Адамов и Ева Глава 8

                Глава 8
Архивную освещали фонари.
Я стояла в свете фонаря и смотрела вслед Его светящимся фарам. Темный силуэт велосипеда величественно плыл над заборами, увитыми плющом.
«Ялта, где растет золотой виноград,
Ялта, где ночами гитары не спят…
Ялта, где так счастливы были с тобой,
Там, где солнце манит и целуя гранит
Шумит прибой, морской прибой…» - волчком завертелась в моей голове песня Жени Осина, звучащая днем на набережной.
Фары прочертили в темноте огненный след и исчезли за поворотом, звук мотора перестал быть слышен.
В темноте трещали цикады. Им было все равно, что уехал Тот, без которого Ева Тимашова не могла пить и есть, смеяться и дышать.
Впрочем, дышать я, все же, могла. И чувствовала, как ночные камни мостовой холодят босые ступни. В свете фонаря они казались шоколадно-коричневыми.
Я постояла, успокаивая возбужденное дыхание. Песня в голове кончилась.
«Еще четыре дня,- сказала я себе. - А дальше ты вернешься в забытый, далекий город под названьем Москва. Что тебе там делать? Жить, наверно…А как жить?»
С этими вопросами я неожиданно для себя двинулась в сторону пляжа. Закутала плечи в белое полотенце и пошла.
Голова не работала, ноги двигались в автономном режиме, несли меня, куда им вздумается.
Впрочем, опять же, дорога здесь только одна - к морю.
«Ты не утопиться ли, решила, часом, а, Ева?- спрашивала я себя по дороге.- Уж больно странно ты себя ведешь!»
И тут же сама себе отвечала: «Просто это еще одна потеря из череды других потерь. Я уже должна бы к этому привыкнуть. Сперва мама, затем Санька, Любовь Николаевна, теперь вот…»
Но…как я могла сравнить потерю Его и Любовь Николаевну? Чудны дела твои, господи!
В полнейшем ступоре я дошла до пляжа.
Начинало светать. Я вошла в воду. Сбросила с плеч полотенце и пошла вперед. Волн не было. Море сонным котенком прильнуло к ногам.
«И все оно мое…» - счастливо подумала я и поплыла вперед. Прикосновения воды отрезвили мою голову. Я очень технично перевернулась и спиной вперед поплыла обратно к берегу. Выйдя из моря, я уверенно закуталась в белое полотенце и побрела на Архивную.
Сколько могло быть времени - я не представляла.
На набережной спугнула запоздалую парочку, которая, наверняка, приняла меня за белеющее в предрассветной мгле привидение.
Посмеялась над этим. Значит, смеяться я тоже могу. И на том спасибо.
Когда я подошла к отелю, фонарь над моей головой потух и я сразу почувствовала,  как стало светло.
За калиткой внутри двора стояла Галина, положив руки на плечи, а голову на грудь  Элвису Пресли, который ради этих волшебных объятий воскрес в Мемфисе и попросил политического убежища в Ялте, а экс-президент Рузвельт, наверняка, ходатайствовал об этом перед ялтинскими властями.
Галина ослепла и оглохла, а вот Пресли-Ираклий, стоя ко мне лицом, так вылупил глаза от удивления, что мне стало страшно за него.
«Доброе утро, дети мои, - пропела я.-  Не бойтесь, я вам снюсь и этот кошмар больше не повторится!»
Галина молниеносно развернулась и онемело уставилась на меня.
 Ираклий, оглядев меня с ног до головы, скорчил такую рожу, что от красавца Пресли в нем не осталось ничего.
«Что это с тобой? Где ты шлялась, позволь тебя спросить?- произнесла, наконец,  Галина. - Что за дикий вид?»
«Я, если позволишь, в письменном виде, - сказала я. - Сейчас же пойду  и напишу объяснительную в двух экземплярах. Тебе и твоему приятелю.
И, если необходимо, явку с повинной тоже напишу! Чтоб не объясняться среди ночи и не тревожить крепко спящих людей! Чао!»
