2045 поколение растаявших льдин. Ч 26 Флейта

Часть 26 — Флейта

Всё происходящее — ВЫМЫСЕЛ, и все совпадения абсолютно случайны.

Это двадцать шестая часть книги. Читайте предыдущие части, опубликованные на Прозе.Ру в сборнике «2045: поколение растаявших льдин».

Trigger warning: в книге упоминается зависимость от просмотра порнографии. Если вы или ваши близкие столкнулись с такой проблемой либо же с другим зависимым поведением — вы можете посещать встречи Смарт Рекавери для людей с зависимым поведением и их родственников. Напишите на этот адрес электронной почты, чтобы получить ссылку на встречу smartrecoveryinrussian@gmail.com

Trigger warning: в этой главе описывается самоубийство.

***

Валентина Кларовна и Оюшминальд готовились к важному дню. Ранее они смогли найти в даркнете музыканта и договориться о встрече.

Оюшминальд очень сильно хотел устроить совместную репетицию — так делали музыканты прошлого. Чтобы встреча была безопасной, пришлось принять меры предосторожности.

Пришлось торопиться: Корпорация «висела на хвосте». Человек, которого они пригласили в прошлый раз, оказался хитрым и коварным информатором Корпорации.
 
Валентина Кларовна была в ударе. Ей не только хотелось добиться результата: она наслаждалась процессом:

— Так, милый мой. Ты выглядишь няшным, нежным и молодым. Розовые щёчки с лёгоньким пушком, ни одной морщинки, втянутый живот вместо пивного пузика… Но придётся превратиться в самого настоящего «скуфа».
— Что это за слово такое, Валечка? Кажется, что-то из древнего интернет-жаргона.
— Да, это словечко из тех времён, когда ты кушал сиську. Означает оно стареющего и лысеющего мужчину с лишним весом и типичными увлечениями вроде пива и футбола по телевизору.
— Какое-то ехидное словцо.
— Раньше говорили «токсичное».

Валентина Кларовна начала демонстративно кряхтеть и строить забавные гримасы, затем засмеялась, а потом снова вернулась к серьёзному тону разговора:

— Время не ждёт. Надо торопиться.
— Встреча только вечером.
— Садись.

Оюшминальд сел на табуретку. Валентина Кларовна стала доставать из ящиков стола разные предметы. Первым делом она привязала к животу Оюшминальда специальный плоский мешок, чтобы создать видимость наличия пузика. Затем такие же штуки она прикрепила к его плечам, чтобы сделать их широкими и бесформенными, и к ногам, чтобы ноги казались толще.

— Потерпи, голубушка. Сейчас будет больно.

Валентина Кларовна помыла и обработала спиртом руки, после чего сделала Оюшминальду в щёки и в лоб два максимально болезненных укола.

— С помощью этого раствора ты будешь выглядеть как отёкший любитель пивка, чипсиков и малоподвижного образа жизни. Несколько дней. А потом всё пройдёт.

Оюшминальд надел на глаза цветные контактные линзы.

— А теперь, милый, извини. Придётся конкретно так тебя изуродовать.

С помощью машинки Валентина Кларовна коротко постригла волосы Оюшминальда, а затем пришла очередь робота. Специальный робот для депиляции начал хаотично удалять волоски, чтобы создать на затылке Оюшминальда реалистичную гладкую лысину.

Оюшминальд терпел болезненную и неприятную процедуру, не проронив ни звука. Хотя в глубине души ему было несказанно обидно за свою причёску.

Затем Валентина Кларовна достала из ящика стола бумажный конверт. В нём лежали тончайшие перчатки.

— Благодаря этим перчаткам ты будешь оставлять чужие отпечатки пальцев.

Оюшминальд натянул на свои руки эти перчатки, которые выглядели жутко, будто бы снятая с другого человека полупрозрачная кожа.

— Ну всё. Ты готов. Посмотри на себя.

Оюшминальд встал напротив зеркала. Картина, которую он увидел, привела его в ужас.

— Неужели я буду выглядеть таким в старости?
— Надеюсь, что нет. Когда тебе будет столько же лет, сколько и мне, появятся новые технологии, а медицина станет лучше. Всё впереди!
— Меня пугает этот видок.
— Раньше говорили, что старость не радость. Но я так не считаю. Человек должен уметь радоваться в любом возрасте. Если ты унылый кусок какашки, то тебе всегда по жизни будет тоскливо. Отвечаю. Возраст — отговорка для слабаков.
— Окей.

Оюшминальд ощущал, что его кожа горит, а тело ощущается грузным. Валентина Кларовна восторженно суетилась, замешивая напиток в огромном стеклянном стакане, высыпая в него порошкообразное содержимое разноцветных капсул:

— Сначала тебе необходимо употребить многокомпонетную смесь. Это новейшая разработка авторитетных биохакеров из даркнета. Из клуба «Кому за 100». Это уникальный набор витаминов и минералов для поддержания жизненного тонуса.

Валентина Кларовна излучала ребяческий восторг, радостно размахивая руками:

— Наша новейшая разработка делает человека более жаростойким. Затем ты будешь вдыхать газ из баллона через маску. Смесь газов не только сделает тебя более устойчивым к жаре, но и изменит тональность твоего голоса.
— Чудесно. Прикольный жизненный опыт. С тобой не заскучаешь, Валечка!

Оюшминальд робко потянулся губами, чтобы поцеловать свою зазнобу. Но ощущения от поцелуя были смазанными. Ему казалось, будто бы тело и лицо покрыты слоем пластмассы, кожа раздражена, а нервы защемлены.

Валентина Кларовна ехидно посмеивалась.

— Мы войдём в историю. Я гарантирую это.

Оюшминальд напихал в кроссовки вату, чтобы его стопы казались больше, надел штаны и рубашку. Накладной живот нависал над ремнём брюк, что выглядело весьма правдоподобным.

Когда все приготовления были завершены, то Оюшминальд отправился в путешествие в подсобные помещения жароубежища. Изначально в квартире Валентины Кларовны не было аварийного выхода, но она его прорубила за весьма большую дополнительную плату.

Оюшминальд заранее выучил маршрут движения по подземным коммуникациям, и поэтому безошибочно находил дорогу. Из подсобных помещений жароубежища имелся выход, ведущий в секретный тоннель.

Тоннель был узким и полузаброшенным. Внутри было темно, грязно, стояла вонь. Приятным ощущением было лишь чувство прохлады, столь недостижимое в Новой Хургаде большую часть года, но оно напрочь перекрывалось наличием плесневых и гнилостных ароматов всех сортов и расцветок.

