Я просто перестал искать

В далекой деревне, затерянной среди бескрайних лесов, жил юноша по имени Аравинд. Он был задумчив и молчалив, часто уходил к реке и часами смотрел на свое отражение в воде, словно пытаясь разгадать тайну, скрытую за его глазами. Старейшины деревни шептались, что в Аравинде живет древний дух, но никто не знал, правда ли это.

Однажды к деревне пришел странник, одетый в простую белую ткань. Его звали Сатьянанда, и он говорил о вещах, которые волновали умы: о природе «Я», о том, что каждый человек — не просто тело или ум, но нечто большее, вечное. Аравинд, услышав его слова, почувствовал, как внутри него загорелся огонь любопытства. Он подошел к Сатьянанде и спросил:

— Учитель, кто я? Когда я смотрю на себя в реке, вижу лицо, но чувствую, что это не я. Когда думаю, слышу мысли, но они тоже не я. Что же тогда я?

Сатьянанда улыбнулся и предложил Аравинду отправиться с ним в путешествие к горе Каруна, где, по преданию, можно было узреть истину о себе. Юноша согласился, и они покинули деревню, оставив позади привычный мир.

Путь был долгим. Они проходили через пыльные равнины, где чарваки, поклоняющиеся телу, пировали и смеялись, уверяя, что жизнь — это лишь плоть и удовольствия. Аравинд смотрел на их веселье, но чувствовал пустоту. «Если я — тело, почему оно стареет и устает, а я все еще ищу?» — думал он.

В одном из городов они встретили буддистов, которые учили, что «Я» — это река сознания, текущая без начала и конца. Аравинд закрыл глаза и попытался ощутить этот поток, но мысли ускользали, как вода сквозь пальцы. «Если я — поток, почему я чувствую себя неподвижным, словно камень в этой реке?» — спрашивал он себя.

На склонах горы Каруна они повстречали адептов ньяя-вайшешики, утверждавших, что «Я» — это субстанция, которая иногда озаряется сознанием, как сосуд, наполняемый светом. Аравинд задумался, но его сердце протестовало: «Если я — сосуд, почему я не могу найти его края?»

Наконец, они достигли вершины. Там, в пещере, Сатьянанда велел Аравинду сесть и закрыть глаза. «Не ищи себя в отражениях, мыслях или чувствах, — сказал он. — Смотри на того, кто смотрит. Слушай того, кто слушает». Аравинд погрузился в тишину. Сначала его ум метался, цепляясь за образы прошлого, за страхи и надежды. Но постепенно все стихло. Осталось только ясное, неподвижное осознание — как зеркало, отражающее мир, но само по себе чистое и неизменное.

— Это и есть ты, — тихо сказал Сатьянанда. — Ты — не тело, не ум, не поток мыслей. Ты — чистое сознание, в котором весь мир появляется и исчезает, но которое само никогда не меняется. Ты — свет, который не гаснет.

Аравинд открыл глаза. Мир вокруг был тем же: ветер шелестел в листьях, облака плыли по небу. Но теперь он видел его иначе. Он чувствовал, что все — деревья, горы, даже его собственное тело — словно танцуют в этом свете, который был им самим. Страдания, сомнения, желания — все это принадлежало уму и телу, но не ему, не тому, кто был свидетелем всего.

Когда они вернулись в деревню, Аравинд уже не был тем задумчивым юношей. Его глаза сияли спокойствием, а улыбка излучала тепло. Люди спрашивали, что он нашел на горе, но он лишь отвечал: «Я не нашел ничего нового. Я просто перестал искать».

С тех пор Аравинд жил просто: помогал соседям, работал в поле, смеялся с детьми. Но в его присутствии люди чувствовали необъяснимую легкость, словно их сердца тоже на миг касались того света, который он узнал как свое «Я».

А Сатьянанда ушел дальше, к другим деревням, неся свои слова о вечном. Но иногда, глядя на звезды, он думал об Аравинде и улыбался, зная, что огонь истины, разгоревшийся в одном сердце, будет гореть вечно.