про вселенные

      Нет ничего вечного, кроме самой вечности. Всё исчезает однажды, не оставляя следов. Высыхают моря, рушатся горы, взрываются звёзды. Вымирают мамонты. Уходят люди. Истекает время ...

      Время. Для удобства его делят на секунды, часы, дни и года. Они летят, текут или тянутся. В зависимости от внешних обстоятельств и внутреннего возраста. Вот уже натикало и пятьдесят лет новгородскому альпинизму. Так принято считать в нашем кругу. Сколько на самом деле, не знает никто. Новгородцы всегда были людьми предприимчивыми и непоседливыми и наверняка ходили по разным горам давным-давно и в разных странах. Только не считали это спортом. Просто необходимостью или образом жизни.

       Пятьдесят лет. Это, и много, и мало. Мало лет, но много ушедших друзей. Слишком рано ушедших. И слишком много живых ещё воспоминаний и всплывающих эмоций, чтобы считать этот "полтинник" праздником ...

       В этом году у Славы Маева тоже была бы круглая дата. Шестьдесят. Но уже тридцать пять, как его нет. Славный парень был Славка. Умный. Сильный. Красивый. Талантливый. Успешный. Лучший во всём, за что ни брался. Всегда первый. И погиб первым в нашей секции. Закрыв первый же разряд и возвращаясь с горы, завершающей его смену в альплагере. Памиро-Алай. Зиндон, 5Б. Единственный сын у родителей. Хоронили его в проливной дождь. Мы сдерживались, как могли, а вот небо тогда откровенно рыдало.

       Витя Степанов. Стройный, кудрявый блондин, любимец всех женщин, отец троих детей, генератор массового оптимизма и разных забавных активностей на тренировках и на любых выездах. Мастер спорта. Мой партнёр в "домбайских связках" на скалах. Идеальный партнёр. С ним было всегда легко, надёжно, спокойно и весело. И на скале, и в жизни. Эстет и немного сибарит. Кожаное кресло в офисе на первые деньги, белые кроссовки под строгий свадебный костюм или поутру, не спеша, сварить себе чашечку кофе в крохотной "турочке" на миниатюрном примусочке, чтобы, не вылезая из "спальника", смаковать и наблюдать из палатки за окружающей суетой - это Витя. Чо-Ойю, 5А. Не выдержал нагрузки какой-то важный сосуд. Его сняли с горы через год.  Ленинградцы, с которыми он ходил, организовали специальную экспедицию. До этого случая в Гималаях так не делали. Слишком опасно для живых.

       Слава Иванов. По странному совпадению погиб, как и Слава Маев, тоже 3 августа и тоже в результате камнепада. Только на Кавказе, на Уллу-Тау. Интеллектуал и трудяга, в постоянном тренировочном процессе. Обычно он приезжал ко мне на работу по делам из своего Валдая и мы под чаёк и пряники эти дела не спеша делали и заодно вели философские беседы. Про всё на свете. Случалось, он ночевал у нас дома и беседы бывали уже под другие напитки. Как большинство высотников, всегда уравновешенный, неторопливый и размеренный, казавшийся даже немного неуклюжим. Кандидат в мастера. "Снежный барс". Все четыре семитысячника страны, Хан-Тенгри и, по-моему, ещё Канченджанга.  Третья вершина мира.

      Коля Кожевников. Обычно немногословный, скромный и улыбчивый. Очень хозяйственный, с "золотыми" руками и таким же золотым характером. Помню, как он купил мотоцикл с коляской и по этому поводу, в несколько заходов, вывез всю подвернувшуюся под руку братию, десятка полтора или два, в весенний лес. Просто пообщаться у костра. Настолько нам тогда хорошо было вместе. Когда он выступал на соревнованиях, в личном первенстве я мог стать максимум "вторым". Обойти его было невозможно. Прекрасная техника и отличная "физика", а высота вообще была его родной стихией. Он даже работал на супервысотном кране на стройке. И погиб, упав с высоты. Из-под купола собора в Хутынском монастыре. Там, на монастырском кладбище он и лежит. Как обычный святой.

       Володя Лобушкин. Тренер "Буревестника", председатель областной федерации, профи по выбиванию финансирования мероприятий у спорткомитета. Компактный, кругленький, живой "шарик ртути". Всегда в движении, лёгкий на подъём, готовый к любой переделке или перепалке. Однажды неудачно покатался на горных лыжах. Шесть или семь раз ему заново ломали неправильно сросщуюся после винтового осколочного перелома ногу. Через год он, отчаянно хромая, уже уехал в горы. А раскрашенную яркими красками лангетку с той самой его сломанной ноги сделали переходящим призом и на закрытии сезона вручали очередному главному неудачнику.

     Витя Егоров. Типичный матмеховец. Все они, кого я знал, всегда считали себя стоящими в центре мироздания, на горе, с вершины которой слабо видны детали окружающего мира и прочие люди. Это их особенность постоянно вызывала в среде обитания различные турбулентности и бифуркации, а заодно и приключения. Порой на грани и за ней. Но привычка смотреть на всё чуть свысока, относилась также и ко всем возникающим трудностям и неурядицам, а заодно была и главной причиной его непрерывной тяги вперёд и вверх. А там ... А там были свои. Точно такие же.

      Лёша Грачёв. Ещё один высокий блондин, фантазёр и невероятный романтик. Подрабатывая промальпом в сложные девяностые, он однажды, весь героически обмотанный верёвками, позвякивая "железом" и изредка постукивая каской о стену, спускался с крыши мимо распахнутого окна, из которого на него изумлённо взирала миниатюрная брюнетка. Лёха чуть притормозил и, после короткого, двух или трёхчасового висения, и взаимного выяснения подробностей личной жизни друг друга, сделал ей предложение. Отказать этому, явно не случайному, дару небес, к тому же изрядно похожему на молодого скандинавского полубога, было, конечно же, невозможно ...

       Такие вот ребята. Безграничные, не постигнутые до конца, вселенные, ушедшие в вечность, кроме которой ничто и не вечно ...