Выход из тоннеля приводил в соседний район Новой Хургады, который был наименее обжитой частью города. Внутри одного из зданий Оюшминальд нашёл велосипед, сел на него и отправился в соседний район. 

Он смело и уверенно двигался по улице, обмотавшись охлаждающими костюмами. Его внешность была перекроена до неузнаваемости, повадки и походка изменились.

Оюшминальд поехал по адресу, который формально уже не считался частью Новой Хургады: это был крошечный квартал, отделённый от Новой Хургадой десятью километрами пустынных песков. Асфальтированная дорога шла параллельно с грунтовой.

По пути Оюшминальду встречались телеги, запряжённые ослами, всадники верхом на лошадях, велосипедисты, некоторые из которых были на грузовых велосипедах.

Проехала старомодного вида карета, напоминающая королевскую (со встроенным портативным кондиционером), запряжённая четвёркой лошадей. В ней сидели опьянённые счастьем молодожёны: невеста в платье, расшитом блёстками, и жених в костюме. Рядом с невестой сидела её подружка и обмахивалась роскошным веером из тараканьих усов (веера из перьев вышли из моды как негуманные).

И напоследок Оюшминальду встретился человек на электровелосипеде, на голове которого был надет охлаждающий шлем. Он не был ничем примечателен и никакого внимания не обратил на Оюшминальда, полностью сменившего облик.

У W-935 был выходной. Он отдыхал от тяжёлого и напряжённого труда в Единой Нейросетевой Корпорации и ездил на электровелосипеде в отдалённый район Новой Хургады.

Электровелосипеды были весьма дорогим удовольствием, поскольку неизбежно содержали в себе аккумулятор, для производства которых необходим литий. В 2045 году запасы лития подошли к концу, и эпоха электромобилей так и не наступила. Электрические автомобили и велосипеды производились и продавались, но были очень дорогими.

W-935 мог позволить себе электровелосипед благодаря премии за выслугу лет, которую давали особо отличившимся сотрудникам Корпорации.

Сегодня W-935 повесил на крючок униформу Корпорации и надел обычную одежду, которая с каждым годом работы начинала казаться всё более и более нелепой. W-935 будто бы сливался с серым костюмом с номером на груди, становясь с ним единым целым.

Таким образом, посреди дороги, идущей сквозь пустыню, встретились сыщик Корпорации и особо разыскиваемый музыкант. Но им не суждено было встретиться. Один из них замаскировался, а второй старался отвлечься от работы, чтобы не сойти с ума от переутомления, крутя педали, подгоняемые электрической тягой из безумно дорогого аккумулятора.

Оюшминальд же ехал на самом обычном велосипеде. Чтобы осуществить все свои планы, Валечка растратила огромные суммы денег. Ей надо было уложиться в смету, поэтому велосипед был старый и побитый жизнью. Ехать на нём было трудно: педали крутились с трудом, что-то щёлкало, и периодически прорывался отвратительный скрипучий звук.

Музыкант (и по совместительству велосипедист) достиг нужного места и спрятал «железного коня» под навесом. Затем зашёл в подъёзд (грязный и вонючий), поднялся на этаж, нашёл нужную дверь в квартиру. Убедившись, что никого нет, он отворил дверь ключом, а затем вошёл внутрь.

Увиденное поражало воображение: в квартире было всё уже заранее готово к репетиции самой странной музыкальной группы на свете. Гитара, повторявшая Оюшминальдову родную, висела на стене.

В углу комнаты заряжался, сидя на полу и раскинув ноги, робот. Рядом с роботом лежал на полу синтезатор.

В другом углу комнаты сидел попугай. Его голова была вывернута странным образом, а взгляд казался чумным. Около попугая висел колокольчик и стоял барабанчик.

Между инструментами по всей комнате находилось звукозаписывающее оборудование: микрофоны разного типа висели, стояли либо же лежали повсюду.

Оюшминальд увидел на полу комнаты планшет. Первым делом он взял в руки планшет и ввёл несколько команд, используя сенсорную клавиатуру. Затем Оюшминальд открыл на планшете защищённый мессенджер и отправил сообщение.

Оюшминальд увидел, что сообщение прочитано. Собеседник ответил словом «ОК», после чего Оюшминальд сел в углу и начал его ждать.

Ждать пришлось недолго, поскольку собеседники заранее договаривались о встрече и долго обсуждали её детали.

Оюшминальд спустился вниз и помог своему гостю подняться наверх и попасть в квартиру. Тот был утомлён долгой дорогой.

Гость Оюшминальда и правда был незрячим. Оба его глаза не имели зрачков и радужной оболочки и дёргались в непрерывном нистагме. Он пользовался белой тростью, чтобы находить дорогу, но не выглядел беспомощным.

— Приветствую тебя. Я очень устал, потому что шёл пешком более десяти километров. Это было необходимо, чтобы Корпорация не выследила меня.
— Ого! Откуда столько сил?
— Я ждал. Я надеялся. И поэтому отложил все другие дела. Занимался только нашей встречей. Строил маршрут. Ел протеиновые батончики с усиленным протеином.

Затем собеседник понизил голос, и тихим вкрадчивым шёпотом добавил:

— А ещё я репетировал на флейте! Дай-ка тебе её покажу.

Флейта хранилась внутри хозяйственной тканевой сумки. В сумке этой лежали банальные продукты с рынка: огромный клубень сатоимо с прилипшими комьями глинистой земли, подгнившая мелкая картошка, тыква в форме бутылочки, сухие соевые бобы, червячная паста, выдавленная в огромную банку, немного вялая петрушка, специи в бумажном свёртке.

Сверху этого валялись по мелочи разные овощи и фрукты, которые обычно выпрашивают на рынке вместо мелких монеток — чтобы не просить у продавца сдачу. Продавец даёт их, улыбаясь, и руки его чёрные от земли.

Оюшминальд тоже вёз с собой припасы. Только в основном это была охлаждённая вода. Собеседник жадно припал к горлышку и выпил примерно половину содержимого бутылки.

— У меня есть сумка-холодильник повышенной мощности. Положи в неё свои аккумуляторы холода. Помочь снять их?
— Не стоит так заботиться. Я пойду домой когда стемнеет. В это время аккумуляторы холода будут не нужны. Я выйду из этой квартиры примерно в два-три часа ночи, и буду на ногах в «час Быка». Когда солнце начнёт нажаривать грешную египетскую землю, то я буду уже почивать в своей кроватке.
— Всё равно заряди их на всякий случай.