Я церемонно удалилась и, войдя в комнату, отправилась прямиком под душ. Горячая вода привела меня в чувство и я вышла успокоенной.
 Галина сидела на своей кровати и затравленно глядела на меня, очевидно, опасаясь, что я выкину еще какой-нибудь фортель.
В глазах ее читалось изумление и испуг. Я проигнорировала ее вопросительный взгляд и улеглась на свою сырую простыню.
«Ева?- позвала Галина. - Ева, я хочу спросить тебя…  Можно?»
Тон у нее был заискивающий.
«Завтра спросишь.- отрезала я. - Спокойной ночи. И потише с утра!»

Утром я проснулась в обычное время, Галина еще спала.
  Я поднялась, наскоро умылась и  стала собираться  на рынок за картошкой.
Белое полотенце свисало со спинки кровати, возвращая меня в события минувшей ночи. Я, было, протянула к нему руку, чтобы повесить на веревку во дворе. Но почему-то не решилась.
«Ты останешься здесь!» - беззвучно проговорила я в адрес полотенца. И вышла.
Кажется, Галина подняла голову и посмотрела мне вслед. Плевать. Плевать на Галину, Ираклия и всех, кто не имеет ко мне ни малейшего отношения.
Я смогла купить все, что мне было необходимо на последние дни пребывания в Ялте и собиралась нести покупки  домой.
Выходя с рынка, наткнулась на листовку с объявлением: « Срочно! Требуется экстренная помощь!  Костя Нефедов, трех лет, находящийся в тяжелом состоянии в Городской клинической больнице Ялты, срочно нуждается в переливании крови.
 Группа 4, резус отрицательный. Адрес больницы: пос. Ливадия, Севастопольское шоссе, дом 2. Проезд на автобусе № 5, 13, маршрутное такси № 32, 47.»
Я перечитала объявление трижды. Наверно, оно не случайно попалось мне на глаза. Мальчику, с которым случилась беда, нужна была моя группа крови.
Я опрометью кинулась на Архивную, бросила сумку с провизией на стул и стала срочно собираться в больницу.
Галина, укладывавшая волосы перед зеркалом, посмотрела на меня с недоумением. Я не знала толком, что нужно для сборов.
Быстро метнулась под душ, заполошно выбросила  чистое белье из шкафа на кровать, одеваясь, думала, что может мне понадобиться там, в больнице…А, паспорт, конечно! Я схватила паспорт, деньги и рванула  к двери.
«Пожар, что ли?- крикнула мне вдогонку Галина. - Тебя ждать?»
Мне некогда было отвечать, я неслась к остановке автобуса. На остановке тоже висело объявление  про мальчика Костю.
Через полчаса я была уже в больнице. В регистратуре, путаясь и волнуясь, я объяснила, что приехала дать свою кровь мальчику Косте Нефедову.
Миловидная регистраторша улыбнулась и стала вызванивать кого-то, кто должен был за мной подойти.
«Присядьте, - предложила она, выглянув из своего застеколья. - Сейчас к вам выйдут.»
Я кивнула и попыталась сесть. Но мне не сиделось, я представляла себе почему-то Гришу Гордеева, который попал в большую беду, а я вынуждена  сидеть и терять драгоценное время.
Буквально через пару минут (а уж мне-то показалось, что время остановилось!) ко мне вышел немолодой, утомленный доктор в зеленом комбинезоне и шапочке.
«Это вы донор?» - спросил он меня, разглядывая словно бы с недоверием.
Я кивнула.
«Вы имеете опыт сдавать кровь?» - продолжал расспрашивать доктор, ведя меня через анфиладу дверей.
«Нет, первый раз…» - ответила я, робея перед строгим доктором.
«Сейчас я провожу вас на анализ, это не займет много времени, - продолжал доктор, выведя меня на внутренний двор больницы, залитый полуденным солнцем. - Да, и если у вас все в порядке, сама процедура забора крови не займет более получаса.»
«А что стряслось с мальчиком? - спросила я, не поспевая за доктором. - Я могу узнать?»
