Чаша моя. 21

Отец Сергий стоял при молитве уже некоторое время. Крестился, да уповал, как и полагается за благодетелей, сродников и православных христиан. И тут же куда-то рванул. Он наскоро заложил что-то из шкафа в сверток, запаковал его, быстро подписал и выбежал из комнатушки на самую улицу. Можно скинуть на бесов, как у нас полагается, но выбежал он отнюдь не пораженный, злобный, страшный или опаздывающий. В глазах его мучило просветление, которое, кажется снизошло на него. Он выскочил на улицу, пропотевший, озарился по сторонам. И нашел Альфонса Семеновича на лавочке, просматривающего с наслаждением солнышко, погружаюсь в полудрему, вытянув обдуваемый ветерком нос.

- Альфонс Семенович, Альфонс Семенович, - он прибежал к нему и начал колотить по плечу.

     От того тот проснулся и широко раскрыл глаза. На секунду показалось, что Сергий был не в себе.

- Сережка, ты что? Кагора опился? Что с тобою? - Альфонс поднял на него глаза безгневно осуждающие.

- У вас транспорт на сегодня идет в город? - он умоляюще смотрел на Альфонса, а тот на него не понимающе.

- Да, сейчас ЖКБ повезем оперировать. Вова чай пьет и едет, - Альфонс недоумевал, что же происходит с Сергием.

    Альфонс на всякий случай осмотрел его. Старость на месте, мешки под глазами на месте, рана на лбу тут же. Подумал осмотреть свой ящик с трамадолом, но тут же передумал.

- А в какую больницу? - с жаром спросил того Сергий.

- В N, там хирургия.

     Тут он пал на колени, совершив земной поклон. «Господи, всемогущий! Маловерный был! Прости, Господи! Исполню все!» - Альфонс к подобному привык, потому сложил ногу на ногу, зевнул. И созерцал наводненную утками дорогу. С тем же бойким жаром отца Сергия выстрелило к Вове, который в гараже у себя пил «чай». Он, окруженный деталями, сидел на доске, обитой старым хондовским крылом и отгадывал сканворды. Чесал репу, пил «чай» и  с умнейшим видом профессора МГУ писал на вопрос «Скифский меч (6 букв) - «Акинак».  Отец Сергий, только появился, затряс его.

- Давай, Серега, у меня к тебе есть вопросейший. Древнехристианский храм.

- Катакомба, - -ответил быстро Сергий и было заикнулся о том, что хотел, но был опережен.

- Погоди, еще букв не сказал сколько. Ммм.. Э… Восемь.

«Катакомба», хм… Он принялся считать, совпадало. Но не было абсолютной истиной, где-то закралась «и» среди ответа.

- Не, не пойдет. Буква «и», катакомба не пойдет.

- Вовчик, родненький, ты давай потом с катакомбами. Ты мне одно дело сверхважности сделай. Вот этот сверток передай доктору одному.

   Сергий подал ему сверток, не спросив ничего. А потом при выезде - торжественно вручил его больной, которая отправлялась из кровной нашей Задрипутовки оперировать «лантароскосически» желчный пузырь с наставлением: именем Брежнева доставить этот пакет адресату.

        Бакунин уставился в окно. Дорога доставляла ему удовольствие. Он считал гуляющие по голубому небу облака и наслаждался зелеными полями. Такими красотами и глаза исцеляются после города.

- Вы к нам надолго, Георгий Александрович?

- Как получится, только еще прибыл, - ответил Бакунин, развалившись на заднем сидении, а сам в голове держал иной ответ: «Три года и ни кварком больше»

- Хорошо бы, а то у нас в амбулатории врачи не задерживаются, - скривился в улыбке водила, громко одобрительно покашляв мокротным бронхитическим кашлем.