Оюшминальд убрал все аккумуляторы холода в свою сумку. В ней уже лежали его собственные аккумуляторы холода. Стенохолодильника или же обычного холодильника в квартире не было.

Гость продолжил громким и уверенным голосом вещать:

— Соседка по компаунду готовит для меня. А я хожу для неё на рынок. Надеваю свою худшую одежду, делаю жалобный вид и выпрашиваю скидки. Часто забираю слегка подгнившие овощи.
— Браво! Бесподобный тандем…
— А другая соседка забирает подгнившие фрагменты овощей, чтобы делать компост из них и удобрять растения.
— Знаешь, в этом году один фанат экологичного образа спас мне жизнь…

Оюшминальд вспомнил про Пересвета Яровратовича. Тот был маньяком, собиравшим у соседи картофельные очистки, обрезки салатных листьев и даже ферментированную собачью мочу. Садясь в ослиное такси, Пересвет выпрашивал скидку, поскольку в его холодильнике всегда были припасены листья для ушастого пролетария, денно и нощно трудящегося на благо развития транспортной отрасли.

Оюшминальд решил проверить шумоизоляцию. Для этого он включил пищащий звук на планшете и вышел из квартиры в общий коридор. Пробежавшись по этажам, он оценил, что слышимость абсолютно нулевая. Увидев, что в коридоре никого нет, он приложил ухо к собственной двери. Убедившись в наличии абсолютной тишины, он вошёл в квартиру и выключил пищание на планшете.

Оюшминальд не понимал, каким именно образом в этой квартире устроена абсолютно бесподобная шумоизоляция. Но она работала как швейцарские часы.

Оюшминальд поделился этими наблюдениями со своим гостем:

— Я протестировал шумоизоляцию. Но здесь особых слушателей и так нет. Дом практически новый. Заселены две квартиры.

Затем нужно было проверить видимость. Окно комнаты было заклеено непрозрачной плёнкой, которую часто налепляют на окна в туалетах.

Страх посторонних глаз двигал Оюшминальдом. Он много рисковал, играя на музыкальных инструментах, и знал цену победам и поражениям.

— Всё чисто. Никто нас не увидит и не услышит. Доставай…

Гость всё ещё отходил от долгого путешествия. Весь его вид демонстрировал наличие сильного переутомления. Несмотря на это, гость начал на ощупь искать в своей сумке что-то. И затем вытянул умело запакованный предмет.

Оюшминальд тем временем стал проверять и настраивать звукозаписывающее оборудование. Потом проверил звук своей гитары и немного подстроил струны.

Робот среагировал на звуки настраивания гитары, приветственно помахал металлической рукой и заморгал лампочками. После чего отсоединился от розетки и неловкой поступью подошёл к синтезатору.

Робот стал проверять звук синтезатора и выставлять нужные настройки.

Задолго накануне Оюшминальд очень долго репетировал, чтобы не ударить в грязь лицом.

Оюшминальд был очень доволен собой. Многочисленные репетиции принесли свои плоды. Музыка шла ровненько.

Гость Оюшминальда ничего не стал говорить, вместо этого молча заиграл на флейте.

Все трое музыкантов (робот, Оюшминальд и его гость) поначалу занялись настройкой своих музыкальных инструментов, а затем потихоньку начали пытаться совместно играть.

Наконец настал момент, когда все трое принялись исполнять то самое музыкальное произведение, о котором договаривались в диалоговом окне в даркнете (рискуя «вылететь» в любой момент и потерять свои данные).

Оюшминальд вспоминал как текут воды Нила. Вспоминал и морской прибой, и бескрайние пустыни. И леса, выросшие на плодородных берегах, и плавучие баржи, скрипящие от старости.

Датчики и микрофоны, развешанные по квартире, тщательно записывали происходящее.

Оюшминальд не обращал внимания, но в углу комнаты находился попугай. Попугай лежал на полу, раскинув крылья и бешено вращая глазами, чем напоминал сильно пьяного.

Через какое-то время Оюшминальд начал проверять что-то с помощью планшета. Убедившись, что всё в порядке, Оюшминальд и его гость продолжили играть.

Примерно в два часа ночи гость решил, что ему хватит. Прервав долгую и изнурительную, но плодотворную репетицию, Оюшминальд и его гость начали собираться.

Репетиция окончилась. Робот поблагодарил всех участников группы, включая попугая, после чего встал на зарядку.

Гость убрал свою флейту, замаскировав её в сумке новой порцией овощей с рынка, которые хаотично лежали без упаковки. Сатоимо, с которого валились комья глинистой земли, занимал в сумке большое пространство и пачкал остальные овощи землёй.

Гость улыбнулся:

— Технологии… Нейросети… Корпорация… А еда растёт на земле. Как в старые времена. Ничего не меняется.

Гость ушёл. Оюшминальд проводил его до выхода из дома, а сам поднялся наверх и зашёл обратно в квартиру.

В квартире ничего не изменилось и не произошло. Проверив что-то с помощью планшета, Оюшминальд запустил на нём ещё одну программу.

Оюшминальд ввёл несколько команд. После чего в комнате начало происходить что-то весьма необычное.

Робот приоткрыл открыл окно на маленькую щёлочку, впустив в комнату жаркий уличный воздух. Увиденное поражало воображение: стены начали шевелиться огромной волной, состоявшей из микроскопических деталей.

Синтезатор тоже начал «плыть», превращаясь в тягучую бесформенную массу. Попугай, доселе незаметно лежавший в углу комнаты, взлетел и начал безудержно летать под потолком квартиры туда-сюда, выписывая немыслимые пируэты.

Оюшминальд молча наблюдал за тем, как тягучая капля, раньше бывшая синтезатором, «уползла» за окно огромным пятном бурой слизи.

Попугай всё летал и летал. Его движения становились всё более и более нелепыми и хаотичными.

Робот сидел на зарядке, напитываясь электроэнергией.

Оюшминальд покорно ждал, наблюдая за происходящим. Творившийся в комнате ужас казался ему магией: синтезатор, превратившийся в каплю, утёк в окно, стены шевелились. Под потолком судорожно летал попугай, роняя на пол маленькие пёрышки.

Оюшминальд посмотрел на свои руки. Они выглядели такими же, как и обычно. А стены шевелились. В том, что раньше казалось обычной стеной, чётко угадывалось шевеление, напоминающее роение насекомых.

