Смерть писателя. Глава 10

                10

     Когда мадемуазель Вальен оказалась в кабинете Жюве, то первым делом она захотела сделать заявление, чем вызвала легкую улыбку самого инспектора, и озабоченность на лице Изабель, которую тот попросил поприсутствовать на допросе. Вообще говоря, перевозка женщины из Тура в Перюссон заняла довольно много времени, но не из-за расстояния, а по причине отказа полиции в задержании младшего Теньяка – Огюста, на чем настояла его заботливая тетка, которая занималась опекой мальчика, и подняла из-за этого на ноги всю медицинскую общественность департамента. Правда, мальчику уже исполнилось 16 лет, и он уже был вполне взрослым молодым человеком, если бы не ахондроплазия, а по-простому говоря, карликовость. Его патология нейроэндокринной системы, связанная с проблемами щитовидной железы, не сопровождалась никаким слабоумием, а скорее наоборот: Огюст был довольно хорошим программистом и отлично разбирался в современных компьютерных технологиях. У инспектора даже было подозрение, что расследования, проводимые его старшим братом, проводились непосредственно через его компьютеры и светлую голову. Единственным негативным моментом жизни Огюста, естественно, кроме маленького роста была апноэ – проблемы с верхними дыхательными путями, за что уцепилась его тетка с криками: Au secours! Ils tuent un enfant!  Возражения полиции, что Теньяк-младший уже побывал в Перюссоне в ту самую ночь, когда скончался писатель, не возымели должного действия. Поэтому, отвечать за все пришлось Норе Вальен – бывшей девушке Теньяка-старшего, медсестре центральной университетской больницы, которая сразу заявила следующее:

- Огюст Теньяк не имеет никакого отношения к смерти месье Монтуаза.

  Ну, не имеет, так не имеет, согласился с ней инспектор, но тогда, мадемуазель, вам придется самой все рассказать полиции, и девушка сбивчиво приступила к своему монологу.

- Мой жених, Серж Теньяк, долгое время занимался историей о пропавшей королевской подвеске - подарком Людовика XIII своему фавориту маркизу Сен-Мару, пока не наткнулся на воспоминания аббата Кийе, которые появились в Интернете. Они были спрятаны в тайнике маленькой церкви неподалеку отсюда, которые пролежали там сотни лет, и никто их не обнаружил, наверное, из-за того, что они были освящены самим аббатом. Серж сначала написал в своем блоге о своей находке и уже собирался достать их оттуда самостоятельно, как него вышел один человек, который пообещал их у него выкупить. Тогда Серж еще не задумывался о том, сколько они могут стоить на самом деле, но сразу согласился, поскольку хотел потратить вырученные деньги на лечение своего брата. В свой последний день он сел на пароходик и направился в Перюссон, где они договорились встретиться c неизвестным покупателем, и с тех пор живым его уже никто не видел. Его тела обнаружили возле Орлеана только месяц спустя. Расследование вела местная полиция, которая сумела доказать, что это был несчастный случай. Тогда я еще не знала всего, чем занимался Серж, который часто путешествовал по нашему департаменту и соседним местам и встречался с довольно подозрительными людьми, и часто пропадал на несколько дней, что было весьма небезопасно. Прошло довольно много времени, пока на информационных ресурсах, посвященных истории Франции и непосредственно Людовику XIII не появилось шутливое сообщение, что дело полусумасшедшего блогера из Тура о поисках королевских подвесок продолжает знаменитый парижский писатель. Так мы вышли на Жака Монтуаза, который писал здесь свой исторический роман о маркизе Сен-Маре.

- Ага, – отметил для себя инспектор, - все же “мы”, - хотя с самого начала довольно скептически относился к словам девушки о Тейраке-младшем, мол, что это она самостоятельно занималась расследованием смерти своего жениха.