   Бакунин, конечно же, остался бы в городе. Но больше Васю он не имел права стеснять. Хоть тот и не прогонял его вовсе, и никогда бы не прогнал. Настало время принять волевое решение. Впервые Бакунин в чем-то был горд за себя: он как гроссмейстер сделал ставку на будущее. Во-первых, сколько бы не вмещал в себя колбасы и конфет, Васька, он все же умудрился найти себе женщину. Бакунин все проверял: живая, без тайской прописки, без психического диагноза и даже с школьным аттестатом 11 класса. Он точно знает: она не ящероид, не пришелец из расы зергов и не узница мормонов. Вообщем, выдержала Бакунина, а оно достойно. Конечно же, встал вопрос, куда теперь деваться после интернатуры с дипломом настоящего хирурга. Поликлиника и травмпункт, конечно, весело. Колдовство над запорами, гнойники, вилки в ногах, топоры в головах. Но вопрос жилья прежде всего интересовал Бакунина - он хоть все вилки выткни из коленок изменников Родине и венчанной жене, не хватит, на съем квартиры. Конечно, черт шептал Бакунину, останься с Васей, ну, останься. Но Бакунин, не раздумывая пожертвовал собой, нежели счастьем этого ботаника. Иначе его так не женишь, быстрее в монастырь пострижется. Поступить так с монастырем тоже было бы скверно - он же там всех объест. Вообщем, услышал от друганов, Георгий Александрович об одной государственной програмке - едешь в деревню, а тебе жилье и денег. Единственное условие - это ярмо на три года, но то полбеды. Поликлиника тоже ярмо. Запись до 13:00, а сидишь до 20:00. Потому что болезнь победить возможно, а болгарку и любопытство (такое как в канализационный люк заглянуть и естественно туда упасть) нет. Потому взял Бакунин самое ценное, что у него было -  паспорт, да и пошел в министерство. Определили его в деревню N, где находилась последняя в мире, похоже, врачебная амбулатория. И там требовался еще хирург. Вообще, удивительно, динозавров уничтожил всего один день на Земле, а амбулатории даже 90-ые не смогли. Может, кто в баню через нее ездил?  И вот Бакунин, новоиспеченный врач-хирург тире травматолог тире комбустиолог тире еще что-то направлялся на свою вотчину, как полагается на ямщике. Если бы отвезли на телеге, Георгий Александрович бы не удивился. Но нашлась «буханка». Кстати, говоря странно почему академики РАМН не включают «буханки» в основные причины холедохолитиаза. В такой тряске потом можно на МКС сразу отправляться даже с гипертензией. Или в экспедицию какую в Антарктику. Здесь еще холодно до дури. Бакунин, наслаждаясь видами, скакал прижатой щекой по стеклу.

- А что у вас тут есть интересного?

- Это в зависимости чего вы ищете в жизни, доктор, - поделился многозначительной мудростью водила.

- Скажем, сходить куда?

- Клуб есть для Вас молодежи, - подумав, проворчал водитель и по неволе экскурсовод.

- «Рай»?

- Да, райцентровский. «Комсомолец Там раньше был, - покивал водитель.

    Бакунин пропарусил щекой. Что ж комсомолец, так комсомолец. Водитель поделился и информацией, что вообще на озеро здесь ходят, на карпа; в сады; есть даже магазин.

- Даже! - воскликнул Бакунин.

- Там же аптека, - пояснил водитель.

- И хозтовары, - добавил Бакунин.

- Реже, конечно, но лопату стоящую можно прибрать.

   «Закопаться от скуки» - говорил внутри себя Бакунин - «А с другой стороны, погляди: какие поля, какая трава, какой ветерок и солнце. Я никогда не видел такой красоты под небом. И пожалуй, чистоты». Между тем на полях коровки приветствовали Бакунина заложенными при нем же лепешками. На выпасе буханка его притормозила, стадо переходило дорогу. Одна из выпаса, черная буренка, особенно воинственно уставилась на Георгия Александровича. И тот, составив рога, отнес их сначала к глазам, а затем к самой корове. В знак взаимного наблюдения. Когда минное поле было преодолено, водрузилась небольшая экскурсия. Администрация, школа, магазин, клуб, амбулатория. «Убранство и скромность» -  подумал Бакунин».

- Надеюсь, у них хоть морфия хватит, - произнес вслух Бакунин потуги своего мыслительного процесса.

- Не, Балабанова в клубе не показывают. Кассет нет, - потрепал плечами водитель.

- Господи, кассет!

