ТраН-с

… Ты не поймёшь ни слова из меня,
Пока не ощутишь на Джи мой трепет,
Когда с твоей Души спадают цепи,
Крылам звеня, богам не изменя.

Пока не вспыхнет Агни до небес,
Пока не стану я тобой Нарайан –
За зеркалами городских окраин,
В полях,
Где звёзды –
Догола –
Мы –
Здесь…

=========

За окнами уже вовсю трещало от дождя. «Дощщ», как говорят у нас в Железном Городе, выстроил стены воды, запер двери в домах, спрятал чьи-то следы, а мне хотелось дышать-дышать-дышать во всю грудь, но я боялся забыть, я боялся уснуть… дощщ… плач природы, смех Сатаны… дефолтная настойка Бога… вяще недурственно заходит под эфир в школоладе. Улицы остолбенели – на радость фрикам-барефутерам – «босистами», как говорят у нас в Железном Городе. Набитые доверху остроги вразнобой отстукивают сырыми ставнями:

Спят или
Спятили?

Всё сильно измазано слегка серым фильтром. Задумчиво и неуверенно погрёмывает мрачное густое небо, где-то вдалеке в ответ недовольно гудят поезда и машины. Звезда по имени Солнце давится яичным желтком и шипит, как жирный плевок на сковороде, так что буде с тебя спросят, что полезнее, солнце или месяц? – ответствуй: месяц, ибо солнце светит днём, когда и без того светло, а месяц – ночью. Напротив, под окнами дома Губернаторши, скучно мокнет серовато-зеленоватый куст ночного дурмана-датуры, и его пахучие «граммофончики», обыкновенно туго затворённые на день, а ныне по причине пасмурности вялые, как просроченный зефир, помавают полуприкрытыми луковками, точно стыдливо дежавюируют разудалую вакханалию босистов – конечно, не самый ловкий момент, дабы с ходу предлагать всему честному сходу зарин, зоман, табун – нервно-паралитические «разгонятели» табунов демонстрантов. Вода с неба промывает голову и мозги своим ядом, и по всему Городу всплывает всё грязное бельё, насквозь которого тянется тонкая красная нить некоего психодела, безысходности и тоски – постирония судьбы. Окоёмленное глазницами изображение сильно смахивает на компьютерные Копачи, только более целые. Как затёртый до дыр чёрно-белый фильм, поставленный…

КЕМ? КАКИМ РЕЖИССЁРОМ?

… поставленный на паузу.
На столе перевёрнутым отражением окна отблёскивает четвёртый iPad – тот, который из «ещё при Джобсе», с квадратиком на кнопке Home. В чём был смысл этого квадратика, этой маленькой милой детали, выделявшей и без того неземную технику Apple среди сонма похожих друг на друга конкурентов? Только ли в «у нас есть, а у других нет»? Отнюдь. Думается, обогнавший своё время Стив, как прошаренный в восточных практиках созерцатель, вкладывал в эту мелочь гораздо более глубокий смысл, нежели кажется на первый взгляд. Глубокий смысл, лежащий на самой поверхности. Как смысл жизни заключается в самой жизни, так и смысл квадратика в том, чтобы думать о том, в чём смысл квадратика! Гениально! Слушатель непонимающе пожимает плечами и скептически кривит нос: «То бишь квадратик ради квадратика?» Да нет же, дорогой друг, вовсе нет! Квадратик – ради ТЕБЯ, думающего о квадратике! Чуешь разницу? Нет? Тогда не корчи из себя дурака – ты для этого недостаточно умён! И не суй свой нос дальше моего, а то как дам сейчас краткое пояснение – домкраткой! Если бы ты держал штаны и рот на замке, против нас не было бы ложных обвинений!
Уф-ф-ф… да что со мной сегодня такое…

То вру, кидаюсь,
То в руки даюсь…

КТО ЗДЕСЬ?