«Почему же нет? - вопросом на вопрос ответил доктор, но мне показалось, что он поморщился и говорить на эту тему ему неприятно. - Мальчика вчера покусала собака, у него большая кровопотеря  и шок, конечно.»
Я ужаснулась, представив, как маленького мальчика грызет собака.
«Почему? Почему собака  покусала ребенка?» - спросила я, налетев на доктора, который резко остановился возле входа в лабораторию.
«Девушка, я потом отвечу на все ваши вопросы! Мы пришли и давайте не будем терять время. Вот вам бахилы, наденьте.» - и доктор протянул мне синие пластиковые мешки.
Я кивнула, натянула на ноги  бахилы и доктор тут же втолкнул меня в помещение лаборатории.
Медсестра, зычно ответив на мое робкое приветствие, усадила меня на кушетку и велела мне отвернуться. Я вспомнила маму, которая всегда учила не смотреть, как берут кровь. От этого могла закружиться голова.
 От этого мог случиться обморок. Оказывается, не только мама пользовалась этим приемом.
«А откуда мальчик?» - решилась я спросить у медсестры, пока она занималась своим делом.
«Приезжий. На отдыхе с родителями. А откуда - не спрашивала.» - ответила мне медичка тоже не особенно любезным тоном.
Потом я сидела на кушетке, прижав кулак к плечу, хлопала глазами и разглядывала стены.
Разглядывать было особенно нечего. Стены были лаконично - гладкие, светлые, по ним скакали солнечные зайчики, вселяя уверенность, что все будет хорошо с маленьким мальчиком Костей.
«Вот ведь, как бывает…- размышляла я в одиночестве.- Приехал человечек к морю…Маленький совсем. Первый раз, наверное. А тут такое! За что ему это? А, впрочем, почему - за что? Просто не повезло. У ребенка грехов нет… Это нам, взрослым, бывает - за что-то.»
Мои размышления прервал врач, который вошел, держа в руках какой-то бланк. Он поглядел на меня с пристальным вниманием и спросил: «Что вы ели сегодня? И как давно? Алкоголь в течении последних сорока восьми часов был?»
«Что вы, какой там алкоголь! - ужаснулась я, отрицая. - А ела? Да ничего еще не ела. Не успела.»
«Хорошо, - почему-то обрадовался доктор. - Идемте со мной. Через полчасика вас накормят хорошим обедом.»
И доктор первый раз улыбнулся. Я тоже приободрилась и улыбнулась в ответ. 
Меня привели в смежную комнату, уложили на кресло. Оно было похоже на стоматологическое. Только лежачее.
Уже другая медсестра, не та, что брала лабораторный анализ крови, обнажила мою руку, приказала работать кулаком. Чем-то помазала, чем-то затянула. Я не стала смотреть, что там и как. Прилежно работала кулаком, как было велено.
«Ладно-ладно, без фанатизма, - сказала медсестра с усмешкой. - А то кресло снесешь от усердия!»
Я стала сжимать кулак не так рьяно, не обижаясь на шутку и сделала выводы, что раз шутит, значит, все поправимо.
«Как вы думаете, - спросила я, не глядя на ее работу, - мальчик поправится? Кровь поможет ему?»
«Приложим все усилия…» - ответила  медсестра уже серьезно, без улыбки и тон ее дал понять, что мне стоит заткнуться на время. Что я и сделала. И пока у меня брали кровь, я помалкивала.
Когда она закончила, я все-таки повернулась и увидела над собой  металлический кронштейн, на котором болталась пластиковая емкость с чем-то темным и густым внутри. Емкость была зеленая, как бутылка из-под пива, но было понятно, что темное внутри - это моя кровь.
«Вставать нельзя, побудь тут, - сказала медсестра и сняла с кронштейна зеленую емкость. - Когда будет можно, я приду за тобой.»
С улицы доносились голоса и несло табаком, видать,  под окном была курилка.
«А если мальчик рядом? - думала я. - Ему, наверное, голоса мешают…И дым!»