    Бакунин уж было хотел выпрыгнуть из «буханки». Но из этого стального монстра еще попробуй выпрыгни, ручка с внутренней стороны была сломана. Деревенские на лавочке, овечки на дорогах, собачки, кошечки.

- Сколько хоть здесь народу?

- Человек 100 в N, человек 200 в K, около 50 в M. Не бойтесь за годок всех запомните. А мне позвоните, я Вам скажу: где мед хороший, где самогоночка.

- Да, спасибо, картошку сам посажу.

- По мне лучше репа. Хотя на вкус и цвет, - продолжал легко и непринужденно беседу водитель.

   Бакунин же напрягся. Буханка пришвартовалась ровно к врачебной амбулатории. И теперь у Георгий Александровича была минута передышки для обсчетов: сохранились ли какие внутренности в здравии. Он тяжело выбрался из двери. Его пошатало. Он наложился на «буханку», достал сигарету и закурил.

- Вот доктор, вы и на месте. Вы осмотритесь, а потом я Вас на квартиру отвезу, - отрекомендовался водитель и исчез.

 «Квартиру. Звучит многообещающе. Что ж, в тесноте, да не обиде. Все лучше, чем ничего. Зачнем, а там посмотрим. Как пойдет.» Бакунин достал телефон - «Ну, естественно, откуда здесь сеть? Впрочем, что там в амбулатории». В амбулатории Бакунина встретил старый фельдшер, по совместительству батюшка и акушерка. Ну, точно «Записки врача»! Сейчас кого-нибудь с ногой после мялки принесут, или с дифтерией. Фельдшер представился отцом Сергием, акушерка Лилия Андреевна. Бакунин ожидал Демьяна Лукича и Пелагею Семеновну, но хоть где-то совпадения не работали. Хотя исключения из правил - есть подтверждение правила. Еще сообщили, что здесь работает по вторникам и четвергам терапевт-невролог Альфонс Семенович.

- Ты, елки, Градский что ли? Тоже сослали из Иудеи в Вавилон? - удивленно выплеснул Бакунин, даже не понимая как так получилось.

- Нет, Смехогородский. Номер вам дадим, - успокоила того акушерка.

   Бакунин решил, что сейчас он обнаружит огромную библиотеку какого-нибудь доктора Бомгарта до него, хирургический инструментарий и лекарства, так, чтобы на революцию хватило. С благоговением Георгий Александрович открыл один из ящичков. Дротаверин, анальгин.

- Хм… Это что камфора?

- Она самая… - ответил ему фельдшер.

- Да… чем богаты, - с грустью пошипел Бакунин

- Мы аптеки мало берем. Обычно в город отправляем.

- Понятно, - с еще большей грустью простонал Бакунин, окинув взглядом «буханку» за окном.

   «Хирургия, значится, поглядим» - Бакунин рыскал по ящикам. Кохер, кохер, еще кохер, сломанный кохер… скальпеля, зонд, нитки… Не густо»

- А держатели есть?

- Кто? - переспросила акушерка.

- Ну, раны расширители, - вспомнил Бакунин правильное название.

- Сейчас поищу под креслом в гинекологическом, - покорно подчинилась акушерка и исчезла в другой двери.

«Да уж, им там самое место».  Бакунин все же не терял духа. Не все так плохо. Скальпель есть, а значит уже что-то возможно. За остальным можно скататься, заодно Васю проверить.

- Сколько обращений? - поинтересовался Георгий Александрович.

- От 1 до 20, по-разному. Летом почти нет. Выпас, посев и огород, - ответил Сергий.

- И то новость приятная.

 Что ж, неплохая амбулатория, даже приличная. Врачебный кабинет, гинекологический, процедурка и склад.

- А там что? - Бакунин указал на дальнюю дверь.

- Молельная комната для наших, раньше был запасный ход. С той стороны можно зайти, чтобы докторов не отвлекать.

«Да уж. Тут же и отпели» - подумал Бакунин. Тут же вошел водитель, уже видно поддавший за это время. Бакунин недоверчиво на него озирался. Он-то его собрался на квартиру отвезти.

- Ну что, доктор? Обсмотрели? Полетели по коням? - широкий перегар вошел в комнату.

