Дымов. Филадельфия. часть первая

    Солнце клонилось к закату, в вечерней дымке бледно проступали очертания небоскрёбов. Редкая синева с остатками розовых облаков мелькала, отражаясь, в  витринах, от асфальта исходил запах гудрона, прохожие поднимали головы, улыбаясь, разглядывали прилетевших на лето ласточек.

    Лимузин остановился на парковке, Берник кивком указал Дымову на дверь. Они вышли. - Заведение, которое мы с тобой сегодня посетим, не совсем ресторан, - Съёжившись от порыва ветра, растормошившего кудряшки его редеющей шевелюры, проговорил Берник. - И обычным ночным клубом я бы его не назвал. Он подвёл Дымова к багажнику лимузина и попросил шофёра его открыть. В глубине подсвеченной бархатной ниши лежали аккуратно сложенные кофры и коробки, - Сейчас заскочим в отель, приведём себя в порядок, потому что по условиям клуба господа должны быть облачены в смокинги и цилиндры. Да, и строго без женщин.

- Слушай, а может ну его? Твоего сюрприза с прыжком на сегодня мне уже хватило. – Дымов не мог скрыть своё замешательство перед очередной, заведомо авантюрной затеей, но оживший в друге духовой оркестр уже вовлёкся в игру, собирал звучание, расправляя грудь и надувая щёки.

- Расслабься, на вот, лучше, глотни, - Берник протянул Дымову бутылку Макаллана, достал сигарету, закурил. - Крутая тема. Я чего из машины вышел-то, воздух и на дропзоне был свеж. Решил тебя подготовить заранее, чтобы не лохануться. Ты у нас перец столичный, сможешь когда надо натянуть сову на глобус. В прошлый раз я там немного перебрал, саданул джеб-кроссом* в бубен, переполошил джентельменов, некрасиво получилось, даже извиняться пришлось, - ухмыльнулся Берник, - Гонг огромный такой, литой, подвешен к дереву, ну как мимо пройти? В общем, ты держи там рот закрытым, а глаза, наоборот, в оба. – Берника несло, сказывалась который день продолжавшаяся фиеста. Дымов отхлебнул из бутылки: - Давай просто посидим в баре, выпьем?
 
    Дни бесшабашной молодости Дымова остались позади, терялись в памяти, растеклись по московским бульварам. Он давно жил на тихой своей улице у реки, с уютным магазинчиком и китайской забегаловкой на углу, в пустоте холостяцкого дома.

    Холодный ветерок пробежался по придорожным осинкам. Берник положил руку на плечо Дымова: - Не скучно тебе, как заведённому будильнику-то? Так ведь и помереть недолго. Вы тут в своей Америке повёрнуты на работе, кичливы от неуёмной жадности, а доходит дело до человеческих отношений, вы как омёбы инертны, глаза в пол, ни выпить с вами по людски, ни поговорить, индивидуалисты хреновы. Кстати, ты часом не страдаешь от спермотоксикоза? Ну, признайся, девки голые под утро ведь снятся? Вот то-то и оно, и поэтому я устраиваю для тебя вечер, чтобы в старости не возникали запоздалые сожаления об упущенном, итс май трит тудэй**.

 – Разошёлся ты, смокинги вон приготовил, - Дымов сделал ещё один глоток и закашлялся, скрывая неловкость, которую вызывал разговор и та ситуация, в которую заманивал его Берник. - Найти женщину для секса можно и здесь, в Филадельфии. И, кстати, смокинг в Америке называется токсидо, а цилиндр -  топ хэд, так, на всякий пожарный.

- Надеюсь, шнурки, это просто шнурки, а, пожарный? – бросив окурок, Берник растёр его носком ботинка.   

- Шнурки это просто шнурки…

- Знаешь, придёт время, когда я, проходя мимо витрины, скажем, парикмахерской, не узнаю себя в отражении. Оттуда будет смотреть на меня старик с потухшим взглядом. Но вот пока там отнюдь не заплывшая рожа, я жгу,.. ну, и баб это заводит.

- И кто же их заводит? Деньги им нравятся, а не рожа твоя...

- Нормальный живой мужик с ху-м и яйцами.

