5. What is a show? Что такое шоу?

   Гостиничный номер показался мне чудовищно огромным. После вечной тесноты общежития, светлая, чистая, с огромной двуспальной кроватью, бельевым шкафом, холодильником и, представьте себе, чёрно-белым телевизором «Рекорд», комната казалась сказочной залой и сюда вот-вот войдёт принцесса, ну или Золушка в, пока ещё, бальном платье и в обеих туфельках. (Как она ходила на хрустале?). Стоя посреди этого великолепия с сумкой на плече и ключом в руке, я подумал: «Вот бы однокурсники увидели!». На тумбочке возле входа, рядом с «Памяткой для проживающих», как намёк на открывшиеся возможности, заметил телефон с кнопками вместо диска. Это было чересчур. Обалдевший от впечатлений я присел на кровать и тут же подскочит, потому что в дверь постучали. Кто это мог быть? Я вчера никому не говорил про гостиницу, да я и сам впервые увидел это номер своими глазами. Клавиши и ноты привезли сюда ребята из команды шоу. А потом всё так завертелось, что я за вечер ни разу не вспомнил об этом.
  - Войдите – сказал я срывающимся голосом, заталкивая сумку ногой за спинку кровати. В номер вошла девушка в форменной одежде гостиницы. Она принесла кипу полотенец, набор мыльно-рыльных принадлежностей и поднос, на котором стояла прикрытая крышкой фарфоровая кастрюлька и большая кружка. По запаху я понял, что в кружке кофе, а вот что под крышкой?
  - Здравствуйте Семён Андреевич! Извините. Это ваш завтрак и дополнительный набор принадлежностей для ванной комнаты.
  Я оглянулся, в комнате кроме меня и дежурной никого не было… и тут до «жирафа» дошло – Семён Андреевич – это я! И завтрак, и все эти вещи мне! Так, наверное, только в паспортном столе называли по имени отчеству. А в жизни я Сеня. Даже преподы меня так называли.
  - Спасибо! – промямлил я, помогая поставить поднос на стол.
  - Как приведёте себя в порядок, вас просили позвонить в 202 номер. Телефон на тумбочке. В город можно звонить через семёрку. Это номер коммутатора. Ко мне вопросы есть? – Дежурная посмотрела на меня и улыбнулась.
  – Если понадоблюсь – наберите 500. Номера всех служб есть на «памятке» возле телефона. Хорошего дня!
    Она вышла, а я так и стоял посреди комнаты, не в силах поверить, что всё это происходит со мной. Запах из кружки привёл меня в чувство. Я присел за стол, в первую очередь отхлебнул горячего кофе. В небольшой кастрюльке, которая при ближайшем рассмотрении оказалась большой тарелкой с крышкой, были бутерброды (да ладно…) с красной икрой и такой же по цвету рыбой. Такой набор я ещё ни разу в жизни не пробовал. Пожелав себе приятного аппетита, с удовольствием съел всё, до последней крошки. Оказывается, организм успел не хило проголодаться.
    Уже стоя под душем, вспомнил, что так и не позвонил Натульке, хотя обещал это сделать ещё позавчера. Это поправимо, небольшой букет и горячий поцелуй загладят мою забывчивость. Вчера у них был показ дипломного спектакля, а у меня неофициальный выпускной нашей группы. Мы физически не могли быть рядом в такой волнительный момент. Но надеюсь, теперь будет всё по-другому. Если бы я знал, как я ошибался.
    Пока я приводил себя в порядок, пока искал «гладилку» с утюгом, а потом ремонтировал перегоревший шнур, гладил, стараясь не спалить, рубашку, отшпаривал (так говаривал мой дядя о глажке брюк) через носовой платок штаны - время незаметно подошло к обеду. Вспомнив о словах дежурной, подошёл к телефону. Подмывало позвонить Наташке, но победило чувство долга. (Ну да, я ведь теперь живу в долг. Все эти удовольствия надо отрабатывать). После набора заветных цифр послышались гудки вызова. После третьего трубку сняли и женский голос сообщил, что я позвонил в кабинет Заславского. И попросил изложить суть вопроса. Обалдев от такого поворота, я промямлил:
  - Извините, он просил меня позвонить, когда буду готов. Я Сёма… Э, Семён Ветров.