Сколько времени прошло вслед за этим, я не знала.
Часы и телефон отсутствовали уже который день. По всему было ясно, что время обеденное - теперь из окна доносило запахи общепита. Я поняла, что хочу есть.
В это время дверь открылась и вошел врач, встретивший меня в регистратуре.
За ним вошла зычная медсестра с подносом. Я догадалась, что мне принесен обещанный обед.
Медсестра поставила поднос на стол, предназначенный явно для медицинских целей и вышла. Доктор сел на стул возле меня, пощупал мой пульс.
-Как вы себя чувствуете?
-Спасибо, хорошо. А как мальчик? Ему уже перелили кровь?
-Ну, не  так мгновенно… Но сейчас этим уже занимаются.
-А мы не опоздали? Может, этого мало? Еще надо будет? Ну, в смысле, кровь?
-Посмотрим. Если еще надо будет, мы к вам обратимся. На сегодня с вас хватит. Вы сами откуда? Местная?
-Нет, я из Москвы. Я в отпуске. Первый раз у моря.
-Ну-у? Так, выходит, вы земляки! Ваш реципиент тоже из Москвы!
-Не может быть! Вот здорово!
-Почему же не может? Зачем мне вас обманывать? Вы очень вовремя подвернулись. Выручили, знаете ли, очень... Сами понимаете, группа редкая. Может быть, завтра еще понадобитесь разочек. Тогда мы вас попросим еще помочь немного.
-Конечно! А я могу прямо здесь и остаться до завтра! Или подольше. Ну, пока это надо!
-Нет, сейчас в этом нет необходимости. Приехали в отпуск - отдыхайте. А завтра я вам в первой половине дня позвоню. Вас как зовут?
-Ева. Ой, только у меня телефона нет! У меня его на пляже украли.
-Надо же, Ева! Какое имя красивое… Телефона нет? Это плохо, что телефона нет. Плохо, что украли. В случае чего, как вас нам искать?
-А зачем  меня искать? Давайте, я  завтра утром к вам приду! Еще кровь сдам. Впрок пусть будет, про запас!
-Хм…А уезжать вам когда? Скоро?
-Через три дня. Еще много времени! Я с утра приду. Во сколько лучше?
-Ну, в таком случае, к семи утра. Я дежурю сутки. Завтра в восемь сменюсь. Вот и давайте пораньше, я ночью послежу, что там с нашим мальчиком и как. К семи подойдете и мы вас быстро отпустим. Не ешьте с утра. Завтракать будете здесь. А сейчас уже можно потихоньку встать и  - к столу, за обед! Да, и пейте сегодня больше воды. А лучше, сладкого чаю.
- Спасибо. А мальчику сколько лежать?
- Не волнуйтесь за него. Я утром смогу вам ответить. Обедайте! Приятного аппетита! Потом выйдете сами - я отсюда к больному… Завтра придете в регистратуру к семи, спросите меня - Игоря Ильича.  Мне позвонят, я выйду вас встретить. До завтра и спасибо!
-До свиданья, Игорь Ильич! Спасибо вам!
Я присела к столу, потянула к себе поднос. Обед был обычным. Но мне показался особо вкусным.  Уж несколько дней не ела толком.
Да,  почти ни разу с тех пор, как я здесь…
 Хотя, времена  и события так перепутались в моей голове, что я, действительно, почти забыла сон, еду,  Москву. А ведь, всего десять дней, как оттуда…
Поев, я тихонько просочилась из лаборатории в коридор, зашагала на цыпочках, чтоб никому не помешать. Мне никто не встретился и я, помня, как мы шли с Игорем  Ильичом сюда, легко нашла дорогу обратно.
 Выйдя в больничный двор между корпусами, я затормозила и огляделась, ища злополучное место для курения под окнами, которое могло помешать маленькому Косте выздоравливать, но не нашла. Окна были одинаковыми,  наглухо закрытыми в жаркий полдень.
И потому, что все они закрыты, я поняла, что это реанимация.