Оюшминальд посмотрел под ноги. И с изумлением понял, что пол тоже покрывается мелкой рябью.

Пол и стены начали утекать за окно. Но они напоминали больше не слизь, а именно рой.

Присмотревшись, Оюшминальд увидел насекомых. Чем меньше их становилось, тем более чётко различим был контур каждого отдельного маленького многолапого создания.

Множество мух, крылатых муравьёв, комаров и мошек сидели на стенах и на полу. Но какая-то неведомая сила заставляла их держаться толстым слоем на стенах и на полу, создавая огромный невидимый каркас вокруг стен, пола и потолка этой квартиры.

Оюшминальд разгадал замысел Валентины Кларовны. «Каким-то образом она научилась управлять насекомыми. Есть какой-то передатчик. Или чипы какие-то. Насекомые, управляемые тем или иным способом, прилепляются к стенам, создавая толстый слой шумоизоляции. Никто не слышал звуков репетиции, потому что насекомые препятствовали распространению звуковых волн. Они создают с помощью крылышек волну, которая подавляет звук. Гениально!».

Оюшминальд понимал далеко не всё. «Отчётливо вижу, что стены — это множество маленьких насекомых. А синтезатор — это одно большое живое существо? Синтезатор превратился в одну большую каплю. А стены соединились в сонм микроскопических капель».

Оюшминальд взял в руки планшет. «Валечка поражает меня. Я целую и обнимаю самую лучшую женщину в мире. Как же я счастлив! Мы вместе… Мы заодно. Что может быть приятнее?».

***

Милена Ириновна собиралась ложиться спать после тяжёлого рабочего дня. Внезапно в дверь постучали. У входа стояла Дездемона, одетая в старомодное платье с огромной широкой юбкой.

— Заходи. Классно выглядишь!

У Дездемоны были очень длинные тёмные волосы. Во время работы в столовой она заплетала их в косы и завязывала в платок. А сейчас волосы свободно струились по плечам и полностью закрывали спину.

Дездемона огляделась и убедилась, что они находятся вдвоём. А затем присела на кровать:

— Ты ведь заметила, что Офелии нет?
— Ну да. Вы обе так похожи!

Дездемона презрительно хмыкнула.

— Мы постоянно вдвоём, и окружающие часто воспринимают нас как единое целое. Будто бы мы не два разных человека, а некий гомункул. Ну неважно… Наш отец уехал, мы теперь предоставлены сами себе. И пожаловаться нельзя: ведь мы уже достаточно большие. Мне восемнадцать лет, а моей сестре шестнадцать. В старые времена в таком возрасте уже выдавали замуж и заставляли рожать детей.

Милена Ириновна захихикала:

— Какое же счастье, что эти дурацкие старые времена уже прошли!
— Ещё какое. Так вот… Ты ведь не знаешь, что у Гагика трое дочерей?
— Что?
— У нас есть старшая сестра. Она с нами общается, но не приезжает сюда. Дело в том, что ей противна «движуха» по отказу от телефонов. Она всё время торчит в интернете и считает это нормальным. Офелия поехала к ней.
— Офелия поехала навестить вашу старшую сестру?
— Не только. Ещё и в компьютер поиграть. Много лет назад, когда мы были ещё маленькими, наша семья столкнулась с типичной для двадцать первого века проблемой. Офелия играла в компьютерные игры, не вылезая. Она практически утонула в виртуальном мире, изображённом на мониторе. Психологи предлагали поместить её в интернат для детей с расстройствами потребления контента, но папа пришёл в ужас от этой мысли.
— Почему? Ведь это просто лечебное учреждение.
— Несколько причин. Первая: в интернате вперемешку содержатся и любители игр в кубики и стрелялки, и люди с зависимостью от порно. Папа рассказывал, что однажды попал в инфекционную больницу с корью и заболел краснухой. Заразился от соседа по палате. Собственно говоря, он боялся, что Офелия окажется в дружной компании любителей фигурной дрочки. Ему эта перспектива была не по душе. Мы потратили семейные сбережения на психологов и лечение, а затем построили Саван. Где пользование телефонами и интернетом строго ограничено. К счастью, Офелия согласилась на такую жизнь. Ей было противно чувствовать себя больной, не хотелось унижений и поражения в правах и свободах.

Милена отвела глаза в сторону и пробурчала:

— Чего в этом унизительного? Есть проблема — надо решать. Есть болезнь — надо лечиться.

Дездемона ответила весьма решительным голосом:

— Я знаю, что твой сын находится в таком интернате. Ничего не имею против. Но слушай дальше… Это была не единственная проблема нашей семьи. Гагик рассказал нам, что ты из Молдовы, верно?
— Да, из города Кишинёв.
— Отлично. Ты помнишь этот диалог? Что Гагик тебе ответил?

Милена Ириновна задумалась, но вспомнила очень быстро:

— Да, он сказал, что его страны больше нет.

Дездемона притворно захлопала в ладоши.

— Поздравляю, вы победитель викторины. Держите кубок. Нашу страну захватили, унизили и растоптали. Гагик сидел в тюрьме…
— Да, я это помню.
— Мы жили на территории государства, которое нас захватило. И интернат находился на территории захватчиков. Мы боялись не только сальных мальчишек, зависимых от порно в пять лет. Но ещё и «промывки мозгов» на политическую тему — так называемого «патриотического воспитания». Желая совместить приятное с полезным, детей не только лечили от зависимого поведения, но и прививали им «духовно-нравственные идеалы» доминирующей нации.
— Как вам удалось выбраться?
— Во-первых, благодаря Амалу. Во-вторых, благодаря помощи других людей. Нам помогли христиане. К «тёркам» политическим прибавились ещё и религиозные. Захватчики пытались вынудить мой народ отказаться от своей веры. Что вообще непонятно в 2045 году. История ничему не учит этих подонков. Они не уяснили урок, что нельзя просто так взять и заставить людей перестать верить в их Бога. Религия — это не носки, которые можно сменить за минуту. Когда нашу страну захватили, то христиане со всего мира помогали нам. Прошу заметить: не государства нам помогали, не организации с многомиллионным бюджетом, а простые люди, которые ходят в церковь по воскресеньям.

Милена Ириновна загрустила. Ей нечего было ответить. Хотелось утешить свою коллегу, но было трудно найти подходящие слова.

