Натуся - нераскрывшийся бутон

Меня по разному зовут: Натка, Наташа, Наташка, Натуся… Пусть сегодня я побуду Натусей, и мне пока шесть лет. Некоторые из наших детсадовских говорят «уже шесть лет», и глазки закатывают. То ли от важности, что уже приобщились к «почётной старости», то ли от паники, осознавая, что «молодость наша прошла» (промелькнула)?.. Я не паникую, мне пока всё равно. Но, получается, что с каждым годом вопросов возникает всё больше и больше (вот лично у меня). И я думаю, что, наверное, школы для того и существуют, чтобы не дать человеку окончательно утонуть в вопросах, так?..
 
Как-то я услышала по телевизору слово или наименование «ротшильды» (вы, я думаю, тоже слышали такое), спрашиваю у папы:

– Что такое «шильды»?

Рот-то я знаю, что такое – он у каждого человека есть. Папа поразмыслил, и говорит:

– Вот есть такое слово «шильдик»…

И в компьютер полез, чтобы «погуглить» это слово. Нашел и мне объявляет:

– «Шильдик» –  это информационная табличка, на которой размещены надписи и обозначения, относящиеся к маркированному изделию… Слово «шильдик» –  просторечное, оно произошло из немецкого языка Schild – щит, щиток, ярлык, значок, табличка.

Я говорю:

– Теперь понятно. Значит, «ротшильды» – это девушки, которые промаркированы, что они красивые, вот!..

– Это как?.. – удивился папа; с кухни и мама подошла.

– Ну, смотрите… –  начала я разъяснять «непонимающим» (а взрослые ведь много чего сразу-то не понимают, хотя им ещё бывает и не запредельных каких-нибудь шестьдесят шесть лет, а на много меньше). – У них, у этих красивых девушек, губы очень ухоженные и очень пухлые. А про это у нас в детсаду девчонки говорили, что так получается, если специальные уколы в губы делать в кабинете косметики. А губы – это ведь рот и есть. И вот и получается, что у этих девушек рот, как «шильдик» становится, который извещает и информирует всех, что эта девушка красивая. И, что она тоже относится к «ротшильдам»…

Папа хмыкнул и говорит (на маму посмотрел с улыбкой):

– А у нас мама и так красивая, и без всяких уколов!

Да, мама у нас не «ротшильд», и «слава Богу», как бабушка говорит. Мама, конечно, тогда ничего не сказала, но меня поблагодарила взглядом (добрым, «маминым»), что, мол, всё правильно я говорю, молодец…

Но, как тут не будешь молодцом, если до всего приходится докапываться самой? А это ведь не просто… И я поспешила добавить:

– И теперь понятно стремление девушек стать в ряды «ротшильдов», и приняться настоятельно ухаживать за своими губами,  чтобы быть ещё более красивыми и страстными на вид…

В конце этой тирады я, конечно, перегнула палку (про «страстных», хотя по телеку же видно, как страсти кипят!), и мама нахмурилась на меня и отрицательно качнула головой, прижимая палец к своим губам, которые и без всяких уколов были очень замечательные. И я поспешила не то, чтобы «подлизаться», а просто внести ясность:

– Да, нашей маме (я посмотрела на папу) и не надо уподобляться никаким «ротшильдам», она и так красивая!..

(Здесь я хочу приостановиться и разъяснить всем читателям, что многие могут подумать и сказать: а, что это, мол, она так говорит – гладко-гладко, и правильно-правильно?! А это так и есть на самом деле, потому, что хоть в шесть лет мы ещё и не умеем говорить гладко-гладко и правильно-правильно, но мы так думаем!)

… Сегодня мы с мамой гуляем. У меня самокат: устойчивый – на трёх колесах – два спереди и одно сзади – не свалишься при любой скорости. Я стою на самокате, держусь за руль и усиленно дую в сухой стручок акации (в середине лета они уже вырастают из желтеньких цветков; и если сделать так: из стручка, раскрыв его надвое, удалить ногтем маленькие горошины, а потом снова сложить створки вместе, – то получится грандиозная «пищалка»).