С кем я говорю? Безусловно, любому человеку, даже донельзя уверенному в себе, нужны чужие ободряющие слова, нужны другие голоса, кроме своего, но… у меня же никого нет! – ни подручных, ни подрючных, одна собака дог! Я могу лишь частично открыться не равному себе. Конечно, в подавлении своей гордыни мною добито определённых успехов (отговорка поношена, но ещё послужит), однако не знаю, сколько мне ещё расти – разумеется, я отлично понимаю, что до «не равного себе» мне нужно именно что расти, а не опускаться до его уровня – как у Януша Корчака в «Когда я снова стану маленьким»:

Вы говорите:
– Дети нас утомляют.
Вы правы.
Вы поясняете:
– Надо опускаться до их понятий.
Опускаться, наклоняться, сгибаться, сжиматься.
Ошибаетесь!
Не от этого мы устаём. А оттого, что надо подниматься до их чувств.
Подниматься, становиться на цыпочки, тянуться.
Чтобы не обидеть.

Ха! Вы там у себя в Лэнгли правда считаете, что будете кормить нас вот этим самым, а мы станем покорно глотать?

ДА, ТАК И СЧИТАЕМ. ГЛОТАЛИ ВСЕГДА И СЕЙЧАС ПРОГЛОТИТЕ.

И ведь правы. Проглотим, булькнем – и на дно. И снова не сумеем сказать вслух то, что понимаем уже не первую сотню лет. И опять не узнаем, чем всё кончится. Бог не фраер, и обитает совсем не в мандале – Он живёт в Жёлтом доме. Поколения сменяются – любовь остаётся. А чего на измену-то присаживаться? По сути, ты же ничей не раб, лишь только одного Христа, который освободил тебя от плена века сего!

Не бомжи вы –
Небом живы!
Пойду, шаман, долиною –
Пой, душа, мандолиною!
Поэта путь мой –
По этапу тьмой!
Не закон – чучело вечное,
Не закончу человечное –
Получу, человечек,
Получучел-овечек!

КРЕСТА НА ТЕБЕ НЕТ! СКОЛЬКО Ж ТЕБЕ ЕЩЁ НУЖНО ВНУТРЕННЕЙ ЖЁЛЧИ И ПОДСПУДНЫХ САРКАЗМОВ ДЛЯ ТОГО, ЧТОБЫ НА СЕБЕ САМОМ И НА ВСЕХ СВОИХ ОБСТОЯТЕЛЬСТВАХ, НАКОНЕЦ, ПОСТАВИТЬ ЖИРНЫЙ КРЕСТ?!

Пиликает айпад – поймал сигнал, предсмертные конвульсии первого советского спутника, упавшего на планету системы Бетельгейзе. Или Ригеля по кличке «Голубой Щенок». Бесконтактные линзы радиотелескопа подслеповато щурятся вслед потухшему светилу и шлют на Землю сериалы.

До какого-то возраста ты можешь определённо точно ответить на вопрос, любишь ли ты, скажем, маму – ты отчётливо ощущал внутри себя нечто, какой-то сгусток непонятного напряжения, который и принимал за любовь, потому что это нечто не было похоже НИ НА ЧТО, что, как подсказывал учебник анатомии, должно присутствовать внутри нормального, пусть и подрастающего организма. Оттого и ответить было легко. Спустя жизнь это чувство исчезло. И вопрос стал вгонять в озадаченность и глубокомыслие. Ответ всё чаще становился обдуманно-неопределённым и всё больше требовал времени для своего формирования. Потом пропало и это. Зато вместо появилась иная определённость – диаметрально противоположного знака. Это как сусальное золото. Понимаешь, да? Взгляни! Вот Октавиан, украшенный пурпуром и лавром, величественным манием посылает легионы в Тевтобургский лес, и его осенённые троллейбусной дугою пальцы-хватальцы величественны и неторопливы – либо ленивы как недоваренные сардельки, смотря как посмотреть. Вдвоём вы проходите через Чащу Всего, переваливаете через склон холма, где штудируют Сартра напившиеся пива трактористы – и ты вдруг видишь впереди Белую реку. Такую широкую, что другой её край едва различим. Дорожка спускается, петляет между деревьями, подходит к берегу – и продолжается полосой лунной ряби, уходящей в синюю мглу. Конечно, это ночной обман зрения, но он прекрасен. Душа довольно урчит – не одною, как говорится, эстетикой жива, чертовка, посредством духовного зрения она также и питается, поелику пищу её составляют именно что впечатления. А вот живот подводит…

Ослабел –
Осла б ел.
Чего мне хочется?
Сосредоточиться,
Чтобы понять, чего мне хочется!

