Когда Бог нажал на паузу

Я не святой.
И не мученик.
Я — живой.
Хотя много раз должен был уже быть в земле.

Ночь. Израиль. Суббота.
Четыре утра.
Я сижу за рулём.
Mitsubishi Lancer.
110 км/ч.
Пустая трасса. Возвращаюсь от женщины.
Устал. Мозг варёный.
На долю секунды провалился — то ли в дрему, то ли в небытие.

Открываю глаза —
и понимаю, что приехал.

Передо мной — красный.
На перекрёсток выезжают два симитрейлера.
Один.
За ним второй.
Полный ход.
Я — тоже на полном ходу.
Два-три секунды до удара.

И тут происходит странное.
Всё замирает.
Реально.
Будто кто-то нажал паузу.

Нет звука.
Ни мотора, ни ветра, ни сердца.
Я — в глухой капсуле.
И сам тоже завис.
Как будто тело перестало весить.
Время сломалось.

Мозг включился как процессор на пределе.
А вокруг — никакой физики. Только внутренний голос, резкий и отчётливый.

«Влево — под заднюю телегу. Раздавит.»

«Прямо — кабина встречки. Мгновенная смерть.»

«Вправо — бетон, обрыв, отбойник. Всё равно смерть.»

Выбора нет.

И в этот момент —
как прожектором — мне показывают всё.
С самого начала.
С рождения.
До этой секунды.

Не бред. Не кино.
Настоящее воспоминание всей жизни.
Без фильтров. Без оправданий.

Вижу:
Грехи.
Ошибки.
Глупость.
Ложь.
Гордыня.
Всё это — я.

И приходит мысль:

«Ты всё это собрал. Теперь получи?»

Но следом — будто изнутри, сквозь кости:

«Бог — над временем.
Он может сжать его, остановить, растянуть.
И вот сейчас — Он дал тебе паузу.
Единственную. Последнюю.»

Именно в этот миг, в мёртвой зоне, я вижу белый фургон.
Грузовой Мерседес.
Он обгоняет фуру. Нарушает.
Но он мой единственный шанс.

Я понимаю:

«Попасть в него — это хоть что-то.
Это не фура. Это не смерть.»

Я кручу руль.
Влетаю ему в бок.
Меня выбрасывает вперёд.
Я не пристёгнут.
Лбом — в стекло.
Удар.
Темно.
Тишина.

Очнулся.
Жив.

Машина — всмятку.
Фургон — бок вмят.
Парень из него — цел.
Он — мой амортизатор.
Он — подушка между мной и смертью.

И я знаю — его туда поставили.

Это был не единственный раз, когда меня держали за шкирку.
Спустя время я раздробил обе пятки.
Другой случай.
Другой момент.

Но результат — гипсы от пальцев до колен.
Год и три месяца ползал.
На коленях.
Без метафор.
Реально — ползал.

Колени покрылись мозолями.
Кровь. Боль.
И там, на полу,
я понял:
вот она, настоящая молитва.
Вот она — жизнь с нуля.

А потом — удар хуже.
Мы ждали ребёнка.
С ней. С той, которую любил.
Мы не просто ждали — мечтали.

На четвёртом месяце сердце ребёнка остановилось.
А потом — её.
Она выпила яд.
Я не успел.
Смерть была тише, чем я ожидал.
Не крик. Не драма. Просто тишина. Навсегда.

Спросишь, зачем я это пишу?
Потому что я жив.
И всё это правда.
Без преувеличений. Без украшений.

Я не заслужил спасения.
Но меня спасли.

И я должен об этом говорить.
Не из гордости.
А потому что знаю, что многие стоят на краю.
И думают, что всё.

Нет. Не всё.

Бог есть.
Он не в теории. Не в книжках.
Он в моменте, когда ты летишь в стекло
— и вдруг кто-то останавливает время.

Он над всем. Над смертью. Над физикой. Над тобой.

Я не проповедник.
Я просто был в аду.
И видел, как открываются двери.

Своими глазами.
Своими сломанными ногами.
Своими мокрыми от крови коленями.
Своим лбом в разбитом стекле.

И теперь — я свидетель.

И если ты дочитал —
значит, тебе тоже что-то хотят сказать.