Длинный день в Оцилани IV

Конечно, мы репетировали каждый эпизод не один раз. Знаем, что в багажник “Линкольна”, а у мужа именно он, вполне помещаются две длинные тощие девчонки. Их нужно только уложить в позу зародыша одну за другой. Но мне и моим помошницам пришлось потрудиться, прежде чем козочки были размещены на одном мягком одеяле и укрыты другим. В белых подгузниках и с пустышками во ртах они выглядят очень трогательно. Захлопывая крышку багажника, я чувствую себя счастливым.

С матерью проще; она очень удачно разместилась на домашних подушках за задними сиденьями собственного паркетника. И одеял для нее хватило тоже. И памперса, побольше, естественно. И пустышки. Эта, по-видимости пустышка, на самом деле заполнена. Через крохотную дырочку ее содержимое сочится подопечной в рот. Чтобы соска не терялась, она замыкает собой резиновую ленту, которая натягивается на затылок. Вынуть ее легко, но сама не упадет.

Перед тем как выехать, Николь и Джейн быстро прошлись еще раз по спальням и собрали козочкам приданое. В сумки свалили нижнее белье, одежду, украшения, игрушки. И эти козочки еще попользуются, и другим забава. Загрузившись, Джейн и Николь на паркетнике выезжают первыми.

Мы с Мартой в “Линкольне”, я за рулем. Отдаю последние указания Вилли и Грегу; они закроют за нами дверь гаража, все приберут и вернутся на вэне. Но не забыть самое главное. Грег показывает мне пластиковый пакетик, показывая, что все помнит.

В пакетике волосы и использованные салфетки, подобранные моими людьми в парикмахерских, саунах, общественных туалетах, больницах, на улицах далеких городов. Сейчас ребята разбросают их по дому на радость следователям. Пусть они умучаются с генетическим анализом чтобы, наконец, выявить преступника; девяностолетнего колясочника из дома престарелых в Луизиане. И если даже при всех мерах предосторожности мы и оставили какие следы, все равно их доказательная ценность будет теперь равна нулю.

Уже захлопнув двери “Линкольна”, мы переодеваемся. Стаскиваем с себя респираторы и защитные костюмы, натягиваем приличествующие погоде шорты и майки. Конечно, теперь мы наследим в машине, но это лучше чем выглядеть призраками. Полицию это может заинтересовать, когда призраки ночью куда-то едут. А машины все-равно мыть.

Мы трогаемся.

****

Лого сворачивает с чопорной Гладо, застроенной малоэтажными шедеврами Оци, на спокойную Фроми и вскоре оказывается у Камня. Это действительно просто камень, только очень большой, великолепный гранитный булыжник весом за тридцать тысяч тонн. Он лежит, придавив зеленый газон, но не это его исконное место.

Из первоначального положения Камень когда-то перекатили на полоборота. По официальной версии для того, чтобы выгоднее представить его красоту. По неофициальной – чтобы скрыть под собой могилу Оци. Чтобы, как говорят злые языки, не дай бог не встал. Лого, хотя и вхож во властные структуры, не знает, правда ли это. Он даже не знает ни одного человека, про которого может сказать с уверенностью, что тот знает. Оцилани имеет свои тайны.

Вот, кстати, еще одна. Возле Камня стоит бронзовая статуя девушки в натуральную величину. Девушка приятная, с хорошей фигурой, но не красавица. У нее толстоватые нос и губы, близорукие прищуренные глаза. Кудрявящиеся волосы волосы стянуты в косички, пришпиленные на затылке. На лбу как-будто точка. У ног девушки выгибает спину большой кот с отполированной до сияния холкой. Поверье такое; погладишь, и будет тебе счастье. Ясно, что это не абстрактная фигура, но чей-то портрет. Вот только чей? Подписи на основании нет, ни одна из Матерей себя в ней не признала.

Рядом с Камнем детская площадка. Мамаши и няни пасут детей у песочниц и низеньких качелей. Чуть в стороне компания подростков болтается на канатах, изображающих мачтовую оснастку парусника. Лого не уверен, что они абсолютно трезвы.

Вообще, как Лого думает сейчас, соседство является символичным. Оци любил детей. Правда, своих и чужих – по разному. Чужих девочек и только девочек он иногда отлавливал даже в их раннем детстве. Чаще, если они попадались заодно с матерями или старшими сестрами. Держал их при себе до наступления пубертатного возраста, затем, как бы сказать помягче, женился на них. Последующее кесарево сечение было делом самым обычным.

