Его Алмазом кличут. Глава 26. Обед в деревне

Мы с Максимом прошли в комнату и сели за стол. Освещение в ней было гораздо ярче, чем вчера. Я поднял голову и увидел на низком потолке необычную люстру, которая весь день оставалась мной незамеченной. Она представляла собой нечто похожее на венок из плоских реек, каждая из которых по форме напоминала бумеранг. Я привстал, чтобы разглядеть её более внимательно, и коснулся деревяшек. Они приятно затрещали, задевая друг друга. Я улыбнулся и сел, продолжая оглядывать комнату. На стене висели очень дряхлые часы, которые показывали ровно три часа. Я удивился и спросил про них у старика.
– А, часы… – ответил он, – это нам на свадьбу с Софьюшкой подарили её родственники. Всё время, пока мы жили, они ходили исправно. А как умерла Соня, так и встали. Ни одна стрелочка не шелохнулась боле. Дочка предлагала в мастерскую отвезти, починить, а я отказался. Они мне сейчас как память.

Наступило тягостное молчание. Мне не хотелось его нарушать, спрашивая что-то банальное и совершенно лишнее.
– Ну, голубчики, садитесь. Подчивать вас буду, – продолжал Алмаз, доставая из-за печи пыльную бутыль, объёмом не меньше пяти литров.

Я встречал раньше такую тару в своей деревне. В некоторых семьях в похожих бутылках хранили мутный самогон. Я удивился. Неужели люди в таком возрасте ещё и пьют? Григорий Матвеевич поставил ёмкость на стол. Жидкость в ней была тёмно-бордового цвета и игриво колыхалась на середине. Интересно, сколько лет она ждала своего часа? Старик тем временем разложил перед нами вареный картофель в глиняной глубокой тарелке, рядом с которой уже лежал пучок зелёного лука.

Его угощение было весьма скромным, если не сказать – бедным, но я был полон желания наброситься на еду и съесть всё один. Но не потому, что был голоден. Просто изобилие города настолько вошло в нашу повседневность и настолько нас избаловало, что деликатесом сегодня кажется вовсе не чёрная икра с лобстерами, а такая вот обычная еда. Всё так по-самобытному, по-простому. А ведь раньше наши бабушки питались только так. И были счастливы. И снова ассоциации перенесли меня в моё детство в деревне. Пряник с парным молоком… Ммм… Вот это было лакомство! А кого этим удивишь сейчас? Сейчас нам подавай чизкейк и капучино! Я посмеялся мысленно и настроился на чудесный ужин.

– Разве вам можно употреблять алкоголь? – обеспокоенно поинтересовался я у Алмаза.
Григорий Матвеевич посмотрел на меня недоумённо:
– А отчего же нельзя?
– Ну, возраст всё-таки…
– Так и что? Сердце-то, оно бьётся до самой смерти. Ему природное лекарство всегда полезно.
– Природное? – не понял я.
– А то! Ты что думаешь, я для дурману пить буду? Нет, родной, для здоровья. Это ведь не пойми какое зелье, а вино на ягодах да на травах. Сам собирал.

И старик сделал вид серьёзный и важный, а затем продолжил:
– Я так каждый вечер ложки три-четыре чайных выпиваю.
– Ложки?
– Так неужто рюмками лопать? – Старик так искренне удивился и прибавил глаза, что мы с Максимом расхохотались. Теперь понятно, почему эта бутылка такая пыльная. По чайной ложке годами можно пить, тара еще не такой грязью покрыться может.

Мы все уселись за стол. Максим пить отказался. А я всё же попросил старика угостить меня из рюмки. Он не возражал. Вино оказалось очень насыщенное и действительно имело ярко-выраженный травяной оттенок. Что же до еды, то тут тоже всё было необычайно вкусно. Мы наелись, и я решил выйти покурить на крыльцо.

Ночное небо потрясало своей красотой и чёткостью. Благодаря ясной погоде было видно каждую даже самую маленькую звёздочку. А полупрозрачная белая дымка, словно накинутая на звёзды, дополняла картину. Но была одна звезда, которая выделялась из всех своими размерами. Она светила ярче всех и держалась обособленно, в стороне от общей массы. Луна же едва виднелась из-за крыши дома. Новолуние…

Я испытал огромное удовольствие, сидя вот так на улице, вдыхая этот чистый воздух и просто созерцая. Казалось, что мои лёгкие и прочие внутренности расширяются, раздуваются и наполняются исцеляющей прохладой. Я был уверен, что быстро и крепко засну. Так и вышло.