Читатели - толкователи бунтов

Нет лучшего момента, чем сегодняшний, для наблюдения и понимания исторических событий, особенно таких, как народные бунты. Особенно для тех, которые состоялись 300-400 лет тому назад. Вот и профессор Медынский не удержался от столь …актуальной темы, благо, историографу предоставлен богатейший материал.
И вот я наслаждаюсь его замечательными словесными эскападами, когда сразу за почти бесспорным замечанием о том, что в разных веках и степень жестокости была разной, он рассказывает о Томском бунте. Иллюстрирует? С точностью до наоборот!

Бунтари посадили воеводу под замок и отправили к царю посыльных с претензиями на неправедное правление. Посольство в те века совершалось не быстро, пока туда шли, пока обратно, пока разбирались… Томичами все эти месяцы правили выборные из бунтовщиков и зам.воеводы. А он сам ждал приговора царя в темнице! И никаких страшных безумств с убийствами, ни ДО суда, ни ПОСЛЕ. Воеводу после разбирательств сослали еще дальше в Сибирь, но опять же на хорошую должность, пару бунтовщиков посекли плетьми, самого заядлого крикуна лишили жизни. И всё.

Потом профессор привел еще пару примеров по России, приговаривая при этом, что в «цивилизованной» Европе все было не в пример страшнее, кровь лилась потоком и гирлянды повешенных на деревьях висели, пока не истлели.

Однако, все ученые люди как аксиому утверждают, что из нашего светлого далека с нашими моральными принципами нельзя подходить к событиям средневековья! Ну не могли казаки Степана Разина жалеть баб и детей, размахивая саблями, время было другое! То есть томичи и псковитяне могли разумно предъявлять претензии властям за обиды и тяжелую долю, а дончане были совсем другими русскими!

Ладно, ученые люди, но и рядовые читатели заходятся от восторга, читая роман Прилепина «Тума», они там находят высокое поучение о патриотизме, верности долгу и православной вере. Видимо, проливая меньше безвинной крови, казаки были бы менее убедительны в своих подвигах. Сравнение казаков, героев Прилепина, еще до бунта против неправедных властей, в своем рядовом служении царю и отечеству омывающих сапоги кровью, беспробудно мародерствующих и по своему произволу разбойничающих, с Ермаком, томичами, Семеном Дежневым, другими вполне адекватными героями-современниками, никому в голову не приходит!

Волосы на голове шевелятся, когда это сравнение сам автор нашумевшего романа делает с войной в наше время, мол, ничего за триста лет не изменилось. Неужели тоже крошат направо и налево всех, кто под руку подвернется, и мародерствуют, пользуясь положением человека с ружьем? А вот эта акция с обменом тел погибших для уважительного захоронения – сплошное лицемерие? Или всё-таки есть разница между донскими казаками в семнадцатом веке, охраняющими южные рубежи по их понятиям и правилам, и нашими воинами, участвующими в СВО?

Философствуя на такой зыбкой почве, как мораль и право в бунтах и войнах, опираясь то на художественный вымысел романиста, то на летописные отрывочные заметки, толкователи возводят в степень даже случайные вроде бы личные обстоятельства и характеристики. Так кровь пленной турчанки, подмешанная к русской, казачьей, дает моральное право Герою – Разину уже ни на кого не оглядываться, ни чьим правилам не подчиняться. Выполнять свое высокое предназначение. В чем оно заключается? Вы не поверите, в том, что Стенька Разин служит Отечеству!
То есть бунтарь, двинувший свои струги на Москву, устилавший своим разбойным походом путь трупами, проклятый впоследствии властью и церковью, не брезгующий грабежами хоть в самовольном походе на Иран, хоть у себя, на Волге, на самом деле – высокий идеал патриотизма???

Интернет стерпит всё, что угодно, здесь каждый судит не только в силу своей просвещенности, заданности идее или дружеской приверженности автору, но и …Да просто полной отвязанности от всякой логики, исторической правды и смысла.
Кровь турчанки! А уж судить на этом основании о действиях Сталина, Ленина, Зеленского или… да подставьте фамилию любого субъекта, - покопайтесь в его происхождении, вспомните о дальних или ближних предках, как всё в оценках скажется! Тума, просто полная Тума. И выплеснутая на страницы романа грязь, кровь, вымышленная жесткость старых времен, помноженная на такую же страшную реальность современности, впечатлит кого угодно.

Остается самый главный вопрос: хоть просвещенного, хоть одноклеточного читателя чему учит, куда ведет это впечатляющее повествование? Чем это слово отзовется?
Когда Прилепин собирает до кучи и гордится сотнями восторженных откликов на «Туму», он сам слышит, чем они восторгаются? Особенно, когда вспоминают любимых бабушку и дедушку, читая про пленную турчанку, за которой Тимофей гонялся с топором. Как соотносится этот деланный восторг с тем, что насочинял автор? Ведь не в летописях он насобирал все изложенные мерзости – в мозгу писателя родилось, как младенцев сбрасывали в корзину, они там пищали, а потом, задыхаясь, умолкали навсегда.
А философы с пафосом вещают, что жесткость в семнадцатом веке была совсем не того измерения, но …почти такая же, как сегодня. Лукавая вещь – литературоведческая философия, оторванная и от реальности, и от исследуемого произведения.

Кстати, я прочитала в письмах Пушкина, как его личный цензор  - царь – отказал ему в праве публикации песен о Стеньке Разине. Невзирая на поэтическую ценность народных сочинений, публикации они не подлежат уже потому, что Разин был проклят церковью и властью. Вопрос исчерпан, и Александр Сергеевич к этому больше не возвращался. Да помню я прекрасно, что среди декабристов были и его друзья, он мог выйти на площадь вместе с ними, чисто по дружбе. Потому что по идее восставшие в том 1825 году сами не очень хорошо понимали, как переделать современное общество, то ли на европейский манер, то ли… Но это ведь образованные люди, где им до Стеньки Разина, который пришел к угнетенным и принес им свободу. Или – смерть и еще большее угнетение?

Давайте остановимся на формулировке мудрого Пушкина: «Не приведи вам Бог увидеть русский бунт, бессмысленный и беспощадный». Коротко и исчерпывающе, без ссылок на примеси крови, воспитания, тенденций времени и происхождения бунтарей.