Обида...

В тихой деревне, где время текло медленно, как река в засуху, жил один чудак Лука. Он был добрым, но замкнутым, и в его теле росла опухоль. Она появилась от непонимания между ним и другими. 

Лука верил, что молчание заставит странную шишку исчезнуть: "Если я не буду кормить её своими словами и мыслями, она рассосётся сама собой". Он избегал разговоров с друзьями, отмахивался от вопросов близких, надеясь, на скорое выздоровление. Но опухоль не исчезала. Напротив, она бухла и становилась тяжелее, отбирая силы. Чем дольше Лука пребывал в себе, тем сильнее шишка разрасталась, словно сорняк.

Однажды в деревне появилась совсем юная странница по имени Мира, чей голос был чистым и звонким, как родник. Всех очень смешил фонарик с которым она ходила даже днём.
- Зачем тебе свет, когда и так светло? - подшучивали над ней.
- Этот фонарик не для темноты. Он для того, что прячется внутри. Мне подарил его дядя Вильгельм, - отвечала Мира предельно серьёзно.
Встретив Луку она посмотрела на него будто заглянув в душу:
- Почему ты позволяешь обиде отбирать твою жизнь?
Проницательность незнакомки его удивила:
- Кому позволяю?
- Шишке, что у тебя внутри. У нас её называют обидой.
- Разве ругань и споры не делают её сильнее?
Мира с теплотой улыбнулась:
- Обида не цветок, который можно высушить молчанием. Она - опухоль, что питается тем, что ты копишь в себе. А слова сказанные с пониманием и любовью, точно пойдут на пользу. Не держи их, отпусти...

Её слова дали Луке надежду. Он начал говорить - сначала неуверенно, с соседом о давней ссоре, потом также осторожно попросил прощения у сестры, хотя просить его казалось не за что. Каждый разговор по душам как по капле насыщал клетки Луки нечто спасительным.  Опухоль начала медленно, но верно уменьшаться, а её тяжесть отступать.  Лука стал искать тех, с кем давно не говорил, и с каждым разговором обида слабела, пока не исчезла вовсе, оставив в его теле лишь лёгкость и тепло.

Он больше не боялся слов, не боялся понимать других, зная, что это может спасти не только его.