Дездемона залезла рукой под одежду и вытащила нательный крест. Он висел на верёвочке и казался весьма простым. Показав его Милене Ириновне, она тотчас убрала его вовнутрь.

— Если хочешь знать… Я не особенно религиозный человек. Как и остальные в моей семье. На территории Савана есть церковь, куда я периодически захожу. Теперь папа уехал — буду заходить чаще. Приходится молиться за него.
— Почему он уехал?
— Я знаю, но сказать не могу. Пришла вот к тебе, чтобы рассказать важную вещь. Куда делась Офелия и почему её нет. Собственно говоря, у неё случился нервный срыв после отъезда папы. Она села на коня и ускакала играть в компьютерные игрушки, чтобы хоть как-то успокоиться. Уверена, что она сейчас сидит у компьютера. Непричёсанная, немытая, в заляпанной одежде. Таращится в мерцающий экран. Рядом валяются стаканы с недопитым кофе и объедки. А моя старшая сестра смотрит на это всё с пониманием и сочувствием. Приносит еду и заставляет Офелию спать и мыться по мере необходимости.

Повисло неловкое молчание. Послышался звук сверчков. Затем Милена Ириновна спросила:

— Почему ты решилась рассказать мне об этом всём?
— Во-первых, раньше мы были просто коллегами, а теперь мы совладельцы бизнеса. Гагик устроил тебя на работу. Но поначалу не знал, что ты за человек, что ты представляешь из себя. Он давал задания и поручения, смотрел за правильностью их выполнений. Ты показала себя как трудолюбивого человека, старательного, способного учиться, уживчивого, контактного. Ты не только нормально работала, но ещё и по-человечески общалась со всеми коллегами. Гагик составлял список акционеров заранее и включил тебя в него. Во-вторых, ты спросила, а куда делась Офелия. Этот вопрос задали не все. Некоторые просто прошли мимо и занимались своими делами. А ты почему-то спросила. Что я должна была сделать? Наврать? Или односложно буркнуть какую-нибудь ерунду?

Милена Ириновна растерялась.

— Честно говоря, я не ожидала подобного ответа. Ну мало ли… Она могла поехать в гости к подружке или к зубному врачу. У меня не было желания столь подробно всё узнавать.
— Но пришлось. А всё почему? Потому что жизнь — стрёмная штука. Приходится отвечать простынёй текста на односложные вопросы. Приходится мириться с тем, что твои родственники не выточены из мрамора, а живые люди со своими интересами. Приходится принимать тот факт, что члены семьи могут…

Внезапно дверь открылась. В домик Милены Ириновны зашла соседка, с которой они вместе жили в одной комнате. Дездемона сразу же переключилась:

— Ну что? На следующей неделе хочешь есть пирог из тыквы?
— С огромной радостью! Ты ведь знаешь, что я ненавижу готовить и заниматься садоводством. Для меня очень важно, что на работе есть столовка.
— Вот и замечательно.

Дездемона резко встала, и её волосы крутанулись в разные стороны. Натянув слегка фальшивую улыбку, она вежливо раскланялась и закрыла за собой дверь.

На собрании акционеров лишь немногие знали, что на территории Савана имеется бункер, предназначенный для обучения рисованию. Именно туда и направилась Дездемона с решительным выражением лица.

В бункере сидели Бригитта и Ясмин.

Бригитта была наряжена в купальник из маленьких треугольничков, а Ясмин была одета в купальник «буркини», полностью закрывающий всё тело и волосы на голове.

— Мы тебя заждались.

Дездемона очень устала после тяжёлого рабочего дня и «разговора по душам» с Миленой Ириновной. Несмотря на это, она была готова заняться ещё и рисованием — самым опасным делом в 2045 году, где Единая Нейросетевая Корпорация преследовала художников и музыкантов.

Дездемона взяла в руки бумагу и карандаш, а Бригитта и Ясмин сели на стульях посреди комнаты. Их задача была простая и сложная одновременно: сидеть неподвижно, чтобы юная художница могла учиться рисовать.

Примерно через пятнадцать минут Дездемона отложила в сторону лист бумаги и вытерла рукавом платья пот со лба. Бригитта и Ясмин расслабились.

Бригитта встала, чтобы выпить стакан воды, а Ясмин взяла в руки набросок.

— Ух ты! Впечатляет. Оказывается, что ты очень круто рисуешь.
— Увы, но ничего особенного в этом рисунке нет. Просто более крутых художников уничтожили. Кого-то физически, а кого-то морально. Именно по этой причине мы выбились вперёд. А не по причине первоклассного мастерства.

Дездемона погрустнела.

— В старые времена можно было поступить в художественный университет или нанять преподавателя. И учиться рисованию у человека, который рисует сильно лучше тебя. А теперь такой возможности нет.

Бригитта вернулась на стул:

— Хватит унижать себя. Рисуй давай.

Дездемона взяла новый лист бумаги и продолжила рисовать.

Рисование всегда было отдушиной, поскольку создавало некий эфемерный параллельный мир, свободный от обычных забот. Дездемона не ощущала себя ребёнком, но в мире, где люди живут до ста двадцати, восемнадцатилетние по факту являются детьми. Жизнь не щадит никого, заставляя решать взрослые проблемы, многие из которых непосильны даже для взрослых дядь и тёть.

Примерно через полтора часа Дездемона выбилась из сил, а у её моделей на лицах стало отображаться выражение усталости и начинающегося недовольства.

— Ну всё. На сегодня хватит.

Бригитта и Ясмин выдохнули. Дездемона спросила:

— Вы ведь знаете, что Гагик уехал?
— Ну да.
— Он не вернётся. Смотри, Бригитта. Раньше ты покупала для меня краски, растворители и прочие художественные штуки. Но этим занимался папа. А мне как-то ссыкотно.
— Серьёзно? А что же ты планируешь делать?
— Рисовать карандашами. У меня есть простые карандаши, которые нужны для выполнения чертежей. Дело в том, что Единой Нейросетевой Корпорации пришлось изрядно попотеть, связавшись с архитекторами. Кто-то должен строить новые здания, а для этого хочешь не хочешь — придётся сначала рисовать эскизы, а потом чертить. На Саване есть профессиональный архитектор, у которого приобретена специальная лицензия для покупки художественных инструментов. У нас есть специальный домик, где работают архитекторы, проектировщики домов, дизайнеры интерьеров. Они «в теме» и дают мне необходимое для рисования.

Бригитта немного нахмурилась:

— Правильно ли я понимаю, что ты больше не будешь покупать у меня краски и растворители для рисования?
— Именно так.

