Как Денис рассказывал Подонки

Ирина Ивановна преподавала нам русский и литературу с шестого по восьмой классы. Именно за эти два года я и научился всему, что знаю, потому что потом началась фантасмагория у другого учителя. Несмотря на все его достоинства как человека, знаний я от него получил немного. Но винить его мне не в чем. Просто он не заставлял. А меня — нужно было.

Уроки Ирины Ивановны проходили именно так, как приходит в голову при слове «урок» — совершенно нормальный процесс обучения, без перегибов и чудес. Правила, задания, стихотворения — всё как полагается. Запомнилось, как тонко она чувствовала, где можно дать слабину, поддержать шутку, улыбнуться, а где — подкрутить гайки и прекратить шалопайство одним взглядом. Никакого кавардака на её уроках не бывало — представить себе такое было просто невозможно.

Мне очень нравилось. И, насколько помню, у нас были отличные отношения. К моему величайшему огорчению, длилось это всего два года. После первых же уроков у нового преподавателя я начал тосковать. Потом, правда, привык и полностью расслабился на русском, а литературу читал выборочно.

Сентябрь. Мы, свеженькие, ожившие за лето, вернулись с каникул и сидим в классе. За окном солнышко. Но радостными лица назвать нельзя — большинство хмурые, в тревожном ожидании. Лето прошло, а значит, нужно отчитываться по литературе из обязательного на каникулы списка. А все мы знаем, как тяжело читать книги летом, особенно когда хорошая погода, а со двора доносится:

— Ююююраааа! Выходи гуляяяять!

Конечно, мы все надеялись, что Ирина Ивановна забудет про список или хотя бы не будет спрашивать всех подряд. Кто-то не читал вовсе, кто-то боялся выходить к доске. Я, например, хоть и участвовал в школьных постановках, пару раз даже в главных ролях, всегда мандражировал, когда на меня смотрит весь класс. Добровольно записался в театральный кружок лишь в одиннадцатом — участникам обещали поднять оценку по латышскому. Оно того стоило!

Надеждам не суждено было сбыться — учительница начала вызывать к доске. Первая надежда сменилась второй: а вдруг спросит не всех?

Одним из первых был вызван Денис. Выяснилось, что он ничего из списка не прочитал. Ирина Ивановна спросила:

— Ну хоть что-нибудь ты летом читал?

Денис кивнул и получил приглашение к доске. Он вышел с книжицей в мягкой обложке — Илья Деревянко. Почему я это помню? Всё просто: книгу дал ему я.

Бульварные романы находились на пике — их было полно почти в каждой квартире. И вот Денис выходит и говорит, что прочитал книгу с говорящим названием — «Подонки». Ирина Ивановна театрально закатила глаза. Класс захохотал. Дэн не был мастером ораторского искусства и, запинаясь, начал пересказывать сюжет — если не путаю, там было что-то о православном каратисте, противостоящем сатанистам и тёмным силам.

Лютый трэш, одним словом.

Автор этой и многих других подобных книг, если верить обложке, даже был отмечен грамотой РПЦ за вклад в популяризацию православия или что-то в этом роде. Забавно представить патриарха с чётками, в рясе, с крестом на груди — а в другой руке «Подонки». Кивает, мол, одобряем.

Рассказ Дениса был кратким — минуты на две. Что, в общем, неудивительно. Мне кажется, в этом и слабость бульварного чтива — в нём нет глубины. Это как жвачка для мозга — годится только на убить время. Не скрою, я сам проглотил немало таких книг в школьные годы — читаются легко, действия много, думать не надо.

Сейчас, когда за плечами около тысячи книг, к такому чтиву и не притронусь. Люблю, когда дочитываешь и ещё какое-то время молчишь, перевариваешь. Иногда даже перечитываешь последние страницы. Обычно не берусь за новую книгу пару дней — даю себе время на послевкусие и лёгкую грусть от того, что путешествие завершилось.

Один из моих страхов — не успеть за жизнь прочитать все значимые, интересные, стоящие книги. Но я стараюсь.

Денис, как ни странно, получил что-то отличное от двойки. А Ирина Ивановна спросила всех. Честно говоря, мне кажется, никогда не было случая, чтобы она не проверяла. Если уж задала — все получат оценку. Мы точно знали, что идти на русский без домашки — это прямой путь к двойке… и всё равно шли, надеясь на чудо.

Эх. Откуда в нас было столько наивности?

О чём рассказывал я — не помню. Но к доске выходил точно — помню как стоял рядом со столом Ирины Ивановны и, глядя поверх голов одноклассников, с рвущимся от воления из груди сердцем что-то говорил. Дэн с книжонкой, на которой большими золотыми буквами было выведено «Подонки», вытеснил из памяти всё остальное. Не удивлюсь, если эта книжка до сих пор где-то валяется в подвале, где и хранится всё, что осталось у меня от школьных времён.

Кроме воспоминаний. Их я ношу с собой.