54 Москвее некуда. Комсомольский вожак

            МОСКВЕЕ НЕКУДА. (БАЛКОНЫ.)
                2018.   


…если ты не последний гад и негодяй, и тебе не хочется обижать нормальных людей, если ты хочешь, что бы двери их оставались для тебя открытыми, «блат» должен только «боковым», но никак не «верхним».   
Кстати, я возможно и был наказан, за свою (именно свою, нужно было всё верно интерпретировать за ужином с коньяком) ошибку.  Ведь в списки летних защит
я так и не попал, и мне пришлось ждать ещё полгода (0,5 ; 365,25).
Впрочем, мне всё равно удалось частично компенсировать, отыграть ранее потерянное время.               
Но есть ситуации, в которых я за любые методы воздействия.
Предположим, перед вами дверь, за которой восседает заведомая очевидная сволочь.
И обстоятельства понуждают вас открыть.   Единожды (1)!  Второй (2) раз (1) вы
и сами не захотите.  Но  у вас есть скрытые мощные рычаги воздействия.
Разрешите себе дёрнуть за них.
Напугать и построить зарвавшегося бюрократа – святое дело.
Так вы поможете не только себе, но и следующим  в очереди.
Пусть даже одному (1), двум (2).   
               
                54 Москвее некуда. Комсомольский вожак.