Бригитта слегка приуныла, но совсем капельку. Она встала и начала разминать затёкшие руки и ноги, похрустывая суставами и наклоняя голову то в левую сторону, то в правую.

— Спасибо, Дездемона, что сказала об этом мне. Ведь у меня есть свои планы на жизнь. Раньше общение с твоим батей приносило доход. А теперь вы отказываетесь от моих услуг. С одной стороны, это плохо. С другой стороны, это вполне нормально, вы ведь не обязаны покупать. Товарно-денежные отношения в экономике свободного рынка строятся на добровольности и взаимной выгоде. С третьей стороны, я думала, а не уехать ли мне жить в Бир-Тавиль. Но были сомнения, да ещё какие. Но теперь сомнений стало гораздо меньше…

Дездемона ответила властным голосом:

— Если хочешь в Бир-Тавиль переселиться, то езжай. Могу дать еды в дорогу. Я очень благодарна тебе за всё хорошее, что между нами было. Мне будет приятно иметь в Бир-Тавиле «своих людей». Но есть момент. Граница между Бир-Тавилем и Египтом. Она напоминает клапан. Все желающие могут без малейших проблем перейти границу из Египта и попасть в Бир-Тавиль. Но вот обратно… Это гораздо сложнее. Особенно если ты не гражданка Египта.
— У меня паспорт Германии. И ещё несколько штук разных паспортов. Про запас.
— Полезно, да.
— Так вот, я знаю про эту «фишку». Что Бир-Тавиль засасывает. Всех впускает, никого не выпускает. Не только Египет не готов пускать людей из Бир-Тавиля обратно, но и Судан тоже. Но я готова к такому. Мои лучшие друзья — это Барсик и Персик. Мы поедем вместе. Будем жить свою лучшую жизнь.

Ясмин всё это время сидела молча, недовольно поглядывая на подругу. Через какое-то время все трое начали одеваться и собираться.

***

Когда-то давно Пересвет Яровратович наткнулся в Бесконечной ленте на занимательную историю женской горизонтальной веганской коммуны. В длинном видеоролике подробно рассказывали про взлёт и падение амбициозного проекта.

Веганка и феминистка Джейн Кэтрин О’Хара была активисткой родом из США и однажды захотела создать горизонтальную женскую веганскую коммуну. Для этого она собрала нескольких единомышленниц, которые переехали в Россию. Они купили за бесценок дом в глухой деревне и начали жить.

История коммуны оказалась весьма печальной. Идейность и восторженность встретились с суровой реальностью. Девушки не умели вести хозяйство, не знали как выращиваются овощи, не могли себя прокормить, подворовывали с соседских огородов. Со временем они начали болеть и ссориться. Девушки разочаровывались и уезжали одна за одной.

Через какое-то время Джейн была найдена мёртвой вместе с последней из оставшихся товарок. Причина их смерти неизвестна.

Мишель была одной из участниц этой коммуны. В процессе жизни в деревне выяснилось, что она вообще не веганка, а просто притворялась ей. Вернувшись из России в США, она восстановила отношения со своим бывшим бойфрендом Энтони, с которым они вместе стали посещать мясные рестораны и фотографировать еду.

Однажды Пересвет Яровратович написал Мишель и Энтони, пригласив их к себе в гости. Они согласились, чрезвычайно радушно приняв приглашение незнакомого человека из интернета.

Пересвет Яровратович был доволен гостями из США. Они очень весело проводили время: ходили на пляж, фотографировались, обсуждали новости из социальных сетей, делали смешные мемы.

Мишель и Энтони были жадными до впечатлений: они обошли все рестораны и кафе, где подавалось настоящее мясо из убитых животных, фотографировали чуть ли не каждую тарелку, писали на всё подробные отзывы и выкладывали их в сеть.

Пересвет Яровратович был невероятно рад тому, что они не только одобряли его любовь к постоянному «зависанию» в интернете, но и сами были такими же. После пробуждения и Мишель, и Энтони, и Пересвет первым делом тянули руки к телефону. Делая то, что «гуру успешного успеха» не советуют делать никому и считают отупляющим занятием.

Однажды Мишель спросила:

— Пересвет Яровратович, ведь ты ненавидишь вегетарианцев! Как так вышло, что ты живёшь в одном доме с магазином вегетарианских товаров?
— Так я не просто живу в этом доме. Я ещё и с продавцом дружу. Как ты думаешь, куда он девает свой компост?
— Ты заставляешь этого сумасшедшего собирать для себя компост?
— Никакой он не сумасшедший. Не надо так говорить.

Пересвет Яровратович засмеялся.

— Мишель, ты ведь жила в веганской горизонтальной коммуне. И ваша коммуна развалилась. А всё почему? Дело в том, что живучими являются проекты, созданные из практических соображений. Фанатики с горящими глазами могут в лучшем случае проводить какие-то акции, собирать митинги, мероприятия устраивать и речи толкать. А бизнес и строительство совместного бытия — это совсем другое. Это игра в долгую. Здесь надо дружить с калькулятором и выполнять каждый день кучу рутинных дел. Фанатики это не любят. Многие из них не умеют обращаться с деньгами, ненавидят считать, не могут планировать. И зачастую они попросту не хотят выполнять «скучную работу». Им нужно привлечь внимание к себе, к своей персоне.
— Да, Джейн была именно такой. Она никогда в жизни этого не признала бы. Но ей хотелось блистать. Ходить на ток-шоу в телевизоре, давать интервью, оставлять автографы.
— Джейн хотела создать коммуну, чтобы кому-то что-то доказать. Из идейных соображений. А хозяин магазина продаёт сушёные грибы, тофу и консервные банки. И это приносит N прибыли в год: именно столько, чтобы содержать семью. Вот и вся разница.

Энтони засомневался:

— Ну смотри. Ведь это вегетарианский магазин. Чтобы такой бизнес держать, надо разбираться в вопросе, иметь лояльную клиентскую базу, давать подходящую для целевой аудитории рекламу.
— Всё верно. Этот магазин стоит здесь уже много лет. Им владеет очень спокойный и рассудительный человек. А фанатики есть только среди покупателей. Периодически вижу здесь забавные сцены. То мне листовки клеили на стену дома, то какие-то речи пытались задвигать. Один покупатель на осле приехал, а второй пытался спасти осла от эксплуатации. Но бывает это сравнительно редко.