Пройдя насквозь административный корпус, я через главный вход вышла на улицу.
Мне некуда было торопиться. В Ялту возвращаться я вовсе не спешила. Оголтелое желание бежать на пляж каждый день вдруг покинуло меня.
Я решила провести день в Ливадии. Побродить, посмотреть…
Наверно, этот день был самым спокойным и счастливым из всех моих черноморских денечков.
Я побывала в Ливадийском дворце и в течении нескольких часов приобщилась к тайнам императорской семьи.
Полюбовалась шаровидными, изумительно ровно подстриженными кустами на газонах.
С удовольствием поплутала в Ливадийском парке, постояла возле огромного камня, которым открывался шестикилометровый  маршрут по солнечной тропе, спустилась к морю, намочила ноги.
Не сложилось посмотреть Массандровский дворец, зато повидала Ливадийский…
Мое гармоничное состояние в этот день ничто не могло нарушить, я диву давалась - откуда на меня сошли такая благодать и покой после мятежной горячки последней недели?
На фасаде одного из домов я увидела циферблат часов и узнала, что уже восьмой час вечера. Пора было возвращаться в Ялту. Надо лечь пораньше, чтоб к семи утра быть у Игоря Ильича в лаборатории.
Стоя на остановке, я внимательно изучила время отправки и прибытия автобусов в поселок и в Ялту, чтоб малейшая неточность не помешала моей завтрашней пунктуальности. Уже сидя в автобусе, я попыталась до мельчайших подробностей простроить сегодняшний вечер, чтоб ничто не могло нарушить моих завтрашних планов.
 Денег совсем в обрез, а завтрашний день я, как - никак, снова проведу в Ливадии.
Ну, а уж послезавтрашний день будет последним и надо все успеть: собрать вещи, купить что-то в подарок библиотечным и вообще, подумать о том, что со мной будет по возвращении в Москву.
Вернувшись в отель, я взялась за свою неразобранную сумку, оттащила ее на кухню и поставила варить картошку. Кухня в вечерний час была пуста: обычно, в ней не ужинали. Ведь ужин на отдыхе - это тоже часть праздника, потому ресторанчики вечером не испытывали недостатка в желающих вкусить местных яств.
И это меня устраивало. Я по-хозяйски (чего никогда не было в Москве) перемыла все овощи и разложила их на столе на чистом полотенце. Чувствовался мастер - класс от майора из Ульяновска.
Как там, интересно, мои Гордеевы? Здоров ли Гриша? Большой уж, небось?
Хоть бы одним глазком взглянуть.
Интересно, а как выглядит мальчик Костя? Маленький москвич, попавший в большую беду в чудесной гостеприимной Ялте, какой он?
Картошка варилась, уютно булькала. Я нарезала булку на тонкие ровные ломти, завернула в бумажную салфетку. Уложила в целлофановый пакет. Картошка была отправлена в кухонную раковину остывать после варки и дымилась оттуда, как вулкан Этна. Ее место в кастрюльке заняли яйца. Щепотка соли в салфетку для огурцов и помидор - есть, взято.
В течение вечера я не забывала, как было велено, прикладываться к кулеру с водой, благо он стоял в хозяйской кухне и никогда не пустовал.
Закончив готовку, я все отправила по пакетам.
Пакеты заранее уложила в сумку, сбоку в сумку поставила пластиковую бутылку с водой, нацеженной из кулера и села ужинать.
Картошка с салатом мне показались  лучшим ужином на свете.
Я заварила чай покрепче, как советовал доктор Игорь Ильич. Подумала, не пойти ли с чаем в беседку? Решила, что не стоит.
Там могли быть люди, соседи по отелю, а видеть никого не хотелось.
После ужина и мытья посуды, я вернулась в комнату, неся с собой собранную на завтра сумку. Мне показалось, что я не возвращалась сюда целую вечность.
В окно отрадно заглядывал синеющий, пахнущий цветами вечер.
На спинке кровати одиноко белело махровое полотенце. Я погладила его: «Где-то сейчас твой хозяин?» 