- Вы что напились? - тревожно гулил Бакунин.

- А я и не был трезв, - бодро ответил водитель и отвесил рукопожатие Сергию.

- Ты не смущай доктора, Вова! А вы не пугайтесь Георгий Александрович, он в любом состоянии мастер своего дела.

- Нет, крючков, - вернулась Пелагея, тьфу Лилия.

   На том и порешили. Обещались начать рабочие будни с 8:00. И провести целую инвентаризацию - посмотреть лекарства, бинты, утварь, карточки. Буханка несла Бакунина в квартиру. А где баня? Подумал Бакунин? Булгакова сначала в баню возили. Скоро он увидел свои хоромы: скошенную избушку с заросшими в палисаднике огурцами.

- Вот, ваши-с пинаты, - представил Вовчик и помог открыть заедающую калитку.

- Пойду поищу на чердаке бассейн, а на откосе вертолетную площадку.

   А в домике было ничего. Даже печка была и газовый котел, микроволновка, приличная кровать, стул и стол.

- Здесь раньше барин жил, - пояснил водитель.

- Да ну ладно, брешить.

- Да шучу, - улыбнулся беззубой улыбкой сопровожатый - мы ремонтировали.

    Бакунин, проводив водителя, который просто просил, просто умолял его справить новоселье, именно сейчас и именно с ним. А дальше Георгий Александрович успешно начал деревенскую жизнь - поспал, посидел на стуле, походил по комнате, отогнал чью-то собаку, сорвал яблоко и подумал, что завтра надо прополоть огурцы. Скоро скука взяла верх над ним. Он прикрыл калитку. И отправился в пешее путешествие по деревне. Он, проверяя постоянно сетку на телефоне, вспоминал о городе. Хотя и был-то тут пару часов. Он переживал: как там Вася без него. Научился ли переписываться, уверенности в себе, выбрал ли цветы. Нет, конечно, не о том он думал. Безумно он скучал о друге. Он навернул несколько кругов по деревне, пока не наткнулся на прежних своих знакомых.
     У клуба, который был достаточно высоким и крепким зданием, больше похожим на крестообразное что-то, переталкивались и переваливались Сергий с кем-то лысым, высоким, с грубым, хриплым голосом. Он нашел тон их предельно воинственным. И потому подошел. Все какое любо встроение в жизнь деревенскую.

- Сатана! - кричал отец Сергий на него.

- Ты что, поп, раскричался как на каноне? Иди отсюда, - отвечал ему оппонент.

   Бакунин позже узнал у фельдшера, что оппонент этот по фамилии Корнелюк, бывший уголовник и местный авторитет, держит здесь некий «бизнес», в том числе клуб. Бакунин быстро встроился в разговор, исключительно в мирных целях.

- В чем сыр-бор? - с детской непосредственностью встрял Георгий Александрович.

- А ты кто такой? - грубо ответил ему Корнелюк.

- Врач-хирург наш новенький, - говорил ему фельдшер.

- Вот и не лезь, новенький, - ответил ему спокойно Корнелюк.

- Позвольте мне лезть куда хочу, - грубо ответил Бакунин.

- Ты что бессмертный?

- Положим так. В чем проблема, дядя? - говорил Бакунин, а сам посмотрел на огромные его кулачищи.

    Бакунин принялся защищать Сергия, Но Корнелюк в общем ключе говорил о следующем: с его слов хибару луковую он купил у государства со всем имуществом с правом распоряжаться с ней как заблагорассудиться. Соответственно, все что на земле, над землей и под землей его по закону, о чем и документ есть. Ну и понятно в здании, в том числе и икона. И он ее отдаст только за деньги или никак. А этот черт, которого защищает Бакунин пытался пробраться к нему, и своровать это имущество.

- Какое имущество! Это реликвия, собака ты империалистическая! - негодовал и огрызался отец Сергий.

- И сколько она стоит? Давай я куплю, - тихо сказал Бакунин.

- Боюсь, Петя, у тебя шекелей не хватит, - отверг его Корнелюк.

- Так сколько? - настаивал Бакунин

- Тысяч 80-100, а здесь это целое состояние.

