Сказка о том, кто главный

В одном внутреннем царстве-государстве, где небо меняло цвет по настроению, а ветер пел песни воспоминаний,  жили разные части одного человека, Хозяина, приходившие к нему в гости.  Время от времени они выходили на общую поляну, как в гостиную.  Там  было то светло, то пасмурно, и  в центре стояло роскошное мягкое кресло, для настоящего Императора или Императрицы. Гости спорили между собой за право сесть  в это кресло и управлять Хозяином и его жизнью.
           Была там Тревожная — худенькая девушка, с широко раскрытыми глазами, немного сутулая, какая-то дерганая. Она нервно накручивала волосы на палец,  без передышки ходила по поляне, вечно прислушивалась, обнюхивала воздух, проверяла свою сумку, свои планы и сроки и от нее шлейфом струился  аромат  остро-холодный,  эвкалиптовый,  с примесью розмарина и мяты. Он создавал атмосферу стерильности, раннего утра, быстрого дыхания, будоражил, заставлял вздрагивать и готовил к встрече с неизвестностью.
— Я обязана быть главной, — говорила она, и голос ее слегка дрожал от волнения — иначе мы все пропадём! Без меня ОН забудет, опоздает, подскользнётся на череде своих ошибок! Я — его страховка от бед!
Рядом сидела Печальная дева, в сером плаще, укутанная в туманы, с глазами, полными воспоминаний о потерях. От нее исходил пудрово-тёплый аромат лаванды с ветивером и бенжуем. Он навеивал образы, спрятанные на дне памяти: запах письма, написанного слезами, сухие цветы в книге, подаренное серебряное  кольцо, потемневшее от времени и фото, где все были когда-то счастливы и любили друг друга. Ноты верхние и средние как на нотоносце,  уводили мысли и чувства сверху вниз,  вглубь, и умиротворяли тоску.
— Я тоже важна!  Пока он не проживёт боль, не осознает, что было упущено, он не станет целым. Я берегу акварельную тишину. Я оттеняю его радость и даю вдохновение для творчества! Я даю новые смыслы.
Раздражительная,  с ярким румянцем на щеках и метлой в руке, суетилась по всему пространству, источая резкий, пряный запах, смесь острого чёрного перца, гвоздики и имбиря. Иногда вдруг откуда-то несло дымом от костра, и горячий песок, казалось, прожигал ступни, а во рту расплывался насыщенный вкус глинтвейна, без вина. От ее ауры и стремительного  натиска  было невозможно расслабиться. Нервная система была  возбуждена до предела, рвала все  границы.
— Сколько можно всё терпеть?! Все хотят ЕГО энергию, ЕГО внимание, время и даже ЕГО СЕРДЦЕ! Всё требуют: « Мне, мне, мне –кусочек вкусного». Всё мешают, путаются под ногами, достают глупыми просьбами. Надо всех разогнать, иначе Хозяина  разорвут на части! Я защищаю его границы!
          Обиженная и зареванная девочка сидела в углу, сложив руки на груди. Она пахла как-то кисло-сладко и наполняла пространство терпким ароматом   мирры, лимона и герани. От нее исходил легкий, но застревающий запах несбывшегося, он вызывал лёгкое сжатие в груди и заявлял о потребности быть услышанной, утешенной и принятой.

— Если бы кто-то слушал меня, если бы хотя бы раз увидели, как мне было больно, ОН бы понял, почему я замолчала! Я замыкаюсь, потому что не хочу снова страдать. Я охраняю уязвимость, свою незашищенность. Мне хочется, чтобы меня выслушали и не отворачивались от моих жалоб, мне есть, что сказать ЕМУ!
    В самом темном месте, куда не падал свет, сидела на камешке Отверженная — бледная, тихая, почти прозрачная. Она не решалась и слова сказать, но всё её существо кричало:
— Я — то, чего ОН стыдится. Но без меня ОН не сможет быть собой. Пока ОН меня не примет, он будет вечно чужим самому себе...
     И аромат у нее был почти неощутимый, тонкий, как ладан с ноткой ириса, он вызывал
странную смесь стыда, трепета и одновременно жажду быть увиденной и проявленной.
      Все Гости долго спорили между собой, кто главнее, кто важнее,  и кто может занять Трон Императора, перебивали друг друга, пытаясь донести истину, что у него основания для Главенства больше, чем у других. Царство-пространство  шаталось, то хмурясь, то вздрагивая от вспышек грома, то заливаясь слезами.
       И вот на поляне, откуда-то из темноты  появился новый Гость. Он  вошел тихо, без слов, без громкого заявления и без предъявления  доказательств на право занять Трон. Он долго был в изгнании и наконец вернулся из дальних странствий, набравшись опыта.
         Это было Истинное Я. Или, как в древних сказаниях называли его — Наблюдатель, SELF.  Самость, истинный Управитель человека. В белом одеянии, с ясным взором на спокойном лице и легкой задумчивостью. От него повеяло совсем другим ароматом, очень тонким, прозрачным и цельным, соединением эфиров сандала, белого лотоса,  с каплей розы. В воздухе зазвучала сердечная и соединяющая мелодия.
         И эта мелодия и  аромат вызывали ощущение у всех теплого света, тишины в горах, замедленного дыхания, как в  медитации. Воздействие было успокаивающим и умиротворяющим:  все прекратили спорить, замолчали, погрузились с тишину настоящего момента. И это был момент ИСТИНЫ.
         Гость  сел у арочного окна, образованного склоненными ветвями деревьев, и просто посмотрел на каждую часть.
На Тревожную — с пониманием: ты слишком долго несла груз неуверенности в себе, но он не твой.
На Печальную — с уважением: твоя глубина — ключ к мудрости и поэзии.
На Раздражительную — с добротой: твоя сила — в ясности границ, но не в крике.
На Обиженную — с нежностью: твоя боль — зов к исцелению, но не к мести.
На Отверженную — с признанием: ты — кусочек золота в забытой шкатулке.
      Каждая субличность, почувствовав этот взгляд, впервые не захотела спорить. Она просто почувствовала себя увиденной. Услышанной. Принятой.
      И тогда Истинное Я, впервые за долгое время, встало в центр и заняло ТРОН. Трон Императора.
     Оно не прогнало никого. Оно не стало диктовать, как жить. Оно поставило задачу каждой:
— Тревожная, стань моим Смотрителем на Башне. Следи за угрозами, но не дергай за руль.
— Печальная, ты будешь Хранительницей Памяти. Пиши дневники, пеки хлеб из прожитых мгновений. Твори.
— Раздражительная, стань Моим Воином, защищай границы, но не рани.
— Обиженная, стань Моим Советом по Чувствительности. Ты поможешь различать, где ложь, а где правда.
— Отверженная, ты будешь Берегиней Тени. И я — признаю тебя частью себя.
    И каждая часть, услышав своё предназначение, ушла на своё место — не в изгнание, а в правильную роль.
    Тогда небо над внутренним царством просветлело, засияло перламутром. И человек,  Хозяин своего внутреннего царства, наконец ощутил, как внутри стало тихо.
Спокойно, как в зале храма.
В теле появилась лёгкость, в сердце — ясность, в мыслях — тишина.
Он почувствовал, что он больше, чем его тревоги. Глубже, чем его печали. Мудрее, чем порывы.
Он стал Целым.
И с тех пор, когда внутри начинался шум, он просто возвращался к Центру,  и Центр — возвращался к нему. И Self всегда теперь занимал главное место в его человеческой личности- Трон Императора.