Мама, одной рукой взявшись за руль, катит самокат – он идёт легко; я ведь не тяжелая.

Я пищу в «пищалку», что есть силы, –  а имею право: ребенок, лето, «свежий воздух» (вне помещения), воскресение…

Какой-то дядка престарелый (ну, если моей маме двадцать восемь лет, то ему поболее – лет тридцать с «хвостиком»), обгоняя нас, говорит (обращаясь глазами к маме):

– Какой у вас мотор хороший и громкий!..

И рукой на меня показывает. Это он пошутил так (как бы), не видит он, мол, что это никакой не мотор, а девочка стручком акации громко пищит.

Потом оглянулся этот дядка, сделал усиленно «круглые глаза» и говорит:

– Ой, это, оказывается, не мотор, а девочка!..

И давай меня разглядывать («зырить»), как будто я невидаль какая-нибудь. А я сразу поняла, что он «приколоться» (как говорят у нас во дворе старшие ребята) решил. К моей маме часто такие дядки «прикалываются» (когда папы рядом нет), потому, что она красивая…

Вы, возможно, думаете, что я похвастаться хочу: вот, мол, моя мама красивая и, значит, и я тоже красивая… Нет, я не знаю, какая я со стороны. А что мама красивая – это я слышала не раз. Краем уха; у нас у подъезда бабушки сидят, и они всегда любого проходящего человека кратко характеризуют, а я маленькая – меня из-за велосипедов можно и не рассмотреть, да и бабушки ведь не всегда в очках (и я, поэтому, о многом «в курсе» –  до «края уха» много чего долетает)… Слышала, правда, отзывы и про себя несколько раз, что я «очень интересная»… Но что это такое  – «интересная» –  как это понимать?..

Вот у нас в детсаду нам читали книжку «Золотой ключик», в этой сказке мне очень понравилась кукла Мальвина. Даже по её имени можно было сразу догадаться, что она очень красивая, но сказочник-писатель ещё и ещё  настойчиво так характеризует её: «заспанные хорошенькие глаза», «хорошенькой рукой она подперла щеку и подняла хорошенькие глаза к облаку», «Мальвина, одетая в хорошенькое дорожное платье», «Мальвина подняла хорошенькие глаза к потолку пещеры», «Мальвина была самой красивой куклой из кукольного театра синьора Карабаса Барабаса»…Слушаешь, и можно заслушаться…Вот бы и про меня кто-нибудь так начал говорить!..

– Этот дядка «приколоться» решил, –  говорю я маме, когда он прошёл.

–  Ну, во-первых, не дядка, а дядька, –  начала «воспитывать» меня мама, –  А, во-вторых, что значит «приколоться»?..

Я не стала спорить, поскольку мама это всё мне уже неоднократно выговаривала, и ничего, как говорится, новенького… Хотя, если  вспомнить девчонок из детсада, которые уже знают, что в губы делают косметические уколы шприцом, то уже тут становится понятно, что такое «приколоться», это значит, «выпендриться» (и хотя, в нашем случае с дядкой, уже нет никакой помощи от шприца, но всё равно – «выпендриться»! – это ведь, кто как умеет), но я не стала «развивать тему»…

В детсаду, в группе я спросила Андрея (он очень умный, и мне нравится; но у нас не любовь, сразу скажу):

–  А в чём разница между дядкой и дядькой?

Он говорит:

– Дядка хуже…

– Почему?.. (Я, конечно, согласилась с Андреем, потому что сразу так и подумала про того дядку, что он плохой, но мне было интересно знать мнение Андрея).

– Ну, сама посуди… – начал разъяснять Андрей (а он всё разъясняет очень доходчиво, и всё про всё знает). – Как тётка хуже тётьки, так и дядка хуже дядьки!.. Чего не понятного?..