Мишель спросила:

— А этот продавец… Ну то есть владелец магазина… Он вегетарианец или нет?
— Честно говоря, я без понятия. Я не спрашивал, он не говорил.
— Ты у него сам что-нибудь покупаешь?
— Иногда покупаю. А иногда хожу в другой магазин. Здесь их много.

Пересвет Яровратович вздохнул. Он вспомнил одну очень важную историю. Однажды он помог человеку, который потерял на улице сознание от жары. Это случилось именно в тот день, когда ему надо было сходить не в ближайший магазин, а в другой.

Незнакомец с улицы очнулся и отблагодарил Пересвета Яровратовича, согласившись помочь ему на работе. Тогда Пересвет работал сиделкой у очень старой и богатой женщины. Она любила занудно и подолгу рассказывать про великие дела прошлого.

Пересвет Яровратович попросил незнакомца пообщаться с ней, а бабуля неожиданным образом оказалась в восторге от этого знакомства. Незнакомца с улицы оставила у себя работать, а Пересвету Яровратовичу выплатила невероятную по размерам денежную премию.

Потом бабушка Аля умерла. Пересвет Яровратович остался без работы (но с деньгами) и вывез свои вещи из подземного жароубежища. Судьба же незнакомца была для Пересвета загадкой. Где он сейчас? Чем занимается? Всё это было скрыто пеленой тумана.

— Эй, чего грустишь! Пошли купаться.

Мишель, Энтони и Пересвет начали собираться.

***

Махмуд работал. Благодаря рекомендации соседа по дому ему удалось устроиться чистильщиком бассейна на виллу в Новой Эль-Гуне. Управляющий роскошного особняка трудоустроил его и поручил следить за чистотой.

Роджер уехал. Соседи долго жили вместе и привыкли друг к другу. Квартира-суперстудия, где нет перегородок между комнатой и туалетом, невероятно сближает даже самых разных людей.

Роджер объяснил причину отъезда из Египта следующим образом: родители попросили вернуться в Анкоридж. Прямых рейсов из Новой Хургады в Анкоридж не было, и поэтому Роджеру предстояло утомительное кругосветное путешествие с множеством пересадок в разных государствах.

Управляющий виллой куда-то уехал, и Махмуд временно остался один на один с владельцем особняка, который был миролюбивым и спокойным пожилым человеком. Он медленно ходил, шаркая тапочками, и на его морщинистом рябом лице всегда была расслабленная милая улыбка.

Однако у Махмуда не было особенно-то времени на тоску и печаль по поводу уехавшего соседа. Ему необходимо было трудиться и зарабатывать деньги. Абдулла рос и требовал внимания. А Милена Ириновна самоустранилась: она старалась минимизировать общение с бывшим мужем. К счастью, она разрешила бесплатно пожить в своей квартире и брала арендную плату только с Роджера (очень маленькую: микроскопическая квартира-суперстудия не только находилась в ужасном районе, но ещё и была в доме с плохой репутацией).

Махмуд не жаждал общения с Миленой, но понимал, что у них есть общий ребёнок. Это факт, это данность. Ребёнок — то, что связывает навсегда, несмотря даже на развод.

Махмуд размышлял о жизни, вылавливая плавающие на поверхности бассейна листики с помощью гигантского сачка. Внезапно к нему подошёл не кто-то, а сам хозяин особняка. Он держал в руках листок бумаги и деньги:

— Махмуд, пожалуйста. Мне не к кому обратиться за помощью. Купи, пожалуйста, лекарства. Вот по этому списку. Возьми в сарае велосипед.

Махмуд опешил. Раньше хозяин виллы не давал ему никаких поручений. С ним общался только управляющий. Да и работа у Махмуда была не особенно разнообразная: чтобы мыть один и тот же бассейн, много ума не надо.

— Хорошо. Мне сейчас поехать?
— Езжай сейчас. Мне нужны эти лекарства. Если в первой аптеке чего-то не будет, то заезжай во вторую.
— Отлично. Я прямо сейчас и поеду.

Не мешкая, Махмуд отправился в сарай, где взял велосипед и холщовую сумку для покупок. Убирая деньги, Махмуд обратил внимание, что наличности существенно больше, чем нужно для выданного ему списка лекарств.

Вилла была огорожена забором с воротами с висячим замком. Уходя, Махмуд запер замок с наружной стороны.

Аптека находилась далеко. Первым делом Махмуд выехал на узкую дорогу, которая шла мимо вилл, окружённых высоченными изгородями. Рядом с некоторыми из этих зданий круглосуточно стояли вооружённые охранники с потёртыми автоматами.

Примерно через десять минут Махмуд выехал на более широкую улицу, где стояли пятиэтажные дома Новой Эль Гуны — необычайно красивые и изысканные. Новая Эль Гуна была весьма изощрённой в архитектурном смысле: здания здесь были разнообразными, но в едином стиле. Они сочетались друг с другом, но при этом сохраняя свою индивидуальность.

Рядом с трёхэтажной виллой с коваными винтовыми лестницами Махмуд повернул направо и попал на набережную. На ней были кафе и магазины, окружённые огромными цветущими растениями в гигантских горшках. На воде стояли, слегка покачиваясь, причаленные катера и яхты, поражающие ослепительной белизной.

И вот… Махмуд добрался до аптеки, где встретил троих высоких светловолосых парней. Они спорили с аптекарем-египтянином на немецком языке. Он отвечал им без малейшего акцента.

Когда очередь подошла, Махмуд протянул список лекарств. Провизор терпеливо приносил одну коробочку за другой. Пересчитав всё, он выдал чек, взял деньги и дал сдачу.

Махмуд сложил все лекарства в холщовую сумку, которую взял с собой.

Обратная дорога казалась гораздо более быстрой, поскольку солнце садилось, и температура на улице снижалась.

Вернувшись, Махмуд первым делом полез открывать замок. Тот всё никак не поддавался, и ключ как будто бы заедал.

Открыть дверь удалось только через несколько минут. «Неужели у богатых людей теперь такие некачественные вещи? Никто теперь не в состоянии купить вещь, которая будет хорошо работать. Запланированное устаревание во всей красе!»

Держа в руках сумку с лекарствами, Махмуд стал искать хозяина, чтобы вручить ему покупки. Через несколько минут бесплодных поисков Махмуду надоело искать. Он пошёл в маленькую пристройку, находившуюся на территории поместья. В помещении для прислуги Махмуд помылся и переоделся в чистое.

