Архаические модели речи и времени в языке

Архаические модели речи и времени в языке и культуре горцев

Настоящее исследование посвящено анализу архаических понятий, отражённых в лексической системе чеченского языка, через призму природных метафор и космологических моделей. Центральное внимание уделено двум семантическим ядрам: йиш (голос, слово, действие) и ша–шар–шуо (лёд, круг, год), которые раскрываются как универсальные категории мышления, сформированные в контексте горной жизни и созерцания природных циклов. Эти понятия рассматриваются в сравнении с шумерскими представлениями о времени, космосе и ритуальной речи, что позволяет выдвинуть гипотезу о древнем происхождении языковых моделей, укоренённых в природных наблюдениях.

Во многих чеченских словах, связанных с природой, временем и движением, лежит в основе корень ша — «лёд». Это не просто обозначение замёрзшей воды, а глубокая метафора начала, точки покоя, из которой рождается движение. Именно этот корень, возможно, лежит в основе имени шумерской богини Нанше, которое может быть интерпретировано как «мать льда» или «богиня льда», а также — в основе шумерского слова шар, как числовой (3600), так и космологической единицы, отражённой в именах Аншар и Кишар.

Из корня ша формируется целая система значений:
 • Ша — лёд, кристаллизованная вода; символ неподвижности и начала.
 • Шуо — год; завершённый природный круг. Исходная форма ша(р) — срез, годичное кольцо, круг.
 • Шуо — также обозначает: кольцо на спиле дерева, зарубку, отметку.
 • Шар — пахта; продукт, получаемый в результате кругового взбивания молока. Символ завершённого действия.
 • Шара-Оарга — река, текущая из ледников.
 • Шаруо — представитель тейпа Шарой, название которого происходит от топонима «Шара».
 • Шарам — порядок, уборка; от корня шар- — «ровный, гладкий». То, что приведено в упорядоченный, завершённый вид.
 • Шийла — холодный, промороженный; среда в состоянии покоя.
 • Шера — гладкий, скользкий; возможно, связано с ледяной поверхностью (шарин), восходящей к ша — «лёд».
 • Шардан — выравнивать, полировать; от шар- + вспомогательный компонент дан — «делать».
 • Шира — старый, давний; развилось от шарин — «годовой» ; «прошедший год» ; «давность» ; «старое».
 • Тиша — ветхий, поношенный; семантически близко к шира, с оттенком изношенности и следа времени.

Во всех этих примерах корень ша служит семантическим стержнем: от состояния покоя (лёд) — к движению (вода), от действия (взбивание) — к завершённой форме (время, год). Исходным корнем, возможно, является шар, происходящее от ша — лёд.

В шумерской традиции имена Аншар и Кишар (небесный и земной круг) содержат корень шар, который мог обозначать не только «всё» и «3600», но и иметь звуковую и смысловую связь с чеченскими шар / ша / шуо. По мнению ряда исследователей,шар изначально обозначал 360-дневный календарный цикл — один полный оборот времени, аналогичный окружности в 360°. Это сближает шумерскую систему счисления с природной наблюдательностью горцев. Если шар = круг, а шар восходит к природному ша — льду, то можно предположить, что понятие цикла времени родилось из наблюдения ледникового ритма в горах. В языке, как в кольцах дерева, хранятся следы древнего мира.

В чеченском языке слово шуо означает «год». Но этим значение не ограничивается: шуо — это и кольцо на спиле дерева — тот самый круг, что остаётся от зимы. Каждый такой круг — след времени, холода, жизни.

По мнению А. Д. Вагапова, слово шуо восходит к более древнему корню шар — «срез, годичное кольцо, круг, год». И это многое объясняет. В том же языке шар означает «пахта» — густой продукт, получаемый путём кругового взбивания молока. Это тоже — процесс времени и вращения, требующий терпения и силы. И снова — круг, движение, внутренний ритм. Но ещё глубже уходит ша — слово, означающее лёд, ледник. А лёд приходит с зимой. Он рождает год — потому что именно с него начинается отсчёт. И, возможно, первым календарём для человека стали не звёзды, а дерево, чья плоть хранила зимы, как строки — стихи.