Андрей мне нравится, но это не любовь. Я и про любовь у него спрашивала. Он не удивился. А чего удивляться, если человек не знает (я про себя говорю), хотя на всех каналах  по телику только про любовь и ведётся речь… Он сказал, что любовь – это когда страдают…

Я не страдала. Тогда, значит, это и не любовь…

Я у Андрея спрашивала и, что такое «самогон» (у папы я не решилась спрашивать, хотя про «самогон» я не от него слышала). Что интересно, у нас в группе никто этого не знал – что такое «самогон». Андрей тогда уже меня спрашивает:

–  А ты читать умеешь?..

Я «тактично»  (как мама говорит) промолчала. Хотя можно было бы «тактично» соврать («С грехом пополам, слава Богу!», как бабушка говорит).

–  А самогон, –  ответил Андрей, –  ты, когда читаешь, вглядывайся в само слово и читай, значит: сам огонь! – ясно?..
 
Я с удовлетворением закивала головой, – всегда интересно знать мнение знатока!

– Научись побыстрее читать, и тогда тебе будет легче, многие вопросы отпадут сами собой, –  закончил Андрей мою консультацию. Вот тогда-то я и начала задумываться и размышлять над словом «ротшильды»…

Да, Андрей хороший… И как бы здорово было, какая бы была хорошая пара: он хороший и я – хорошенькая… Как бы все могли восхититься (если бы, конечно, захотели). Но про меня никто не говорит, что я хорошенькая…

Я у Андрея спросила: «А как стать хорошей?..». Я не стала у него спрашивать: как стать хорошенькой? Ему-то какое до этого дело? И как он такое может посоветовать?.. Потому, что хорошенькая – это уже один шаг до любви. А ведь когда любишь, надо же страдать (как он говорил)… А ему захочется страдать? Может быть, и не захочется… А тогда, зачем он будет советовать и что-то такое предлагать, чтобы я стала хорошенькой, если после этого ему придется страдать?..

–  Как стать хорошей, ты спрашиваешь?.. – начал он говорить (а ему ведь, как хорошему, надо же обязательно ответить на поставленный вопрос). – Ну, сначала ответь мне: куда ты мажешь свои козявки? – поставил он свой вопрос.

Так… Но это же, неприлично, отвечать вопросом на вопрос. Поэтому, я тоже повела себя неприлично, говорю в свою очередь:
 
– А ты, куда мажешь свои козявки?
 
Он отвечает (а куда ему деваться, если он хороший):

–  Я мажу козявки себе в подмышку. И это тайна, которая всегда со мной. Как у Штирлица была тайна от дурашки Мюллера…

Спокойно так говорит, деловито и ничего не скрывая (хотя можно было бы сказать, что это тоже «технология», и поэтому не должна подлежать огласке, –  но я даже и не обмолвилась об этом, «тактически» помалкиваю, как мама говорит, «с грехом пополам, слава Богу!», как говорит бабушка).
 
Но тут, от избытка нахлынувших чувств, –  какое же это славное и красивое решение вопроса, которое безусловно разбередит пламенные умы всех дошколят – уже я дар речи потеряла, – а ведь нормальный же оказался парень, наш Андрей, и даже,  в сущности, пацан (как старшие ребята у нас во дворе говорят)! – вот с кем нужно дружбу-то  водить (а я и так уже вожу!), вот кого нужно выбирать в ухажеры (а я и  выберу, когда он страдать начнет; потому, что девчонки в детсаду говорили, что без ухажера, даже плохонького, как вот даже тот дядка, неприлично свой век коротать), вот кого следует любить (а я страданий не боюсь!) и быть всегда счастливой, навеки!..

У меня закружилась голова, но я вовремя взяла себя в руки (а вот это уже правильно! а вот это уже навык! а вот это нам всегда пригодится в будущем! а вот это «тактика» и есть, что имеет ввиду мама). Но я решила стать (сразу решила, а зачем ждать?) «беззащитной и трогательной», не решила, а это случилось само собой. Я не то, чтобы «обворожительно», но тихо попросила:

–  Андрей, научи меня! Научишь?..
 