В первые годы после смерти Оци, когда устои шатались, получило известность интервью, взятое Карлом Бушинга – он позже основал Демлани –  у Софи Моррисон. Софи стала женой Оци в ****надцать лет, и Карл спросил у нее, не проще ли сказать, что в ****надцать лет она была изнасилована его дедом? Очень высокая, очень худая восьмидесятилетняя женщина усмехнулась:

- Ты спрашиваешь, была ли я влажной, когда он в меня первый раз вошел? Я просто текла, у меня были мокрые трусы и я боялась он подумает, что я описалась. Если тебя интересует оргазм, в тот день был не первый. Я раньше кончала просто находясь поблизости от него. Встречалась с ним глазами, и все. Скажу тебе больше:

- Он в то время был близок с моей матерью и старшей сестрой. Она была красавицей. Я собиралась их убить. Чтобы он был только для меня. Не убила, боялась его огорчить.
-  Но ведь у Оци была тысяча женщин.
- В то время, нет, меньше ста. Здесь есть разница; остальные женщины – чужие. Они не обязаны выполнять мои желания. А то, что делали Мелани и мать, казалось мне предательством.

Вопреки намерениям Карла, в тот момент интервью скорее успокоило общество. Но осадочек остался.

Что касается своих собственных детей, то Оци любил их здоровыми. Поэтому ни один ребенок не появлялся на свет, если предродовое обследование выявляло паталогию. Немногие дети, у которых серьезную паталогию проглядели, росли в заботе и довольстве, получали, если могли усвоить, образование, но свой род не продолжали. Не давали им такой возможности.

Но и у абсолютно здоровых детей Оци потомство часто получалось увечным. Чего еще ожидать, когда родители имеют общего отца. Фетусам с отклонениями родиться опять же не позволяли. Генетики утверждают, что интенсивная выбраковка должна продолжаться еще несколько поколений, потом количество дефективных детей пойдет на убыль. Изменения генотипа укоренятся, и на Земле появится новая раса людей.

С мышами все бы вышло гладко. Люди, с ними далеко не так просто. Когда у Алины и Лого родился первенец, Габи, – прекрасный, славный мальчишка – они решили завести второго не откладывая. Получилась девочка. Так им сказали врачи перед тем, как сообщить, что, к их глубокому сожалению, неполноценная. Форма и содержание головы фетуса указывали на отклонения в развитии мозга, несовместимые с нормальной жизнью. Прерывание беременности – единственная разумная опция.

Прошло шесть лет. На предложения попробовать еще раз Алина отвечает уклончиво. 

Лого ее не винит. Великий Оци сумел произвести на свет пять с лишним тысяч детей. Если он так хотел создать из них новую нацию, почему он не использовал для этого пять тысяч женщин из различных народов и не состоящих в близком родстве? И вовсе не обязательно было их всех красть. С его деньгами и влиянием он в любом народе всегда мог найти женщину согласную на искусственное оплодотворение и вынашивание ребенка.

Но нет, Оци, видите ли, был романтиком. Украденных жен любил, детей делал от души. Наибольшее число от одной женщины – девять. От Мариах Этери, до похищения – юной жены нью-йоркского рабби. Когда ее привезли, выяснилось, что она на пятом месяце. Оци приказал ждать. Когда определили, что ребенок – девочка, он позволил Мариах родить. Девочку назвали Саррой. Через тринадцать лет она стала очередной женой Оци и родила ему четверых. Теперь род Этери один из самых заметных в Оцилани. Сегодня, кстати, Лого увидится с Эрихом Этери.

Или эта его исландская история. Четырех симпатичных огненно-рыжих сестер-близняшек знала и любила вся их маленькая страна. Они пропали через три дня после шестнадцатилетия. Публика горевала; полиция обещала и, действительно, рыла землю; политики клялись, выделяли ассигнования и ужесточали законы, но найти девочек не удалось. Став женами Оци они родили ему двенадцать дочерей и пятерых сыновей, основав род Арнадоттир. Но ведь Оци не мог не понимать, что все его дети от близняшек генетически равносильны детям от одной женщины. Тогда как для нашего будущего куда лучше было бы иметь много маленьких родов, чем мало больших.

Но и Арнадоттир не самый большой род. Сестер Флорес было пятеро. На момент кражи от тринадцати до девятнадцати лет. Красивые сильные перуанки – дочери владетельного плантатора – рожали легко и без негативных последствий для своей внешности.

Сейчас “Флорес Фармс” –  практически единственный крупный агропроизводитель в Оцилани, “Флорес Фишинг” – одно из четырех рыболовецких предприятий, “ОциФло” занимается экспортом-импортом всего и вся, “Флорес-электроникс” изготавливает компоненты бытовой техники, “Оцилани-Перувиан Банк&Траст” финансирует девяносто процентов латиноамериканской торговли. В Совете трое Флорес; сестра Росита от Матерей, Рауль – региональный депутат от Приа Рубофф, Лена от “Патриотической Коалиции”. У семейства Флорес лозунг: “Кто не с нами, тот против нас”. Об этом не стоит забывать.

Лого очнулся, посмотрел на часы, отъехал от Камня. До заседания Совета он намеревается остановиться еще в одном месте.