Его Алмазом кличут. Глава 24. Тётушка

Передо мной чётко возникли воспоминания из детства. Мне лет десять-двенадцать. Моя комната в родительской квартире. Я, как обычно, сижу на любимом стуле, обшитом мягкой фланелью красного цвета, приставленным к столу. На столе в стороне лежит стопка учебников и тетрадей, перемешанных между собой и напоминавших мне тогда бутерброд. Ручки, карандаши и линейки тоже разбросаны где-то вдалеке. А прямо передо мной несколько несуразных деревяшек, на которых я поочередно пытаюсь вырезать какие-то фигурные линии и цветы маленьким перочинным ножичком.

Старательно и сосредоточенно, высунув язык от напряжения, я ковыряю острием ножа и вывожу витиеватые линии. Руки мои уже устали, и на них стали выступать вены, но я продолжаю мастерить. Спустя какое-то время приходит мама и смотрит на мои «труды». По выражению её лица я понимаю, что она разочарована. Вероятно, она предполагала, что мои поделки будут выглядеть более профессионально, и теперь что-то недовольно говорит мне, отодвигая деревяшки в конец стола и придвигая учебники. Я смиренно её слушался и грустил, что не успел вырезать хотя бы один приличный узор. Я пытался резать по дереву около года, периодически то забывая, то вновь вспоминая своё увлечение. А потом  совсем забросил. Да и деревяшек этих я не видел уже много лет в нашей квартире. Наверное, мама ещё тогда выкинула их.
   
Я взглянул на старика. Да, он определённо говорит про меня, но лишь в общем, поскольку в отношении своих «золотых» рук я, мягко говоря, не уверен, да и пишу я не песни, а статьи.
– Не всегда выходит быть тем, кем хочется, - возразил я с абсолютной уверенностью и досадой в голосе.
– Отчего же? – старик искренне удивился.
– Обстоятельства в жизни, да и талант не ко всему есть…
– Обстоятельства… Любите вы нынче это слово. Оправданье себе нашли, прячетесь под ним как под одеялом, – лицо старика стало хмурым. – А у меня разве был талант в институте? Меня профессора даже учить не хотели, считали, что я безнадежный. Помнишь ли, утром рассказывал? Только упорство тогда помогло мне да желание оперировать. А слушать всех нечего! Мало ли кому чего в тебе покажется. Ты сам должен знать, кто ты и что для тебя лучше. Но и на людей тех не серчай, что не верят в тебя. Они же просто не знают! Все настолько заняты своими делами, что толком-то понять и не могут твоей натуры. Оно ведь как бывает часто: эти люди, что смеются над тобой, сами порой на судьбу обижены, тоже когда-то не вышло, в них тоже не поверили, или просто воли не хватило. И теперь нарочно или нет, это уж по-разному, отнимают веру у тебя. Люди вообще интересные… Сколь живу, а всё одно вижу: коли человек добрый, так и других добрыми зовет, любит и хвалит. А злому все враги.

Передо мной возник калейдоскоп из всех знакомых мне людей. Каждого я стал оценивать по словам Алмаза. Да, я наблюдал среди них такие явления, о которых только что сказал Григорий Матвеевич. И примеров на своей памяти насчитал немало. Особенно, касательно добрых и злых людей. Одним из самых ярких показательных примеров являлась моя тётя Татьяна Андреевна, родная сестра моей матери. Человек совершенно особенный! Сколько помню, каждый раз, когда она приходила (а приходила она довольно часто) наш дом наполнялся бодростью и свежестью. Её глаза всегда горели мягким ласковым светом. Она старше мамы на 12 лет, но этого ни за что нельзя было представить! Её крупные кудри, которые она завивала на бигуди, так дружно подскакивали, когда она двигала головой, что мне казалось, будто волосы её – это маленькие живые змейки, такие же добрые и веселые, как тетя. Лицо её всегда улыбалось, отчего на щеках Татьяны Андреевны со временем образовались маленькие скопления морщин, которые выглядели так, словно тетя улыбается, даже тогда, когда она иногда была серьёзна. Она – воплощение дружелюбия и оптимизма. Всегда веселая и живая, она часто оставалась со мной, когда родителям нужно было отлучиться.

Я так любил бывать с тётушкой и всякий раз, только завидев её в дверях, подскакивал и ликовал. Татьяна Андреевна рассказывала мне много историй из своей жизни. И сколько же их было! Казалось, что она проживает не обычную, как у всех, жизнь, а настоящий аттракцион или детектив. Кстати, детективы тётя очень любила. Ее истории не всегда были весёлыми, скорее, наоборот, они часто представляли собой драмы и мистику. А как она рассказывала! Её манера повествования завораживала. Глаза Татьяны Андреевны настолько сверкали, что казалось, будто сейчас я услышу нечто такое, о чём потом должен буду молчать до конца своих дней и унести с собой эту тайну в могилу.

Ещё тётя имела такое свойство – подбадривать себя словом, разговаривая сама с собой, а иногда просто комментировать вслух свои действия. Причём, речь не идёт о каких бы то ни было серьёзных жизненных трудностях, нет. Татьяна Андреевна могла посетовать на усталость или длинную очередь в магазине, но заведомо переводя недовольство в шутливую форму. Или же любила рассказать самой себе о предстоящих планах: «Сейчас попью чаю, а потом займусь уборкой, а то завтра ведь будет некогда – после поездки на рынок сил у меня уже не останется». Это было для неё своеобразной привычкой и развлечением одновременно. Наверное, ещё и поэтому от неё всегда веяло позитивом. Она словно порхала – настолько легки были её движения.

Да, Татьяна Андреевна была именно тем человеком, который вокруг себя видит только хорошее: приятных людей и интересные события. Но только лишь потому, что сама она является человеком удивительным и светлым. Если же кто и обидел её, хотя такого человека обижать как-то стыдно даже по случайности, она немного расстраивалась, но во враги того человека никогда не записывала, наоборот, тот час же старалась его оправдать и сделать для себя вывод, что он все же хороший, а поступил подло не со зла.

И неслучайно я вспомнил именно Татьяну Андреевну. Мне очень приятно и радостно было возвратиться в детство и заново узнать мою прекрасную тётю. Она и сейчас осталась прежней, вот только очень постарела и уж не порхает, но глаза её по-прежнему светятся, разбрасывая искры. Здоровье её тоже пошатнулось, отчего она уже не ездит к нам. Моя мать навещает её два-три раза в год. Я же на тот момент очень давно её не видел, лет пять или шесть.

Предавшись воспоминаниям я совсем забыл о старике, который всё это время сидел рядом и молча смотрел в поле. Я взглянул на него и испытал чувство благодарности за то, что он навеял мне мысли о любимой тётушке и за то, что не нарушал той тишины, дав мне в полной мере насладиться тем счастливым временем.