Та самая Личность, субстрат персонифицированной идентичности – то есть всё то, что ты когда-то давным-давно решил считать Его Величеством Самим Собой – всего лишь одна из тысяч граней тебя настоящего, о котором ты, тем не менее, знать не знаешь (да и, если честно, не особо того и хочешь). Ровно так же обстоит и со всем остальным миром, потому что ты – не часть его, а он – не часть тебя. Он и ты – одно неделимое целое, и снисходительная уступка из разряда «ну ладно, Бог с вами, я – часть этого мира» – фактически то же обособленчество, только чуть более ханжеское и плохо завуалированное. Каждая мысль – чья-то чужая, лишь уловленная твоим плохо настроенным приёмником будто антенной радара. И тут тебе неожиданно подумалось… крайне неожиданно… и донельзя по-чужому… что ежели бы в начале было Слово – то бишь двухбайтовая информация – то в конце беспременно быть – Тишине.

Мы, люди, больше, чем каким-либо другим увлечением или работой, поглощены погоней за счастьем и желанием избавиться от страдания. Для этого мы используем бесчисленные методы и материальные объекты. Но процент наших ошибок чрезвычайно велик и непростителен: к примеру, такому социальному феномену, как консенсус, придаётся слишком уж большое значение. Если большинство полагает что-то верным, то обычно это становится общепризнанным. Глядя на маленький пруд, мы, люди, видим просто пруд, но для рыб, водящихся в этом пруде, он – их вселенная. Если мы занимаем демократическую позицию, то водные обитатели должны взять верх, потому что их намного больше, чем нас, тех, кто смотрит на пруд. Правило большинства не всегда справедливо. Ужасные фильмы-блокбастеры могут собирать огромные деньги, а чудесный независимый фильм посмотрит скромная горстка людей. А поскольку мы опираемся на групповое мышление, миром зачастую правят самые недальновидные и безнравственные – ведь демократия апеллирует к наименьшему общему знаменателю. Тайное мировое правительство опасно прежде всего тем, что не просто на ютубе пованивает, а вполне себе может очень-очень долго скрывать, какие в нём собрались мудаки. Что-то я немного не в ладах с вашей нынешнею свободой бессловесности, не находите?..

Дощщ разливается с новой силой, айпад разливается «Henin-Beaumont» гнусавенького галла Gauvain Sers, и там, в непереводимых глубинах финального куплета, вибрирует неуловимая грусть о последнем размахе затихающего в пустоте ума, понимающего, что его неподвижный полёт будет теперь бесконечным и неостановимым. Длинные полупрозрачные серьги танцующей босистки раскачиваются словно застывшие на ветру сопли. Устала, бедняжка, но всё неймётся – кружится что твой волчок, расшлёпывает лужи во все стороны, браслетами звенит – ну чисто цыганка из Нотр-Дама!

Раздражившись из-за пустяка, злобно кидаешь недослушанную композицию в корзину – чтобы тут же спохватиться и восстановить удалённое. Почему вторая половина принципа «что имеем – не храним, потерявши – плачем», как правило, срабатывает в десяти случаях их дюжины? Только ли от того, что «жалко» и «зря выкинул»? Отнюдь. Оттого, что потеря любого элемента набранного с бору по сосенке материального (и не только) окружения наносит чувствительный удар нашему ощущению незыблемости мира – хотя бы той его части, что подконтрольна нам посредством этого самого окружения. Поэтому и обрастаем всяким материальным (и не только) хламом, ошибочно принимая этот процесс за уверенность в завтрашнем дне – увы, прошлое неспособно его дать, как бы ни старалось.

На днях поднатужились и всем коллективным бессознательным миром протолкнули новую Концепцию – платить в маршрутках не звонкой монетой, не картой или чем ещё тому подобным – а выставляя скляночки с алой гем-субстанцией, у кого сколько имеется. Причём сумма снимается сообразно совокупной численности последних: выставил одну – списалась добрая половина, выставил десяток – отнялось с каждой по чуть-чуть. Откуда же брать сии чудесные скляночки? А того Концепция не разжёвывает – мол, имеющему оные и без того всё вдомёк, а неимущему оная инфа без пользы. Маслица в огонёк щедро доливали сами баночники-скляночники, всячески отпираясь объяснить генезис ихнего богачества, тем паче, выдать пункт скляночной выдачи. Можно их понять, эвона! Субстанция-то не казённая!