Он (тоже без лишних эмоций) утвердительно кивнул головой (мол, нечего тут клясться и божиться, зачем это всё в среде однокашников и друзей… и будущим, может быть даже, –  это я домыслила сама – жениху и невесте?!). Кивнул буднично, как будто мы уже  –  «красивая пара»…

Вот, а теперь мы подошли к главному. Я ведь не зря начала свой рассказ с того, что я пищала в стручок акации тогда, когда рядом проходил тот дядка (сразу скажу, что те разъяснения, которые мне дал Андрей на счет слова «дядка», дали свои плоды, –  натолкнули меня на такой вот вывод: что дядка именно хуже дядьки  потому, что уже в преклонном своем возрасте  (в каких-нибудь своих лет сорок!) он не сможет быть добрым «дядечкой», а так и останется «дядкой», потому что «дядечки» в преклонном возрасте могут появиться только из «дядьки»!).

Так вот, пищать в пищалку из стручка от акации – это ещё не то (как говорится), это ещё не так громко. Вот если бы взрослые знали (а они, конечно же, знали да всё напрочь позабыли, среди  грозных ритмов, так сказать, и грозных вызовах самой  окружающей жизни), как пищат сухие (засохшие в носу застарелые козявки), то они сразу бы оглохли, на месте, от впечатления. Вот именно поэтому их, эти самые козявки, пока они ещё не засохли окончательно, превратившись в ту самую звонкую струну того самого Паганини (который сумел сыграть до конца на одной струне свою увертюру!), про которого нам рассказала наш музработник и хормейстер детсада Марья Ивановна, нужно вручную и немедленно удалять. Потому что, хоть струны и сами рвутся часто, но не все, и самая тонкая и звонкая струна может устоять… И тогда, как это можно позволить себе свистеть носом не только в узком кругу – среди друзей и подруг, а в самом, –  как это строго говорят, –  гражданском обществе (и среди элиты)?!
 
Вот все ребята и удаляют козявки… Но – кто как, и мажут – куда попало. А если бы они не удаляли (ковыряли) козявки, то взрослые уже давно бы оглохли.

Процесс происходит вручную. Нехитрыми средствами детишки обходились, скажем так, веками, –  и, отрицая всяческую технологию (а технология – это же упорядоченные и правильные действия), мазали свои козявки кто куда, за что им, кстати, знатно попадало от мамы… Но не зря же говорят (по телику и везде), что «технология» стучится нам в дверь. И нам ли эту «дверь» не открыть?..

Короче говоря, Андрей научил меня, как мазать козявки в подмышку. И всё, как говорится, – тип-топ! Технология!..

Но вы спросите: а как же мама, она знает об этом?

Так… А тут я вас спрошу: а ваша мама знала, куда вы мазали свои козявки?..

А я решила не рассказывать маме об этой новой для меня «технологии», ну хотя бы на период её «обкатки». Во-первых, Андрей мне не давал разрешения на огласку (может, ему ещё  сначала патент нужно зарегистрировать – на технологию). А, во-вторых, мама даже и не догадается (и поэтому не стоит тут кому-либо постараться представить её, как «дурашку Мюллера»), потому что у нас очень хорошая стиральная машина. И ей, автоматической стиральной машине, ведь всё равно, где находятся козявки – на вашем рукаве, на штанах или в подмышке? В подмышке, стиральная машина их сразу все скопом и отстирает, куда они денутся?.. Это же, не с каждой козявкой отдельно стараться…
            
 Как результат, –  а это было проверено мной лично после маминой стирки, – козявок (в подмышках) нет как нет!.. И ещё одна новость: Андрей впервые меня похвалил, сказав, что я хорошая… А это ведь, как вы понимаете, первый шаг для того, чтобы стать хорошенькой!..
   2025г.