но после её слов пальцы замерли в воздухе...
- И что это значит?
- Я бы тоже хотела понять, что это значит, - она закуталась в одеяло, словно её знобило. - Может, тебе к психологу сходить?..
- Давай спать... - я вернулся в кровать и взял её за руку. - Вот у тебя завтра есть первый урок?.. Небось нету... А у меня есть...
Она прижалась ко мне всем телом и набросила на нас одеяло.
- Тут же просто умереть можно от холода, Паша...
- Сейчас тебе станет тепло...
"- Когда-нибудь, Пауль, ты снова встретишь женщину, от которой не захочешь уходить. Это может произойти очень нескоро...
- Этого не произойдёт никогда..."
... - Ты - сумасшедший, Пауль!.. Он убьёт тебя! Почему ты не смог промолчать?
- Потому что я устал - молчать! Потому что я только и делаю, что молчу, в угоду твоим страхам... Зачем ты вообще подался на медицинский факультет? Может быть, Иоганн прав, и отец просто купил тебе место?..
- Мне казалось, мы - друзья, Пауль...
- Мы - друзья, и поэтому я не смог молчать... Но слушать твои бредни я не намерен...
- Ты лучший на факультете, Пауль, и так бездарно...
- Вы долго будете там кудахтать? К барьеру, Клейнмехер! А ты, жиденок, вали, а то ненароком кто-нибудь из нас насадит тебя на лезвие, и отправишься прямиком к своему жидовскому богу...
С позиции я краем глаза видел, как губы Менахема шевелилась, он шептал иудейскую молитву.
Как будто бы она могла мне помочь...
Я перекрестился.
Господи, если ты есть, помоги...
"Нельзя просить Бога о смерти, Пауль. Никогда не произноси Его имени, если желаешь нечистого..."
Я отмахнулся от голоса Наставника, и сделал несколько выпадов.
Бессмысленно, все бессмысленно.
Но нет, не может же все кончиться так...
Не может кончиться здесь, в ясный день, под солнцем, которое слепит глаза, и совершаешь ошибки, на этой зелёной лужайке, залитой кровью. Моей кровью.
Раны были неглубокие, но их было много, Иоганн глумился, играя со мной, как кошка с мышкой. Если я останусь в живых, придётся накладывать швы.
А я останусь.
Не здесь, не сейчас. Не мой этот час. Не мне войти в эту реку.
Я сконцентрировал волю на эфесе шпаги, вложив в него всю свою силу, как учили в Ордене. Потом будем думать о последствиях.
Кровь потекла уже из носа, но Иоганн вдруг разжал руку. Шпага, занесенная для удара, вонзилась в траву.
- Не смотри... Не смотри на меня так, ты, отродье сатаны!.. Эй, вы... - крикнул он секундантам.
Мгновения хватило. Клинок вошёл ему в лёгкое, я понял это по свисту. На губах показалась пена, и Иоганн упал на траву.
Секунданты подбежали к нему, один приподнял голову. Он бешено вращал глазами...
- Он - не человек... Не человек... - хрипел Иоганн. - Он...
Глаза у него закатились. Я выдернул шпагу из его тела, обтер её о траву и убрал в ножны.
- Вы свидетельствуете, что не было нарушений?
- Свидетельствуем...
Они были старше меня курсом, такие же мальчишки. Они смотрели на меня так, словно я сошёл с гравюр, изображающих Люцифера, низвергаемого в преисподнюю.
- Пауль... - Менахем трясущейся рукой пытался оттащить меня от места дуэли. - Пошли быстрее, пока не хватились...
- Отойди! - он покорно сделал несколько шагов в сторону.
Я провел рукой по лицу размазывая кровь по щекам. Сколько её вокруг... Хватило бы, чтобы дать выпить больному от малокровия.
Я нервно рассмеялся.
- Пауль... - Иоганн был ещё жив, он смотрел в раскинувшееся над нами бездонное голубое небо.
Ни облачка, будет жара.
- Помоги...
Смерть уже подошла и стояла в тени дуба, куда его положили. Как всегда в таких случаях, меня начало колотить.
У тебя великий дар, Пауль. Дар спасения, а не убийства. Неужели ты отринешь его?..
Я замотал головой, словно отказываясь кому-то, видимому только мне одному.
Менахем с опаской приблизился и встал с другой стороны от тела.
- Он умер? - голос его дрогнул.
Я медленно кивнул.
- Тогда пошли отсюда, наконец...