Отправилась в ванную, влезла под душ. После долго стояла у зеркала, разглядывая себя.
 Волосы и брови выгорели, я стала почти блондинкой. Загар  уже стал ровным,  не стыдно показать. Только было бы кому смотреть…
Я вздохнула, вернулась в комнату в одних трусах и стала думать, что одеть завтра и что еще может понадобиться.
 Вариантов, чтобы одеться было немного, но все равно надо было приготовить все заранее.
Тут я подумала, что после того, как повидаюсь с доктором Игорем Ильичом и сдам кровь, можно не терять время на переезд в Ялту, а остаться там, искупавшись на местном пляже.
Идея мне понравилась и я приготовила купальник, затолкав его в сумку. Сняла с кровати белое полотенце и сказала ему: «Ты поедешь со мной. Я не смогу расстаться с тобой завтра.»
Не успела я проговорить это, как занавески моего окна распахнулись, раздвинутые быстрым движением рук и я охнуть не успела, как в комнату заглянул Ираклий. Я в панике закрылась полотенцем спереди и попятилась в сторону ванной.
«С кем это вы, дорогая Ева? - первый раз точно назвав меня по имени, спросил нахал, ничуть не смутившись оттого, что увидел в комнате и даже не потрудился отвернуться. - Вы, что ли, одна, детка? А я - то думал застать вас с любовником!»
Он усмехнулся и навалился голой грудью на подоконник. На плечах, как водится, пестрела ярчайшая рубаха.
«Что вам надо?» - спросила я холодно, кутаясь в спасительное полотенце.
«Я услышал фразу: «Ты поедешь со мной…» и решил, что это, может, обращение ко мне? Помнится, вас интересовала прогулка на катере?» - незваный гость  еще нахальнее распластался  по подоконнику.
«С какой стати? - ответила я дерзко. - Я вам дала повод так думать обо мне? И чего вдруг вы решили подслушивать под окном и искать в моей комнате любовника? Вы меня не перепутали, часом, со своей подругой Галиной? »
«Вас трудно перепутать с Галиной, - отвечал лжеамериканец, не собираясь покидать мой подоконник. - Она мне не подруга. Соседка по отелю, не более того.»
-Надо же, неужели? Впрочем, это абсолютно не мое дело! Потрудитесь вернуться во двор. Я не могу общаться против своего желания.
- Я вам так неприятен? А мне казалось, мы сможем поладить!
-Это как? Выпить вина на брудершафт в беседке и слиться в любовном экстазе?
- А что? Чем эта мысль вас так пугает?
-Меня пугает не сама мысль, а вероятность общения с чужим мужчиной, который лишь вчера раскрывал объятия моей по…соседке по отелю.
-Девочка, мужчина не может быть чужим! На отдыхе тем более. Рано или поздно наступает миг, когда он готов сделаться очень близким и это так естественно! Сама природа распорядилась так! Вы что же, против природы?
- Против, если это идет вразрез с моими принципами!
-Да кто же внушил молодой, свободной, красивой девушке эти дурацкие принципы? Забудьте свою чопорность, Ева! Вы ж в отпуске! Потом, дома, хоть будет, что вспомнить!
-Ираклий, у нас  с вами принципы очень разные и я рада, что именно ваши -не дурацкие! Я прошу вас, уйдите! Мне завтра рано вставать.
И тут, по законам жанра, во двор отеля вошла Галина.
 Я не могла ее видеть, стоя в глубине комнаты и закрываясь полотенцем.
Но по реакции Ираклия поняла, что именно она появилась во дворе.
 Он исчез за занавесками окна, которые после его катапультирования заходили ходуном.
Я успела натянуть футболку и с нервной дрожью стала сворачивать полотенце, чтобы сложить его в сумку, приготовленную на завтра.
Тут занавески снова распахнулись и в проеме окна возникла разъяренная Галина.
«Это как? - спросила она свистящим от злости шепотом. - Это так поступают порядочные девушки? По - твоему, это нормально?»
