Сказка о рыбацкой кошке и поповой мышке

В одной, затерянной в густых русских лесах, деревушке жила-была кошка Муська. Почивала она на полатях у одинокого старика, в его ветхой избушке. Ох и хитра была плутовка! Сходит старик на реку, наудит рыбы — а она уж тут как тут:

— Мяу, да мяу! — это, мол: «Дай, старик, хвостик. Не зазря же я в твоём хлеву мышей гоняю».

Ну, старик и даст. А отчего не дать? Ему Бог благословил, а он поделиться завсегда рад.

Напротив рыбацкого домика выстроил новые хоромы местный поп Антипий. Старая его изба сгорела. Говорили, неспроста, а он лишь широким рукавом махал:

— Свечечка упала, не досмотрели... Чего теперь? На всё воля Божья.

— Почто сейчас-то у запруды строишься? — поддевали его острые на язык бабы. — Не сюда ли девки купаться ходят?

— Ах вы, Рахавы Иерихонские! Чего удумали! — гремел он, тряся бородой. — Оттого мы тут строимся, чтобы моей матушке на мосточках рясы стирать сподручнее было! Ах вы... метлами помели...

Наверное, более всех переезду отца Антипия обрадовалась Муська — ведь в его хозяйстве было пять дойных козочек с большими, налитыми, грушовыми сосками.

— Может, и мне, по-соседству, молочка перепадёт? — мечтала она, лёжа на пропахшей рыбой хозяйской портянке.

Но в соседском доме подчевать её молочком никто не собирался. Вместо молочка в миску можно было разве что слёзы лить: завидев кошку во дворе, хозяйка дважды приложилась по её спине палкой, а хозяин, рыщущий по свежеструганной повети, как-то запулил в неё пахнущим дёгтем сапогом.

Поредели стариковы сети, рыба пробиралась в них проще, чем через заросший бочаг. А потому и окуневый хвостик попадал Муське под лавку всё реже. Всё чаще она пробиралась в соседский дом — нет-нет, да и обмазывались сметанкой её усы. Работники не доколотят досочку в телятник — вот тебе и ворота для кошачьего племени. Тут хозяйка и поставит студиться холодную простоквашу. Муська лапкой толкнёт крышку — бяц! — и кошачьи усы уже плавают в матушкином горшочке.

Но хозяйка вскоре стала замечать пропажу и начала усложнять кошкину жизнь: то миску миской накроет и камнем прижмёт, то масленицу в сундук уберёт и на замок запрёт. Так и просидит Муська всю ночь на сундуке: поплачет, да и снова в мечтах заблудится...

Так и дотянула наша Муська до самого Христова Воскресенья. «Ну, — думает, — если молочком не разживусь, так хоть яичком угостят в праздник. Небось сжалятся».

Но едва вышла она на улицу, как уловила носом что-то более лучшее- смачный запах копчёной курочки. Видать, в честь праздника в соседском курятнике поголовье поубавилось.

Пробралась она в Антипинский чулан, а там — курочка, подвешенная к палке под потолком.

— Ох, видать, остывать подвешали... — сглотнув слюну, заключила плутовка. — Сейчас мы её спробуем.

Разбежавшись, вцепилась изо всех сил в тёсаную стену, но и до половины не смогла пробежать по вертикали — сорвалась, лишь обломив коготь.

— Я так не сдамся, — сказала она себе.

Пригнув уши, попробовала ещё раз — и снова безуспешно.

С курочки капал на пол жирок, Муська слизывала его шершавым языком, слюни текли, а живот оставался пуст. Сочная, с золотистой, словно пасхальное яичко, кожицей, курочка манила её к себе... Но сколько ни пыталась — раз за разом срывалась вниз.

Час прошёл. Муська не сводила глаз с заветной добычи. И вдруг — из щёлки меж бревен показались крошечные усики. Мышка.

— Здравствуй, Муська! — сказала она. — Что, тоже курочку учуяла?

— Ммм-да... — со вздохом ответила кошка.

— Я её ещё со вчера караулю. Всю ночь холоп хозяйский сырыми веточками коптил. Дважды в болото бегал.

— Да, что сказать... хороша... только...

— Ох, что-то я с тобой заболталась! — прервала её мышка. — Обед стынет.

И, пробежав по стене меж пазов, ловко прыгнула на палку, приземлилась на спинку курочки, оторвала кусочек и юркнула обратно.

Муська глядела на неё, мечтая, чтобы та оступилась и упала прямо в её лапы. Но чуда не случилось. Сегодня праздник был не для неё.

Мышка, остановившись у входа в свой лаз, обернулась и с высоты по-господски сказала:

— Христос воскресе! — и скрылась с добычей в щели.

Поначалу Муська не нашлась, что ответить. Посидела, подумала и, махнув хвостом, пробормотала:

— Да ну... Столько висит... мясо-то уж протухло... — и голодная побрела домой.А на душе всё скребли мыши.