 - Мне многое удалось выяснить о самом писателе, о его наследстве и родных племянниках, – продолжала девушка, - пока я не поняла, что против Монтуаза у меня ничего нет, хотя я была твердо уверена, что именно он встречался с моим Сержем накануне его смерти, но доказать это было совершенно невозможно. Тогда я решила действовать через его родственников, и мой выбор пал на Бернара Прюдомма, отчасти из-за того, что он сам крутился в Интернете и был довольно честолюбивым молодым человеком.  Тогда я решила открыть свои карты и написала ему, что его знаменитый дядя занимается не столько историческим романом, сколько поиском очень дорогих драгоценностей, но у нас есть возможность в этом его опередить. Бернар купился на эту авантюру, стал следить за своим дядей, и выяснил, что тот действительно занимается поиском каких-то королевских драгоценностей, связанных с эпохой Людовика XIII. Мне удалось связаться с прежним владельцем дома, и узнать, что в подвале есть весьма хитроумный сейф, но Бернар наотрез отказался заниматься этим сам, якобы, он ничего не смыслил в исторических документах, хотя ему очень хотелось утереть нос своему знаменитому дядюшке. 

  - Хотя мы с Бернаром занимались одним и тем же делом, но у нас были разные цели, - после небольшой паузы продолжила девушка, - он хотел заполучить деньги от продажи дорогой подвески, я же хотела узнать, как погиб мой жених. Когда я приехала на речной причал в Перюссон, Бернар передал мне дубликаты ключей, а сам остался ночевать в отеле.  Я незаметно подошла к дому, но мне пришлось долго ждать, поскольку в окнах горел свет, и у Монтуаза явно кто-то был. Когда мужчина ушел, я немного подождала и проникла в дом. Он сидел в кабинете один и с удовольствием разглядывал какой-то предмет на ладони. Я стояла в дверях, не смея нарушить тишину, и не мешая ему насладиться  своей мимолетной победой, а потом громко произнесла:

- Это – тот самый бриллиант из королевской подвески, из-за которой ты убил Сержа Тейрака?

  Женщина остановилась, словно наслаждалась произведенным эффектом на полицию, хотя инспектор слушал ее с изрядной долей иронии, поражаясь спокойствию и хладнокровию в ее рассказе, как она умело обошла присутствие в этот момент в доме еще одного человека.

- Сначала я подумала, что у Монтуаза случился сердечный приступ и могу никогда не узнать всей правду о смерти Сержа, но он довольно быстро стал приходить в себя, поскольку у него случился обычный обморок. И тут мне пришло в голову мысль, воспользоваться ситуацией, чтобы заставить его рассказать мне всю правду, и для этого я решила вколоть ему тиопентал натрия - барбитурат, который еще называют “сывороткой правды”. Увидев рядом с собой меня, да еще со шприцем в руках, он сильно испугался и покорно стал вспоминать подробности той встречи с Сержем.

   В этот момент Жюве подумал, что мадемуазель Вальен может сейчас придумывать все что угодно, чтобы представить свои действия в выгодном свете, поскольку уверена в том, что полиция не может опровергнуть ее слова, хотя она и была недалека от истины. Во время рассказа женщины у инспектора неоднократно возникало желание прервать ее и спросить, где в этот момент находился маленький Огюст, но каждый раз останавливал себя и терпеливо ждал, когда Нора, в конце концов, ошибется и скажет нечто такое, что позволить  уличить ее во лжи. Но чем дальше она рассказывала о событиях той ночи, тем более уверенной становилась ее речь, как будто она произносит ее не перед полицией, а откуда-то со сцены.

   Что касается Изабель, то она сейчас вспомнила, как они долго спорили при вскрытии с местным патологоанатомом Буланже о найденном в организме писателя барбитурате, что вместе с пентобарбиталом там были еще и другие, но победил пентобарбитал, потому что его было действительно много, больше допустимой дозы. В отличие от инспектора, девушка чувствовала, что Нора говорит правду, или просто превосходно подготовилась к допросу.