Я посмотрела на нее долгим взглядом и сказала: « Не устраивай мне сцен. Здесь не водевиль. Финита ля комедия! Разговор не состоится.»
Галина на секунду пропала из окна и тут же ворвалась в комнату.
-Я требую мне объяснить, что тут сейчас было!
-Ах, требуешь! Изволь.  Твой приятель, будучи отменным двойником, элементарно  раздвоился, что для него, видимо, в порядке вещей. Та его часть, что называется Элвисом Пресли, ласкает тебя по вечерам  в беседке, а та его часть, что зовется Ираклием, или как-то еще, не знаю и знать не хочу, во время твоего отсутствия не теряет времени даром, делая непристойные предложения  твоей коллеге по работе. Правда, до приглашения прокатиться на катере,  дело еще не дошло, ты появилась вовремя. Поздравляю - интуиция тебя не подвела!
-Ну, если бесстыдно стоять перед мужиком в одних трусах, он, конечно, будет вестись на это!
-Я его не звала, тут можешь быть спокойна!
-Ева, это подло и гнусно! За моей спиной!
-Подло и гнусно забрать чужие деньги и ходить на них по ресторанам, скажу я тебе!
-Что? Я?! Я взяла твои деньги? Ты хочешь сказать… Вот и делай людям добро, бери их с собой на отдых! Да в своем ли ты уме?
- Я хочу сказать, что у нас осталось впереди два дня и давай не будем превращать отдых в ад! Моя совесть абсолютно чиста перед тобой. В любой ситуации. Если у тебя иначе, отвечай перед своей совестью. И не упрекай меня в том, что ты себе придумала на мой счет. Ничего не было и быть не могло! И вообще, разберитесь там как-нибудь между собой, а меня увольте! У меня завтра трудный день, поэтому я ложусь спать и ничего больше с тобой выяснять не намерена. Завтра я тебя избавлю от своего присутствия.  А уж послезавтра как  - нибудь вытерпишь! По возвращении в Москву можешь забыть о моем существовании - я не обижусь. Все. Тему общения друг с другом мы закрываем.
Галина не нашлась, что мне ответить, да  и я не хотела продолжать этот трудный разговор, который спровоцировал курортный альфонс Ираклий, вытянувший из Галины, наверно, немало денег, в том числе и моих…
На Галину я больше не смотрела и, отвернувшись, расстилала свою смятую постель, стряхивая простыню, как напомнила мне во сне мама.
Галина в сердцах шмякнула свою сумку об стену и разрыдалась, закрыв лицо руками. Я чувствовала себя совсем опустошенной.
 Жалеть Галину я не собиралась. Поэтому, когда она ушла сморкаться после слез и приводить себя в порядок в ванную, я безжалостно погасила свет и легла в постель.
Галины не было долго. Я успела остыть, успокоилась, перестала дрожать . Мои мысли перекинулись на завтра. Я уже заранее была в завтрашнем дне. Странно, но сегодня меня не мучила лихорадка моего безответного чувства. Маленький мальчик Костя спас меня своей болезнью от многих глупостей, которые я могла бы наделать, не встреть я утром на рынке объявление, что ему нужна помощь.
«Значит, - думала я, - мы живем не только по велению своих эмоций, чувств и желаний…Значит, мы можем мчаться на выручку друг другу, даже если все помыслы заняты неотвязной идеей.
А что это за идея? Чтобы обратил  на тебя свое внимание человек, у которого ты даже имени не знаешь? Ладно. Пусть так.
 Но через два дня я сяду в поезд и он помчит меня домой, вернет меня на твердую почву, на которой нет места для иллюзий. Их будет нечем подогревать.
Это все праздность виновата - солнце, море, запахи лета… Пройдет, пройдет! Должно пройти.»
Галина появилась беззвучно. Как мышь шмыгнула в постель, замерла там. Обе мы не спали, я понимала это по напряженной тишине. Разговоры нам обеим были не нужны. Не помню, кто из нас уснул первой.
Спала я без снов и даже в одной позе, не меняя положения.
(Продолжение следует)