    Трубка сказала: «Хм» и через пару секунд заговорила уже знакомым голосом Вадима Юрьевича:
  - Здравствуй, Семён. Уже обустроился? – и не слушая моих ответов продолжил: - Сейчас время обеда. Давай-ка встретимся в ресторане, там и обсудим наши дальнейшие действия.
    Я только успел сказать: «Хорошо», и трубка тут же отозвалась короткими гудками отбоя. Ну, что ж, приближается мой час. Будет ли он «звёздным», или мне предстоит «звездануться» с небес на землю покажет ближайшее время. От волнения я бродил по комнате как зверь в клетке, ну не дикий зверь, скорее, как кот в чулане, из которого сбежали все мыши. А сейчас обедать. От этой мысли в животе заурчало и я помчался через две ступеньки на первый этаж в местную столовую, которая по вечерам превращалась в ресторан.
    В зале, как в любом подобном заведении в обед, было много народа, и я завертел головой, выискивая Заславского или кого-нибудь из его сопровождающих. Меня неожиданно позвали: - Семён, иди сюда. - Справа от основного входа была ещё одна малоприметная дверь из неё выглядывала голова того самого парня из балета, который отдавал оркестру деньги за танец. Я его узнал по широкой улыбке под ухоженной бородкой. За дверью оказался небольшой, представительский кабинет с овальным столом, сервированным к обеду. Во главе, прямо напротив двери, сидел Сам, рядом незнакомая женщина в очках лет тридцати пяти – сорока. «Старая грымза» - отметил я про себя. С другой стороны, занимал стул «звёздный» телеведущий, который едва взглянув на меня продолжил разговор с человеком, которого я откуда-то знал, лицо его было до боли знакомо. Оставив эту разгадку «на потом», я продолжил визуальный осмотр команды. Балетный, доставив меня к столу, присел на свободный стул. Больше ничего и никого нового для себя я не узрел.
  - Проходи – кивнул на стул рядом с «Грымзой» Вадим Андреевич. – Будем ставить задачи. Но сначала кушать.
    Сам обед описывать нет смысла. Обычный, комплексный… как в любой городской столовой. Хотя салатов было несколько видов. Наверно это входило в «ресторанное» меню. Пока мы активно «переводили» продукты Заславский познакомил меня с присутствующими. «Грымзой» оказалась Ангелина Анатольевна – секретарь, делопроизводитель, адъютант и, как мне показалось, ангел хранитель шефа (так я для себя определил наши с ним отношения: Он – шеф, я – подшефный). Танцор с бородкой – Валентин. Он оказался балетмейстером танцевального коллектива шоу. Никогда бы не подумал. Такой весёлый парняга (он успел за короткое время рассказать кучу анекдотов и довести до икоты «грымзу»), никак не соответствовал, в моём понимании, статусу руководителя.
     - А это мозг нашей команды, - Заславский показал на телезвезду, - ну ты наверняка узнал его. Николай Юркин – телеведущий, организатор шоу-программ на ТВ или, как у нас, в концертном варианте. Вот как раз сейчас они договариваются с Ильёй Михайловичем о нашем выступлении в городском Доме культуры. Я, тут же вспомнил этого мужика. Мы несколько раз «озвучивали точку» в ГДК на праздники. Рябоконь с ним учился, только не помню где: то-ли в музыкальной школе, то-ли в общеобразовательной. Но дружили они плотно, каждый раз после концерта, едва собрав инструменты, Иваныч исчезал в кабинете у этого самого директора и до следующего дня его можно было не искать.