Стоят две скляночки, грустят на полочке, наполовину полные, наполовину пустые. Перекрещенные сами – и перекрещённые мной. Навроде загребущих ручонок Весёлого Роджера, разве что без самого Роджера. Кстати, чёрный флаг пиратами был избран вовсе не для устрашения, как воображают романтики, и не с целью пореже стирать, как возражают им прагматики, а всего лишь как противоположность белому. А что до скляночек… долго искали им названьице, да чтоб не в бровь, а прямо в глаз. Разное предлагали: проездунки, платейки, субстанки… я могу продолжать вечно, детка!

КАКАЯ Я ТЕБЕ ДЕТКА, ХРЫЧ СТАРЫЙ?!

Да, верно… ты, скорее… бабка… но мы отвлеклись. Долго ли, коротко ли летело время выборов лингвама, уже охрипшие от прений предлагатели рукава засучивать взялись, как тут один, самый плюгавый и в свитере с оленями, возьми да ляпни: трансы! сокращённо от транспортные чего-нибудь там! И вот поди ж ты – прижилось! Стилизовали только под «ТраН’с», и шабаш.

Не раз глядели,
Не раз слышали –
Не разглядели,
Не расслышали…
Пока лечили –
Покалечили,
Азам учили,
А замучили…

И сказали же Пилату первосвященники Иудейские: не пиши: Царь Иудейский, но что Он говорил: Я Царь Иудейский. Пилат отвечал: что я написал, то написал. А что такое тавтология? Тавтология – это… тавтология.

Иссякают хляби небесные. Уходят в туман уличные тангеро. Тощие тучи раскидывают и заново сцепляют опустевшие рваные рукава, ночные мглы уползают под камни брусчатки.

Через триумфальную арку новорождённых облаков в Железный Город с зерцальным щитом входит Непобедимое Солнце.

Утро пылает
Догмой,
У тропы лает
Дог мой.
Утро пытает
Гаммой,
У тропы тает
Гам мой.

=========

В произведении звучат фрагменты романа Андрея Хуснутдинова «Гугенот», выдержка из статьи-отзыва уважаемой phosphor (https://irecommend.ru/users/phosphor), множественные отсылки на сезоны детективного сериала Роберта Доэрти «Элементарно» и научно-фантастического сериала Дайан Адему-Джон и Элисон Шапкер «Дюна: Пророчество», экзерсисы Виктора Пелевина из романов «Круть» и «Путешествие в Элевсин», меткие замечания Константина Днепровского (https://vk.com/id13650178) и Данилы Иевлева (https://www.youtube.com/@Stalker_Xabar), живописный нарратив Сергея Лукьяненко из романов «Конкуренты» и «Форсайт», стансы Дмитрия Ль «Под рёбрами» (https://diary.ru/~urenkel/?tag=731), афоризмы и откровения Станислава Шуляка «Дары данайцев» и «Тьмы и просверки», изречения Косьмы Петровича Пруткова, олорифмы Германа Лукомникова, Сергея Федина, Дмитрия Авалиани и Айдына Ханмагомедова из «Антологии русского палиндрома, комбинаторной и рукописной поэзии», размышления Квинта Септимия Флорента Тертуллиана «Об идолопоклонстве», объяснения достопочтенного Дзонгсара Джамьянга Кхьенце Норбу Ринпоче «Отчего вы не буддист», рассуждения Сергея Клочкова из романа «Дар Монолита», ассиметричные дуализмы языкого знака Евгения Клюева из книги с тмином «Между двух стульев», пара стихов Евангелия от святого апостола Иоанна, элементы игрового контента «Far Cry 3» компании ©Ubisoft Montreal®, а также шум «Дождя» из альбома «Jazz» группы «Алиса», вой «Мусорного ветра» из альбома «Кома» группы «Крематорий» и куплеты «Двух трактористов» из альбома «Треугольник» группы «Аквариум».

В качестве обложки использована фотография уважаемого Md Akib Hasan Sajeeb, взятая из открытого источника https://www.vecteezy.com/members/akib_sajeeb.

В качестве эпиграфа использованы строфы стихотворения уважаемого ИЛИ, взятого из открытого источника https://vk.com/public130182954.