Сон

Надо вспомнить сон.
Была битва. Нет.
Не битва.
Страшная резня.
Я не помню её.
Не помню, потому что в тот момент меня не было дома. Всё просто. Поужинав и оставив многочисленных своих родственников в замке, я отправился в лесную избушку. Там жила девушка. Зеленоглазая огневолосая ведьма. Я так и называл её «моя ведьма». Хотя никаким колдовством она не занималась. Но жила обособленно. Тёмный люд не желал с ней знаться. А она ничуть не огорчилась этому обстоятельству. И я был несказанно рад этому. Очарованный её красотой я мог отдаваться страсти без риска быть застигнутым врасплох. Так мне казалось. Я видимо потерял связь с реальностью, поскольку эти мои отлучки в лес и сыграли роковую роль в той трагедии. Я уже задремал, разомлевший от ласк моей ведьмы, как вдруг услышал пронзительный крик:
- Не смей! Не смей этого делать.
Я вскочил, словно водой, облитый потом. Что это было я не знаю, но отлично помню, как рука моя потянулась к серьгам, качающимся в ушах трупа девушки, висящей над лужайкой. Самое ужасное, что это были те самые серебряные серьги, которые носила моя возлюбленная. Их витой ажурный узор так понравился мне, что я заказал одинаковые серьги для неё и для сестры. Она была младше меня на год, но старше остальных семи сестёр.  Да отец и мать прожили долгую жизнь в любви и согласии. Они надеялись на рождение сыновей, но я бы единственным, не считая старшего сына отца, рождённого от другой женщины. Мать никогда не обделяла его вниманием и любовью, но всё равно он был другим. Он отличался от всех нас, как отличается от земли небесный купол.
Снаружи он был скорее ангелом, чем земным созданием. Но внутри его бушевало адское пламя, пожирающее его душу. Впрочем, его внутренний мир редко выплёскивался наружу. Чаще всего он был предельно почтителен и вежлив. Но его глаза подобно стальным иглам проникали сквозь кожу и жгли, как будто он собирался поджарить собеседника на вертеле вместо оленины. Я не то чтобы недолюбливал его, но старался реже находиться рядом с ним в детстве, а когда вырос и вовсе научился ускользать от него. Впрочем, он не жаждал опекать меня. Да и разница в возрасте служила логичным поводом вести совершенно отличную друг от друга жизнь.

 Правда, титул обязывал нас учиться одним и тем же вещам. Этикету и правилам дворцов, таким далёким от богоугодных вещей, умению вести хозяйство и сражаться, чтобы защитить собственную собственность и честь.

Тряхнув головой, чтобы пробудиться ото сна и воспоминаний о брате, я встал с лежанки. Ведьма, оставшись одна, свернулась клубочком, чтобы сохранить тепло.  Впрочем, через мгновение её алебастровое тело выпрямилось, как пружина.
- Это срочно? – мягко спросила она.
- Ещё не знаю, - я пожал плечами в знак того, что я доверяю ей, но пока сам не понимаю, что происходит. – Обещай дождаться меня.
- Хорошо, я приготовлю завтрак, как обычно, - она кивнула и встала на колени, чтобы оказаться ближе ко мне. Я, уже одетый, обнял её и поцеловал. Я не знал тогда, что это был наш последний поцелуй. Что вижу свою возлюбленную живой в последний раз. Я тогда не знал даже, что люблю эту женщину. Я думал, что это страсть, и она пройдёт, стоит лишь насытиться её плодами. Но я ошибался. Бог знает, как много я ошибался, но в тот момент я не думал об этом. Я просто надел пояс с ножнами для короткого меча и вышел за дверь. Мне предстояло одолеть немалое расстояние по едва проходимым лесным зарослям. Но это было ерундой, в сравнении с тем, что ещё мне предстояло одолеть спустя всего час, чтобы оказаться у ворот замка, точнее, у потайной двери в его стене, поскольку главные ворота ночью всегда были заперты.
Ещё на подходе к замку я почувствовал запах беды. Какой-то приторный привкус тревоги не оставлял меня, но я бежал, что было сил, стараясь не замечать дурных предчувствий. Но то, что предстало моему взору превзошло все мои предчувствия.
Легко проникнув на задний двор, я двинулся к жилой части строения. Но вдруг остановился, как вкопанный. Лунный свет словно бы разрезавший плотные облака, выхватил из мрака зловещую картину.
Широкая раскидистая слива, что стояла посреди двора и всегда была в центре всех событий в нашей семье, теперь тоже стала участницей этих событий. К стволу дерева были привязаны отец и мать в ночных рубашках. В их взорах отразились боль и ужас.