  - Команда у нас достаточно большая: - тем временем продолжал Вадим Андреевич - только у Валентина четыре балетных пары, со мной на сцене как минимум трое, Юркин – ведущий, а ещё визажист, костюмер, рабочий сцены, звукарь, инженер по свету. Ну и музыкальная группа, которой, с сегодняшнего дня, ты руководишь. - Я ошарашенно посмотрел на человека, только что вылившего мне на голову ведро ледяной воды, в переносном смысле, конечно. – И не надо возражений, я наблюдал за твоей работой в ресторане. Ты справишься. Тем более у тебя есть хороший инструмент. Ноты для представления имеются, сценарий шоу расписан. Собирай команду и вперёд, на баррикады.
    От неожиданности, я не находил слов… меня назначают руководителем несуществующего оркестра, да ещё и в незнакомом шоу. Пока я собирался с мыслями, как попонятнее и без тех слов, что уже висели на кончике языка, высказать своё мнение по этому поводу, Шеф громко объявил:
  - Друзья, у нас появился новый музыкальный руководитель, отныне все вопросы по музыке к нему. – Он подмигнул мне и поднялся из-за стола. – Ну, что, пора работать. Семён, со мной, остальные знают, чем заниматься.
    Я, как закипающий чайник, переполненный невысказанных эмоций, поднялся со стула и тут Валентин решил меня озадачить:
  - Сеня, нам нужно репетировать под музыку, ты сможешь сегодня поиграть на репе?
    И тут меня прорвало, - Да вы что, обалдели все тут, что ли? Какая репетиция, какие концерты? Я только вчера диплом получил… Как и кем я буду руководить? Вы понимаете, о чём говорите? – Мне казалось, что из моих глаз летели искры, а из носа валил дым. Заславский положил мне руку на плечо, и я почувствовал, как по телу от этого места побежали волны тёплой энергии, исчезла паника, мысли стали собираться в кучу. Я вздохнул раз, другой и… окончательно успокоился.
  - Валя, подожди с требованиями, всё завтра. Репетируйте как обычно, под магнитофон. А сейчас все работаем.
    Мы первыми покинули столовую, за нами потянулась вся «сумасшедшая» компашка. Только Юркин с директором ГДК остались «договоры договаривать», им как раз принесли бутылку коньяка и рюмки. Поднявшись на второй этаж, в номер-кабинет Заславского, присели на диван. Надо сказать, у него был огромный номер; кроме большой комнаты, которая служила приёмной, имелся кабинет со столом и диваном, небольшая кухня, где можно было приготовить кофе или, что-то посерьёзнее, и ещё две закрытые двери, очевидно спальни. Пока я осматривался к нам вошла Ангелина Анатольевна.
  - Аль, сделай нам кофе, пожалуйста. – и, поднявшись с дивана, пересел к столу. Давай ближе. – я сел на один из стульев и приготовился держать оборону. – С нами до прошлого концерта работала группа, но у них закончился договор, а продлевать его они не захотели. Там своя запутанная история. У одного сын родился, а от другого жена собралась уходить из-за постоянных гастролей. А пианистка, та вообще уезжает в Израиль. Вот такие пироги. Так, что я на тебя очень надеюсь. Самое главное собрать команду, пять-шесть человек думаю достаточно. Музыкальный материал расписан, концертные номера готовы – бери и работай.
    Он улыбнулся, посмотрев на моё напряжённое лицо. Наверняка на нём были написаны все мои мысли. Поэтому глядя мне прямо в глаза произнёс: - Ты справишься. Ты обязательно справишься. Я поговорил с твоим преподавателем, он сам тебя рекомендовал на это место. Обратись к нему по поводу музыкантов, он обещал помочь.
    Я, зная способность Иваныча организовывать не организуемое, облегчённо выдохнул. Если Рябоконь поможет, то наверняка всё получится. Кроме того, его знали и уважали все музыканты нашего города и его окрестностей. В голове постепенно вырисовывалась картинка дальнейших действий. Увидев мои нетерпеливые ёрзанья на стуле, Вадим Андреевич махнул рукой, - Иди, работай. Как ошпаренный я выскочил из номера и побежал наверх, в свои апартаменты, поближе к телефону.