Просматриваю уже завершающийся эпизод два (2) и вижу, что всего лишь
два (2) слова связывают его с первым (1).  И сейчас, читая текст как чужой,
я бы наверняка догадался какие.  Конечно, и большинство, если не каждый
из вас, прекрасно поняли, почему они объединены.
Но тогда я даже не догадался задать нужный вопрос отцу.
Вы догадались, но поверьте,  Эпизод Три (3) всё равно, не только уместен,
но даже необходим.  И я надеюсь, что мне ещё удастся вас удивить.
Время третьего (3)  действия тысяча девятьсот девяносто третий (1993) год.
Иное государство, иные обстоятельства.
Отец не дожил до предсказанных им самим перемен.
И до меня – иного.
А началось всё… Правильно – в июне.
К этому моменту мы,  академические, экономически подкованные, почти все уже окончательно перестроились.    Значительная часть, целая футбольная команда
с запасными, дублирующим и молодёжным составом отправилась на самый верх,
в правительство.  Благо, в формировании правительства заметную роль играл тоже наш футболист.  Более дальновидные сразу зацепились за банки и совместные предприятия.  А самые свободолюбивые занялись реальной экономикой.
Я уже несколько лет и небезуспешно занимался бизнесом.
Но был он какой-то неорганизованный, несистематизированный.
Наконец, после нескольких удачных операций сформировалась сплочённая, работоспособная, молодёжная, компьютерная команда.
Нужна была фирма. И мы не стали тянуть. Зарегистрировались.
(Теперь уже нет её давно, как, почему – не суть. Но числюсь я до сих пор в некоторых смехотворных интернетовских  бизнес – разведках, и как хозяин, и как президент.)
А тогда мы взялись за дело с капиталистическим энтузиазмом.
Дневали и ночевали в своём подвале. Начального капитала почти не было,
нужны были «удобные» заказы.  И мы их находили, и сами они находились.
Вот тогда-то мне и позвонили из одной (1) только что возникшей конторы
с громким названием и впечатляющим адресом.
Им нужна была и бухгалтерия «под ключ»,  и машины в отдел кадров, и локальная сеть, и техническое сопровождение уже имеющегося парка, и…
В названии присутствовали все главные слова: и «научный», и «сотрудничество»,
и «центр».  И адрес – самая сердцевина города.
У меня и договора сохранились, но я ведь  в самом начале рассказа предупредил,
что не буду в данном случае  помогать читателям с идентификацией персонажа.
Мы отправились сразу втроём (3).
Старинный дворянский особняк в глубине двора за тоже не новыми многоэтажками находился в завершающей стадии варварской реставрации, но шикарно оформленные двери, с вывеской на трёх (3) языках  свидетельствовали о том,
что внутри уже функционируют.   
Встретивший нас по договорённости типичный, почти генетический вышколенный референт в грамотно подогнанном костюмчике повёл несколько странно, не по протоколу. К нам явно не собирались присматриваться.
Он попросил мою молодёжь осмотреть помещение, и высказаться по поводу:
что, где и сколько надо устанавливать и оценить уже имеющееся «барахло».
Создавалось впечатление, что мы сами будем определять размеры заказа.
Меня же он, отрепетировано назвав по имени и отчеству, пригласил к президенту акционерного общества, добавив, что тот меня с нетерпением ждёт.   
Первое (1) недоумение сразу развеивается.  Спустя двадцать один год (21)
я читаю на очень похожей табличке знакомую фамилию.
Он встаёт ко мне из-за стола, широко улыбается, протягивает мне обе (2) руки.
В своё кресло не возвращается, а притягивает меня к другому, трапезному столику.
Секретарша тут же начинает суетиться. Указания определённо были даны заранее.
На столе появляется весьма соблазнительный набор.
Dress code, в отличие от референта, шеф не соблюдает.
На нём джинсы и рубашечка – поло, комплектная куртка небрежно брошена
на один (1) из стульев. Но молодёжный стиль не спасает положения – он очень заметно, существенно больше положенного по паспорту, постарел.
Я тоже не помолодел, но на вид разница в возрасте между нами увеличилась.
Я немного растерян, но он настоятельно переводит наше общение на «ты».   
Дальше моё изложение событий будет несколько сумбурным, но что делать,
если всё так и было – мы обо всём говорили и всё делали вперемешку.
Выбирая компьютерную фирму, они пробивали всех подряд.  Такое количество мошенников развелось.  И вдруг он увидел мою фамилию и велел завершить поиск
и немедленно связаться со мной.
Во-первых (1) он мне доверяет, а во-вторых (2) давно уже хотел со мной повидаться. Или, наоборот, во-первых (1) хотел меня увидеть…
Жаль, Тихоныч, не дожил. «Тихоныч» - это мой отец, и к этому моменту я уже знаю, что так его называл только «близкий круг». Умнейший был человек, рано умер, ему бы ещё жить да жить. Он же был на похоронах.
И тут я понимаю, что перепутал его на панихиде с одним (1) похожим директором автокомбината.  А затем, со стыдом, вспоминаю, что тот директор умер ещё раньше отца.  Бросил пить, начал худеть – и умер
Центр его создан всего четыре (4) месяца назад, да ещё и помещение достойное не сразу нашлось.  Деньги (предоплату, уточняю я) они будут перечислять на наш счёт по частям.  И нам торопиться некуда,  вот ещё и ремонт не закончен, куда в пыль технику ставить.  Ребята, там твои без тебя разберутся, что и как.  Разберутся.
Ну, мои тоже.  Мы тут и отпуска ещё не отгуляли.  В общем, начинайте где-то к сентябрю, и делайте всё спокойно, с чувством, с толком, с расстановкой.
Главное – закончить всё к первой (1) декаде декабря, чтобы закрыться в текущем финансовом году.  А вот, что сразу нужно сделать, завтра, так это поставить
пару (2)  компьютеров на свой вкус к нему домой.
И учти, младшей дочери только десять (10).  Игрушек побольше.
Сумеешь провести мои как общие.  Вздыхаю в душе. Везде одно (1) и то же.
То так, то этак, а откатить изволь.  Смогу, комар носа не подточит.
И ты уж сам приезжай с ними. И суёт расширенную визитку с домашними координатами.  В гости зовёт. Договариваемся на ближайшую субботу.      
Тут секретарша докладывает, что все уже в переговорной и ждут только нас
для решающей калькуляции и подписей.
Спустя ещё очень быстрый час отправляю ребят, а мы возвращаемся за стол.
Понимаю, пока всё было преамбулой.
Близится вечер, на сегодня служба завершена, но самые «верные» и «рьяные»,
по очереди испрашивают разрешения покинуть рабочее место.
Некоторые, возможно, надеются на приглашение присоединиться.
Но у нас чётко обозначенный всеми деталями тет-а-тет.
Секретарша, естественно, ещё понадобится.