А далее ...
Мой сон. Моё видение. Сёстры. Маленькие девочки были подвешены за руки под ветвями сливы. А старшая из них, Кайна, была подвешена на вывернутых руках. Её серьги качались, подобно маятникам, отсчитывающим время ужаса, пережитого ею.
Мой взор упёрся в бездыханные изуродованные тела моих родственников. Родители. Сёстры. Тёти, дядя Боб, которому было уже девяносто восемь. Господи, неужели эти раны он получил, будучи ещё живым? Кому понадобились муки безобидного старика? Тут же в груде тел были племянники. Их раны были ужасны. Видимо, им частями отрубали руки и ноги, иссекали промежности, а прежде чем обезглавить, вспарывали животы и выдёргивали наружу внутренности. Бедная сестра. Им было недостаточно унижения. Ей пришлось увидеть и пережить унижение, боль и дикую страшную смерть своих детей. Как, прочем, и моим родителям. Внезапно нога моя наткнулась на что-то твёрдое. Я осмотрелся. Вокруг всего этого адского театра смерти лежали тела слуг и служанок. Их убивали быстро. Одним движением топора им отсекали головы. Топор же, на который я наступил, осклиз от крови, но словно бы живое существо, он призывал к продолжению пиршества. Я вздрогнул. Отпрянул от него, но через мгновение моя рука сама собой потянулась к страшному орудию смерти.  Именно в этот момент и прозвучал вопль сестры.
- Не смей! Не делай этого! Не губи своей чистой души!
Я бросился к её телу. Истерзанное, всё в рваных ранах, оно было бездыханно. Но этот крик. Ведь покойники не могут кричать. Дрожащими руками я обвел её лицо. Нет. Она не могла ничего сказать. Даже прошептать.  Но голос её заставил меня сжаться.
- Милый Кристин. Те, кто убивал нас, уже сами мертвы. Тебе нужно искать того, кто приказал нас убить.
- Что ему было нужно? Зачем такие зверства?
Прохрипел я, едва сдерживая рыдания.
- Он искал ключ.
- И никто не сказал где он?
- Никто.
- Боже! Почему!
- Потому, что нас всё равно бы убили. Они пришли, чтобы сделать это.
- И пришли, точно зная, что меня тут нет. – сокрушенно выдавил я.
Правда оказалась ядом, который мне пришлось проглотить.
Я с вящей осторожность, словно бы мои действия могли причинить боль, одного за другим стал снимать с верёвок своих сестёр. Аккуратно расправлял им руки. Потом вытащил из пут родителей. Если бы я знал, что моему мечу предстоит такая работа. Я раскладывал тела на траве под сливой, представляя лунному свету осветить их безжизненные лица.  Потом я принялся раскладывать обескровленные тела племянников. Тёти Милл и тёти Джоил. Потом дядя Боб занял место в последнем ряду.
Здесь была вся моя семья. Не было лишь мужей Кайны и Клер. Ещё не родившегося, но уже погибшего ребёнка Клер, я положил рядом с её телом.
Если господь дал мне силы пережить этот кошмар, то он должен дать мне силы отомстить обидчику.  Пусть Кайна и просила меня не губить себя местью. Как я мог жить дальше, зная, что стал виновным в смерти невинных детей и стариков.
Удивительно было лишь одно – нет мужчин, способных держать в руках оружие. Почему? Где они? Слуги и охранники всегда находились внутри крепостных стен. Не могли же они предать все скопом. Это невозможно. Никто из моих домашних не имел привычки издеваться над слугами. Если не считать брата.
Фер, а точнее, Фердинанд, мог устроить какую-нибудь пакость не только собственному слуге, но и другим обитателям замка. Но ведь и его я тоже не обнаружил под ветвями сливы. Так где-же все остальные?
Я взглянул в пустые тёмные глазницы в стенных проёмах. Прислуга ночевала в нескольких комнатах пристроя на заднем дворе. Так было принято. Там им ближе до скотного двора, до колоды на которой разрубались туши животных и дрова, до небольшого огорода с ровными грядами разных посадок и до колодца, вода из которого славилась на всю округу. Там же, рядом с кухней, они и ели сразу после того, как мы отпускали их ко сну. Я хорошо знал это, ведь мальчишкой я часто вертелся и на кухне, и на заднем дворе, рассчитывая на лишнюю кружку молока или ложку мёда. Я вырос на глазах многих из работников двора и вместе с их детьми.
Вот эта пристройка. Тихая. Мрачная среди ночи. Неужели все спят? Разве они не слышали криков своих господ?
Я толкнул дверь.


Продолжение следует….