    Услышав цену, Отец Сергий не на шутку раздухарился, принялся за историю. Бакунин, занимавший до этого позицию миротворца, внимательно слушал его. И сердце его теперь тяготело к борьбе. Отец Сергий говорил о том, что часовня эта в честь первого и верховного Апостола Петра еще до революции стояла, сам граф какой-то там молился с графиней. Но пришли бесовские ироды с флагами Совета по делам религии, сломали купол, сверзли крест, разодрали иконостас. И поставили вывеску клуб: и целый век здесь во храме Божием прелюбодеют, пиянствуют, мшелоимствуют и братоненавидят. И этого лысого сифилитика вместо Спаса Нерукотворного поставили. А потом, вы пришли, уголовники пришли, с кошельками, без Христа в душе и по локоть в крови. И реликвию себе на обьядяние, сребро и злата заточили.

- А ты? - спокойно говорил Корнелюк - что с ней сделаешь? Продашь, да будешь как твой сосед на мерседесе разъезжать, да коттеджи крестить за барыши? Харя-то не треснет?

- Да, как смеешь ты, смердящий пес? Я за болящих буду молиться!

- Каких болящих? Ты каждого первого в город отправляешь, неуч!

   Бакунин  не на шутку обиделся. Сжал кулаки и зубы. И хоть дело вовсе не его, но ничего не поделать. Острое чувство несправедливости охватило его. И он серьезно, отважно придвинулся к Корнелюку:

- Отдай ему реликвию, - жестко пробарабанил он ему.

- А то что?

    Бакунин фыркнул и устремил кулак свой ввысь. Дело разговоров - дипломатам, а так он точно ничего не отдаст. Пусть и икона дело было вовсе не его. Но раз дело идет на пользу тому, кто болеет и выздоравливает, он готов. Притом, в обиду давать собственного коллегу нельзя. Первый блин комом, Бакунин промахнулся, и почувствовал как высокий Корнелюк обнял его, а затем приладил что-то к шее. Бакунин быстро повернул голову. И удачно запустил в руку и в раз обернулся, встав лицом к лицу с Корнелюком. А затем грозно, мощно накидал ему прямо в нос со лба.

- Грязно, - сообщил Бакунин и подошел к Корнелюку, потиравшему свой синяк на глазу.

- Я тебя сейчас, - Корнелюк порывался встать.

- Нет, - холодно отвечал Бакунин, - Я же врач, пойду съезжу сниму побои, потом в судмед, потом в милицию. Ты же видел, все? Фельдшер?

   Сергий кивнул. Корнелюк остался на земле, потирая зуб на зуб. Бакунин глазами отправил Сергия в клуб за иконой, а сам остался с Корнелюком. Он утерев, кровь из носа, привстал.

- Уважаю, не из робкого десятка.

- Отдай икону, - повторил холодно Бакунин.

- Забирай, - сказал Корнелюк, махнул рукой и поперся в направлении к своему лексусу, - еще встретимся, врач-хирург.

  Бакунин ничего не ответил, потер шею, где значилась царапина от веревки. Сергий выбрался из клуба счастливый с запасом икон.

- Господь, всемогущий послал человека против беса, - говорил Сергий.

«Да уж» - думал Бакунина - «Потом отравит меня где-нибудь. Ну, ничего, зато потом точно отпоют». Пока шли к амбулатории, Сергий рассказывал об этих самых иконах начала 20-го, их скучной истории о графских перекупах.

- Спас, Богородица, а эта совсем редкая… - гордился Сергий, просматривая образы -  «Чаша моя» называется.

- Ага. Как у нас пуговчатый зонд, у нас хоть пластырь есть? - рана неприятно кровила и Бакунин постоянно оттирал кровь.

- Найдем, найдем, я тебе все спиртом обработаю, - уверил Сергий.

- А че? Перекиси нет?

- Ну если только у водителя займем, техническую.

- Он че волосы мелирует? - совсем расстроился Бакунин

- В свободное время.

- Ну и место тут, - заключил Бакунин.

   Бакунин возвращался с Сергием в амбулаторию. А там его уже ожидала почечная колика. Так ему и сообщили, что его еще будут из дома вызывать, если будет что экстренное.