И она здесь, но превратилась в невидимку.
Высокая  дрессура персонала.
Разговор, как бы, не прерывался ни на мгновение, но внезапно выясняется,
что он ещё и не начинался.
Помните, там, выше по тексту, я написал:
«Надо же, и так бывает – вскоре подумаете вы».
Самое главное я узнаю с самого начала.   Ту строгою, «тёмную» повестку,
тот вызов и воспитательную беседу организовали не спецслужбы и не комсомольские вожаки, заботящиеся о моральной чистоте молодёжи.
Вся инициатива, весь план операции  полностью принадлежал моему родному отцу.
Сообщая мне об этом, собеседник особенно акцентирует на определении «родной».
Самому ему всегда нравились мои песни. У него дома есть даже и другие записи.
Ему и тогда, и позже, когда ребята, с которыми я начинал, стали один (1) за другим подниматься на самый верх, было непонятно, почему мой отец постоянно мешал моим творческим замыслам. И опять мне кажется, что одно (1) из слов фразы намерено выделено – «постоянно».  И надо же, какой человек против песен,
умный, весёлый и сам ведь всю жизнь что-то сочинял.
Он возражал, не соглашался, но разве Тихонычу откажешь.
И какое облегчение тогда почувствовал, услышав о сданном последнем экзамене (том последнем, там последнем – уточняет он). Получилось ведь, что поручение оказалось выполненным самым наилучшим образом и без особых усилий.
Вот почему, разговор тогда так лихо свернулся.
Его вообще заинтересовала, задела «моя тема».
Он немного следил за моей жизнью, вспоминал, обдумывал и, даже, сделал какие-то записи – выводы. Вот, «к сегодня» листочки пока не нашлись.   
Внутри у меня чёрте что.  Об этой подлости я слышу впервые (1).
Но время истерик, экзальтаций и аффектов давно позади.
Я как-то поддерживаю разговор, но молчу.
Молчу об ответах на «зачем и почему мешал», которые по сути мне давно известны.
Молчу о том, что и сам отец пришёл к выводу, что ошибался и не правильно меня понимал и оценивал.  И в последний год повторял и уточнял свои слова не раз (1).
Молчу и о злополучном, ставшем когда-то знаменитым, а потом и совсем забытом, моём дне рождения, когда отец выгнал моих гостей – нескольких истинных светил русского рока.  Он не раз (1) потом сетовал, что не присмотрелся.
Молчу, что продолжаю писать.
Молчу, наконец, и о том, что об объявленной гадости и подлости слышу
в первый (1) раз.  Стыдно за папу. В этом он мне не признался. А в чём ещё?
Говорю лишь, что рад за ребят, и что они там, где им и должно быть.
А я там, где я есть.  И у меня всё неплохо.
Собеседник добавляет забавную деталь. Тот третий (1) был, оказывается, ответственный в комсомоле за музыку (что это? должность? звание?) и активно выдвигаемый  тогда молодой композитор. Расчёт был на то, что я его узнаю.
Предельно глупый расчёт – молчу я.
Так вот, он-то меня хвалил и в дальнейшей травле участвовать отказался.
Фамилию вспоминаю, но похвалить в ответ его песню про комсомольскую стройку
я просто не в состоянии. Впрочем, он уже умер. Мы прекращаем смеяться.   
И мне не хочется переключаться на мрачное.  Я ведь всегда всё понимал.
Хочется выпить – и выпивка не проблема.  И не провожают – задерживают.
И домой добраться просто – прямо за аркой остановка «семьдесят девятого» (79) троллейбуса (может быть тогда он был ещё «семнадцатым» (17), а он привозит
прямо под наши окна.
А у хозяина для меня ещё и вторая (2) глава, та о которой все вы наверняка уже догадались. Да, это он тогда, четырнадцать (14) лет назад, в тысяча девятьсот семьдесят  девятом (1979),  рулил в соответствующем райкоме партии.
Вполне естественный карьерный рост.
Оказывается параллельная (||) сюжетная линия моего эпизода два (2) началась
и получила серьёзное развитие ещё в субботу, второго июня (02.06.).
Выкинув меня у метро, машина отца не продолжила предписанное дежурным маршрутом прямолинейное движение, а свернула налево (я, кстати, видел поворот, но не придал ему никакого значения), и спустя буквально десять минут (10)
отец уже звонил в дверь моего сегодняшнего собутыльника, благо степень
связности позволяла подобную лёгкую бестактность.
Доводы его просты и доходчивы. Он вообще хорошо умеет объяснять.
И вот они уже звонят ректору. Но он, в отличие от них, на даче.
И в отличие  от Серебряного Бора на его дачу не так-то легко позвонить, только через правление.  Но они упорны, и вечером отец едет знакомиться с ректором.
Деканатских  начинают трясти уже в воскресение.
Вторая (2) часть истории, гораздо приятнее первой (1).
В каждой фразе подтверждение моей полной самостоятельности и независимости.
Во всяком случае, она явственно наблюдается  до событий второго июня (02.06.)   
При этом я хорошо понимаю, что и как могло тогда говориться, и мне опять, спустя много лет, представляется возможность восхититься великодушием деканата.
Я бы вряд ли сумел простить виновника.
Мой собеседник всё знает о развитии тех событий.  Но, в соответствии со своими мировоззрениями, резюмирует. Туго тебе пришлось, но куда бы они делись.
Я не возражаю, «всё хорошо, что хорошо кончается».
Вполне искренне благодарю, «лучше поздно, чем никогда».
И признаюсь, что ничего не знал о его участии.  Да. Он кивает головой.
Так со всеми и договаривались.   
Теперь мы прощаемся, он обещает мне обязательно найти свои заметки,
ему и самому интересно, вдруг он что-нибудь упустил.
Я недооценил его гостеприимства, он поручает неожиданно возникшему шофёру сначала отвезти меня домой.
 - В конце концов, это десять – пятнадцать (10-15) минут.
Демонстрирует он свою осведомлённость.
- Десять (10), я живу ближе мамы.
Я ещё успеваю застать свою четырёхлетнюю (4) дочь бодрствующей.
Как нельзя кстати, только она в состоянии отвлечь меня от поднявшихся
в очередной раз (1) гнетущих мыслей о перманентном предательстве родителей.
Наутро мучаюсь отнюдь не с похмелья, напитки были качественные.
Похоже, ко мне возвращается моя диагностированная бессонница.
Я звоню в подвал, и даю Толику «ценные указания», в которых он абсолютно не нуждается. Все мои  устные  начальственные уточнения и дополнения к договору ему уже известны от того самого референта.  Его, оказывается, зовут Васька, и он сегодня ночевал у нас в офисе.
Я звоню Юрке – Кобре.  Он единственный (1), кого я сейчас смогу вытерпеть.
Мои любимые, обе (2), в детском саду.  Жена там работает.
Я не звоню в институт. Некому.
День. Другой. Приближается суббота. Очень не хочется ехать.

      Продолжение следует.        55МН…
5 страниц.  219 строчек.