- Эх, Берник, яйца-то могут и придавить. Опомниться не успеешь, как будешь кофе в постель носить, душа ты заблудшая.

- Грех, пока ноги вверх, а опустил, так и бог простил. Вылечу я твою хандру, Дымов, не нравишься ты мне сегодня.

    Филадельфию к ночи накрыла пелена измороси. Этот город, как и многие замшелые города "ржавого пояса"***, никогда не радовал Дымова, улицы были скучны и однообразны, центр грязен. У входа в заведение весело разговаривали трое, два ухоженных в серых фраках под зонтиками, и громадный негр с серьгой в ухе. Негр сдвинул в сторону красный канат, пропуская Берника и Дымова к проходу, один из ухоженных, выудив приглашение из ладони Берника, сверил его со своим списком, улыбнулся и с лёгким поклоном растворил перед ними тяжёлые французские двери.

    В холле было тепло и неожиданно тихо, звук улицы остался за дверьми, мерцающий малиновый свет создавал атмосферу избранности и спокойствия, где-то внизу играла музыка, по обеим сторонам горели свечи, их блики отражались в развешанных по стенам зеркалах. Неслышно подошёл коридорный с лицом, скрытым под маской. Он жестом предложил снять цилиндры, а взамен выдал узкие шёлковые шарфы чёрного цвета с двумя прорезями посредине в пару смокингам, и так же неслышно исчез.

    Дымов следовал за Берником, подобное начало вечера создавало ощущение тревожного ожидания перед чем-то необычным. Блестящие ботинки были неудобными, и своеё жёсткостью больше напоминали парадные в его армейскую бытность, белая манишка неуклюже топорщилась, вылезая из под смокинга. Её накрахмаленный ворот, обтянутый толстой бабочкой, впился в шею и натирал до такой степени, что Дымову хотелось его немедленно сорвать.

    Из темноты выступил коридорный.  Он приоткрыл дверь, скрытую за тёмной портьерой, мягким жестом предложил пройти внутрь.

    В глубине прохода в столбе мягкого света блестел хрусталём ледяной гроб. В его  прозрачной нише на серебряных подушках лежала обнажённая брюнетка, её бесстыжие глаза, улыбаясь, отражали падающий свет. Между грудей, полных мягкой женственной красоты, в глубине живота, под мрамором её призывно вывернутых округлых бёдер блестели комочки чёрной икры. Дымов подошёл ближе. Подтаявший лёд собирался в тонкие кривые струйки, чистая белая кожа покрылась гусиными бугорками.

- Не о том думаешь, - шепнул Дымову на ухо Берник. - холод вряд-ли возбудит желание, - Взяв с женского тела тонкий кружок хрустящего печенья с икрой, он положил его в рот и проглотил не жуя. – Другое дело, еда. Ммм, иранская, во рту тает. – Он едва слышно причмокнул и взглядом указал Дымову на мёрзнущую кожу женщины, - Это не фолликулярный кератоз, не за тем мы здесь, чтобы париться об её эпикризе, деньги не мёрзнут, и вообще, ты смотри глубже, ешь больше, при желании слизывай. Как-то в Бразилии, я спросил у людоеда из племени Вари, какое место у женщины наиболее вкусное, он ответил - предплечье, так что валяй, не теряйся. - Берник улыбнулся и, протянув руку к обнажённому телу, выудил откуда-то из-под её колена кубик подтаявшего льда, в который чудесным образом был впаян дорогой алкоголь. – Новейшее изобретение человечества, французская водка Грей Гус, твоё здоровье! – отсалютовал  Берник.

- Ты, Берник, придаток собственного члена.

- Пей давай!
 
Возникшая фигура коридорного в белых перчатках указала на продолжение вечера.


Продолжение http://proza.ru/2025/08/04/1324

*комбинация ударов в боксе
**от англ. it’s my treat today, за мой счёт сегодня
***Ржа;вый по;яс (англ. Rust Belt), известный также как Индустриальный или Фабричный пояс, — часть Среднего Запада и восточного побережья США, в которой с начала промышленной революции и до 1970-х годов были сосредоточены сталелитейное производство и другие отрасли американской тяжелой промышленности.