    Не смотря на необходимость звонков «по делу», в этот раз я набрал Наташин домашний телефон. Честно прождав пару минут вызова, убедился, что дома в это время никого нет. Других её контактов у меня не было. Опустив трубку на рычаг, я с удивлением подумал, что за столько дней не успел сильно заскучать по, практически, невесте. Эти нездоровые настроения мне очень не понравились, но сейчас, что-то исправить было невозможно. Моего телефона она не знает, я дозвониться не могу, поэтому оставляем чувства на вечер. И я переключился на работу. (Как быстро я для себя определил это занятие – работа. Даже приятно стало).
    Мой, теперь уже бывший, препад как будто ждал звонка, на втором гудке прозвучало знакомое: «Да, слушаю».
  - Альваныч, это я, - взахлёб затараторил в трубку, - Мне нужно срочно с вами увидеться. Очень, очень нужно! Вы мне должны помочь, иначе всё пропало! – На одном дыхании выпалил я, как будто боялся, что он мне откажет.
  - А, Сеня, наконец-то! – голос Иваныча меня моментально успокоил и настроил на нужный лад, - Я в курсе твоих проблем. Ко мне в училище заходил некто Заславский и всю ситуацию обрисовал. Он предложил мне заняться группой, но ты же знаешь, я не могу, своей работы хоть отбавляй. Поэтому посоветовал ему поговорить с тобой. Я так понял, что разговор состоялся.
  - Ага, ещё как состоялся! Только вот, что делать с составом я не знаю. Надеюсь только на вас. – Перевёл стрелки развода ситуации на него.
  - Да это вообще не проблема, состав уже практически готов. Ритм секция из «Cocktail-band» согласились, духовики практически есть, только с трубой проблема. Но ты с Мишей поговори, у него всё равно сессия закончилась. А на гитаре я поиграю, если ты, конечно, не против.
    Обалдевши от такого расклада, я крикнул в трубку: - «Да-а-а!» и запрыгал от эмоций возле телефона. Мы договорились на завтра о времени первой репетиции. Причём Иваныч взялся сам обзвонить музыкантов, а мне досталось договориться с Михой. Ещё разобрать и подготовить ноты для репетиции. Ну, с другом мне хватило пяти минут, чтобы всё обсудить, поржать и обговорить наши действия. Потом звонок в 202 номер, бегом на второй этаж за увесистым портфелем и началась рутина. Ноты, хотя и были разложены по партиям, нужно было проверить, посмотреть, подключив «Коржик» и нацепив наушники поиграть свои партии. В себя я пришёл, когда в дверь раздался стук и, услышав разрешение, в комнату вошла, уже знакомая мне, дежурная горничная. В руках у неё был поднос с такой же накрытой тарелкой и кружка горячего чая.
  - Семён Андреевич, это для вас. Приятного аппетита!
Я уже не удивился обращению. (как быстро мы привыкаем к хорошему). Поблагодарил девушку и оставив инструмент в покое, собрался чаёвничать. Но тут зазвонил телефон. В трубке ожидаемо услышал голос Заславского:
  - Добрый вечер! Ну как движется работа? Музыканты нашлись? Репетицию назначили? – Я понял, что за всей суетой забыл отчитаться шефу о проделанной работе.
Я гаркнул в трубку как артиллерист в отставке: - Так точно, товарищ генерал, завтра начинаем работать.
  - Очень хорошо. Утром, после завтрака, часам к десяти жду вас с документами на сцене Дома культуры. Нас пустили туда на три репетиции, первая ваша. Документы нужны для оформления договора.
Остальные тонкости – об аппаратуре звукооператоре и прочих технических делах мы проговаривали ещё с пол часа. Когда я положил трубку и посмотрел на часы было половина двенадцатого. И я опять не позвонил Наташке. Прямо наваждение какое-то, уже три дня не можем созвониться. Чувство вины начало грызть мой мозг пока пил холодный чай с булочками, но я вовремя надел наушники и утонул в работе.