Если соединить всё это, картина становится яснее: ша — лёд, начало цикла, зима. Шар — круг, взбивание, вращение, ритуал времени. Шуо — год, кольцо, след времени. Все три слова — разные грани одного древнего образа: время как круг, рождённый из холода, движущийся по спирали, оставляющий след. И, может быть, когда древние люди увидели, что в теле дерева остаются круги, они поняли: год — это не линия. Год — это вращение, обряд, шар.

Как предполагается, из корня ша («лёд») в процессе наблюдения за природой могло развиться и слово йиш. Этот корень в чеченском языке является одним из древнейших и многозначных терминов, включающим такие понятия, как голос, интонация, песня, сила действия и способность. В архаических языковых системах звук и действие не отделялись друг от друга: то, что произнесено, уже начинает существовать. Поэтому слово и дело изначально составляли единое семантическое поле.

Слово йиш (в ед. числе) означает: «голос», «интонация», «песня», «напев», «мотив». Во множественном числе оно оформляется как эшарш — «песни». По данным А. Д. Вагапова, праформа этого слова — аш, восстанавливаемая на основе форм косвенного падежа (род. п. эшаран, мн. ч. эшарш, диал. ашариш), и родственная пранахскому даш, которое дало чеченское дуош — «слово» / «дело».

Таким образом, йиш в своём первичном значении отсылает к слову как действию, к голосу как формирующей реальность силе. Кроме того, йиш также означает: «возможность», «способность», «действенность». Это расширение смысла отражает логическую закономерность, характерную для архаичных систем мышления: звук — это уже действие, а речь — проявление воли.

Так, слово дуош в чеченском языке до сих пор означает и «слово», и «дело», демонстрируя, что в основе культуры лежало представление о речи как о действии.

Из корня йиш формируется ряд производных:
 • Диеша — «читать», «учиться»;
 • Йиеша — «читать»;
 • Иэша — «терпеть убыток, поражение»; также — «иметь необходимость, нуждаться».

Эти формы показывают, как слово в чеченской языковой картине мира связано с обучением, необходимостью, потерей — то есть с реальными процессами и состояниями. Слово — это не абстракция, а событие, имеющее последствия.

Особо примечательно, что глаголы баша, даша, ваша, йаша в чеченском языке означают: «растаять», «размокнуть», «промокнуть» — процессы, в которых лёд (ша) переходит в звучащую воду. Эти глаголы, по наблюдению ряда исследователей, формируются от корня ша — «лёд» — с добавлением классных элементов: ба-, да-, йа-, ва-.

Таким образом, таяние льда становится метафорой перехода от молчания к звуку, от покоя к действию. Слово йиш (голос) в таком понимании — это то, что рождается из льда, из ша, в момент его звукового распада: тающий лёд — это звучащий мир.

Этой же символике соответствует шумерское слово шир, означающее: «песню», «священный гимн». В шумерских текстах шир используется как термин для ритуальных песнопений, обладающих сакральной силой. Песня в шумерской культуре — не просто форма искусства, а священное слово, которое звучит, творит и устанавливает порядок:

«…да принесёт ему Шулги песню радости (шир)…»

Таким образом, совпадение значений между чеченским йиш (мн. эшарш) и шумерским шир позволяет говорить о глубинной параллели: речь, песня, голос — это не просто средства коммуникации, а космологические акты, стоящие у истока действия, бытия и ритуала.

Если корень йиш воплощает представление о слове как действии, то семантический кластер ша – шар – шуо отражает древнюю модель времени и движения, укоренённую в природном ритме горной жизни. В основе этой модели — слово ша, означающее лёд: не просто физическое состояние воды, а символ начала, неподвижности, покоя, из которого рождается движение.

В архаическом сознании замёрзшая вода — это метафора остановленного времени, тишины, изначального состояния. С таянием льда начинается круг — поток, звук, жизнь, год. Таким образом, ша становится концептуальным источником цикла. Год начинается с зимы, с появления льда. Это точка покоя, из которой рождаются поток, круг, год. Это доастрономическая модель времени, основанная не на абстрактных расчётах, а на естественных ритмах горной природы.