   Между тем, мадемуазель, Вальен продолжала свое повествование, не встречая возражения или неприятных вопросов со стороны полиции:

- Монтуаз встретился с моим Сержем на берегу Эндра неподалеку от причала, когда от берега отчалил последний пароход, и поблизости почти никого не было, и они пошли вдоль реки, спокойно разговаривая о маркизе Сен-Маре. По словам писателя, у него не было никаких дурных намерений в отношении моего жениха, а у Сержа вообще никогда не возникало чувства опасности, поскольку в душе он был отъявленным авантюристом. По словам писателя, Серж c воодушевлением рассказывал ему о том, как он вышел на след королевской подвески Людовика XIII, какие документы изучал, с какими специалистами встречался, какие церкви, действующие и полуразрушенные, в округе объездил, пока не вышел на след тайника в одной из них. Серж словно не чувствовал, что рядом с ним опытный специалист в этой области, который изучал эти исторические материалы, и ему не составит особого труда повторить его путь. Но Монтуаз божился, что у него не было ничего плохого на уме, и он просто предложил моему жениху сумму, за которую  он был готов купить у него информацию о драгоценностях. Серж был в восторге, поскольку эти деньги покрывали все затраты, связанные c лечением младшего брата и нашей предстоящей свадьбой. Они договорились встретиться на следующий день, чтобы на машине писателя поехать в этот городок и найти там заветный тайник.

- По-словам Монтуаза, - в этот момент выражение лица Норы приняло жестоким, как будто рассказ продолжал совсем другой человек, - дальше Сержу захотелось вдруг искупаться, он разделся, оставил свои вещи на берегу, а сам нырнул с берега вниз. Монтуаз ждал его минуту, две, три, пять, пока не понял, что случилось нечто непоправимое, и стал звать на помощь, но они были на берегу одни, а кругом - ни души и темная ночь.  На следующий день Монтуаз хотел сообщить в полицию о случившемся с Сержем, но ночью прошел сильный дождь, и река вышла из берегов. Тело никто не стал искать, признаться, мы сами заявили об его исчезновении спустя несколько дней, потому что были уверены, что он ввязался в очередное опасное расследование и выйдет на связь тогда, когда посчитает нужным. Сам Монтуаз приехал на следующий день на машине, как они и договаривались, надеясь, что накануне Серж просто над ним подшутил и все же явится на встречу, но тот так и не появился.

- Какое-то время Монтуаз боялся, что полиция выйдет на его след и подозрение падет на него, – с презрением в голосе продолжала женщина - и даже думать перестал о каких-то королевских подвесках, но пару месяцев назад решил их все-таки найти и повторить для это путь, каким шел мой Серж. В этот момент Монтуазу стало плохо, у него начался приступ, ему стал тяжело дышать, и я ему вколола снотворное, чтобы он успокоился и заснул, а сама вышла из дома, и направилась к причалу, чтобы вернуться к себе домой.

  Когда она замолчала, то Жюве удивился, что все закончилось подобным образом и, хотя у него было много вопросов к мадемуазель Вальен, его останавливал ее взгляд, полный ненависти и презрения. Она долго смотрела на инспектора, пока с горечью не произнесла:

- Что, инспектор, не поверили моему рассказу? Вот и я не поверила в исповедь месье Монтуаза, и привела в действие приговор, а больше я вам ничего не скажу.

    После того, как женщину вывели из кабинета, инспектор встал и молча, стал его мерить шагами, как он часто делал, когда находился в тупике. Вот и сейчас, он не мог понять, то ли расследование по поводу смерти Жака Монтуаза закончено, то ли завтра все придется начинать сначала. Изабель долго наблюдала за размышлениями Жюве, хотя уже не раз была свидетелем подобного, а потом неожиданно для себя не произнесла:

- После инъекции тиопентала в организме больного освобождается гистамин, что приводит к резкому снижению артериального давления и сердечному приступу, что категорически противопоказано астматикам. А если она сделала Монтуазу инъекцию пентопарбитала, то у писателя просто не было ни единого шанса, проснутся утром живым, хотя он совсем не страдал в последние часы своей жизни. В своих медицинских действиях, мадемуазель Вальен действовала четко и последовательно, и доказать, что она совершила преднамеренное убийство, будет крайне сложно.

   Ничего не скажешь – утешила.


Au secours! Ils tuent un enfant! (фр.) – Караул! Убивают ребенка!