Круговая логика природных процессов — воды, пахты, древесных колец — переносится в астрономическое наблюдение: солнце движется по кругу; год делится на 360°; 5 дополнительных дней находятся вне круга. Так природный цикл становится архетипом календарного и космогонического мышления.

Подобная лексическая система, развивающаяся из одного природного корня (ша), указывает на укоренённую категорию мышления — когда из неподвижности льда прорастает движение, результат, цикл, слово, возможность, песня. Структура этих значений напоминает древнейшие языковые модели, характерные для культур, стоящих у истоков шумерской письменности. Уже на этом уровне наблюдается логическая и морфологическая близость между чеченским и шумерским понятийным аппаратом.

Такая спиральная логика развития значения — от первоэлемента к структуре, от формы к смыслу — типична для архаичных языков и мифологий. Это не просто грамматическая закономерность, а модель мироустройства. И тот факт, что чеченский язык хранит такую систему в живой речи — на уровне корней и понятий — позволяет рассматривать его как возможный источник космологических схем, позже отражённых в шумерской культуре.

Годовое кольцо как образ года — древнейшая визуальная формула времени. Она не нуждается в письменности или сложной астрономии. Её вполне могли нести с собой переселенцы из горных районов, основывая в долинах Междуречья новую цивилизацию, но опираясь на старое знание: время — это круг, видимый в дереве, в реке, в дыхании зимы.

Совпадение не только значения, но и звучания — шар (шум.) и шар — в значении круга, цикла, меры вселенной не может быть случайным. Принимая во внимание системную лексическую базу, мы получаем не поверхностное сходство, а глубокую связь: ту же самую модель, перенесённую из горного ландшафта в равнинную космологию шумеров. Это не просто параллели — это вероятное наследование.

Начало года в форме зимы и льда — универсальный образ, но в горах он особенно ярок. То, что в шумере позднее оформится как миф о разделении вод, в горах уже существует как естественный ритм: всё начинается с холода, из которого вытекает жизнь. Именно такую картину мы находим как в чеченских представлениях, так и в шумерской космогонии. Вполне возможно, что шумеры унаследовали этот образ из культур, для которых зима была не метафорой, а повседневной реальностью.

Если круг был основой действия (пахта), основой движения (река), основой отсчёта (год), то становится очевидным: круг — не метафора, а универсальная единица. Такая система мышления, сложившаяся в условиях горной изоляции, могла лечь в основу шумерской концепции времени, принесённой с севера вместе с переселенцами эпохи раннего земледелия.

Переход от земного круга к небесному — логичен. Но чтобы сделать этот шаг, нужно уже обладать моделью: циклом, равновесием, числовой структурой. Именно такая модель — вероятно, рождённая в горных обществах, где наблюдение за природой было необходимостью — могла стать основой шумерской астрономии. От дерева к солнцу, от годового кольца к небесной окружности — след одного и того же взгляда на мир. Если ша — не просто лёд, а исходная категория времени, то шар, шуо, йиш — это этапы её осмысления. Такая языковая архитектура могла сложиться только в культуре с глубокой природной памятью. Именно такую культуру могли нести с собой предки шумеров, спускаясь с северных горных плато в плодородные долины Междуречья.

_____________________
Источники

Вагапов А. Д. Этимологический словарь чеченского языка. Т. 1. — Грозный: АН ЧР, 2019. — С. 134, 189–190, 201, 245–260.

Вагапов А. Д. Этимологический словарь чеченского языка. Т. 2. — Грозный: АН ЧР, 2022. — С. 164–165, 275–281.

Black J., Green A. Gods, Demons and Symbols of Ancient Mesopotamia. — London: British Museum Press, 1992. — P. 162.

The Assyrian Dictionary of the Oriental Institute of the University of Chicago. Vol. ; I, s.v. ;ar.

ETCSL — The Electronic Text Corpus of Sumerian Literature, University of Oxford: https://etcsl.orinst.ox.ac.uk

Ber's Erk Neberu