После чего он снова отправился на поиски. Хозяина не было и во дворе, и на всех доступных помещениях, куда Махмуду удалось зайти. Он открыл все открытые двери и постучал во все закрытые. «Это очень странно. Он так торопил меня с этими лекарствами, а когда я купил их и привёз, то спрятался и не выходит».

Махмуд загрустил. Передохнув несколько минут, он решил подойти к бассейну, посидеть около него и поразмышлять о произошедшем.

Спустившись вниз, он первым делом отметил, что с одного из деревьев на воду в бассейне упал засохший ярко-красный цветок. Взволнованный Махмуд подумал, что хорошо бы его убрать, пока он не размок и не утонул.

Присмотревшись, Махмуд увидел то, что ужаснуло его и поразило до глубины души. На дне бассейна лежал человек. К его шее было примотано нечто тяжёлое, что не давало ему всплыть.

Присмотревшись, он понял, что это хозяин особняка. Махмуд пришёл в ужас. Он достал телефон и позвонил в полицию.

— Алло, это полиция?
— Слушаю вас.
— Пожалуйста, приезжайте. Здесь человек совершил самоубийство.
— Выдвигаемся.

Один за одним складывались кусочки кровавой мозаики в Махмудовой голове. Управляющий, который обычно постоянно находится на этой территории, куда-то уехал. Затем хозяин особняка попросил Махмуда отправиться в аптеку, зная, что аптека далеко. Более того, он попросил купить все лекарства по списку, если понадобится, то заехать в две аптеки. Дал больше денег, ибо мёртвым не нужны ни доллары, ни евро, ни египетские фунты.

Хозяин особняка хотел остаться один, чтобы прыгнуть в воду последний раз. Чтобы никто не подсуетился и не спас его. Чтобы свести счёты с жизнью.

Полиция приехала очень быстро: трое нейросетевых роботов-полицейских, один человек-полицейский и двое медиков в белых халатах. Махмуд впустил их внутрь, открыв ворота.
Первым делом полицейские начали фотографировать место проишествия на специальный фотоаппарат. В эпоху нейросетей любой снимок можно было подделать за считанные секунды. Поэтому у полицейских были фотоаппараты со специальной защитой от подделки: каждый кадр подписывался индивидуальным ключом шифрования.

Затем медики и один из роботов начали вылавливать тело из бассейна. Одновременно с этим второй робот и полицейский-человек начали опрашивать Махмуда:

— Расскажите, пожалуйста: что здесь произошло?
— Я устроился на работу чистильщиком бассейна. Мне нужно кормить сына. Приходил сюда и мыл бассейн. Как мы и договаривались. Меня нанял управляющий. А сегодня управляющего не было. Ко мне подошёл хозяин особняка и попросил купить лекарства.

Махмуд показал сумку с таблетками и список, написанный на бумаге:

— Вот. Посмотрите. Он дал мне денег и попросил это всё купить. Вы ведь знаете, что аптека далеко отсюда?
— Именно так.
— Он дал мне велосипед из сарая. Когда я приехал, то ходил по территории виллы и искал хозяина. Нигде его не нашёл. Пошёл в душ и помылся, потому что вспотел в дороге. Продолжил искать. И нашёл мёртвое тело… Позвонил вам. Стою вот тут…

Полицейский спросил:

— Вы один на этой территории? Больше никого нет?
— Именно так. Обычно управляющий находится здесь постоянно. Но сегодня он уехал.

Через минуту к ним подошёл нейросетевой робот-полицейский. Он заморгал лампочками и произнёс скрипучим голосом:

— В помещении была найдена предсмертная записка. Я сделал фотографии.

Махмуд уставился на рукописный текст на экране.

«Сегодня отличный день, чтобы умереть. Я стал старым. У меня нет больше сил на борьбу. Моя Родина проиграла в войне и потеряла большую часть территории. Я жертвовал деньги армии Объединённых Королевств, но это не помогло. Я отправил своих детей воевать, а внуки мои шили военную форму. Всё напрасно! Но вчера по радио передали, что в Новой Хургаде открывается консульство Гренландии. Это стало последней каплей».

Ниже красовался постскриптум: «Махмуд, пожалуйста, возьми себе все эти лекарства и сдачу из аптеки. Пускай хоть кому-то будет хорошо. Остальное моё имущество должно быть распределено согласно завещанию, которое я составил много лет назад».

Махмуд ужаснулся и вытащил из сумки список покупок. Почерк на предсмертной записке совпадал.

Мысли Махмуда жужжали в голове как рой пчёл. «Неужели всё это время я работал на датчанина? Он ведь не знал, что я гренландец… При устройстве на работу я показал свои египетские документы. Может ли быть, что этот старикан покончил с собой из-за меня? Лучше об этом молчать»…

Человек-полицейский спросил Махмуда ещё раз:

— Вы ничего странного не замечали?
— Меня наняли чистить бассейн, а не следить за психическим здоровьем дедули. Я вообще практически не общался с хозяином этого особняка. Я даже имя его не знаю, честно говоря.
— Серьёзно?
— Вы уже позвонили управляющему?
— Ещё нет.

Махмуд рассердился:

— Чего вы тормозите!

Махмуд достал свой телефон и набрал номер Управляющего (ведь никаких других номеров, связанных с работой, не было в его записной книжке).

Один за одним раздавались гудки. Трубку никто не брал.

— Управляющий не берёт трубку. Это не очень приятно, но нормально. Вдруг он в туалете сидит, спустив штаны.
— Вполне может быть.
— Надо позвонить в Консульство Объединённых Королевств. Сообщить о смерти датского гражданина. Ведь он же датчанин, да? Судя по всему…

Робот крутанулся на колёсиках и замигал жёлтым:

— У нас нет дедулиных документов. Надо их найти. Махмуд, вы ведь даже не знаете имени этого пожилого господина…

Махмуд был в ярости. Он чувствовал себя «крайним» в этой ситуации. «Работники больниц и военные любят говорить фразу «не в мою смену». Пускай инопланетяне прилетают, пускай ядерная война начинается, пускай атомная станция взрывается — но только не в мою смену. Именно сегодня произошло нечто ужасное. И причём в мою смену».

«Помимо прочего, я узнал об открытии Консульства Гренландии из предсмертной записки. Я так много работал, что не смотрел никаких новостей. А ведь мне надо бы в Консульство сгонять. Получить новые гренландские документы и может быть даже новое удостоверение ветерана боевых действий. Вдруг мне какое-то пособие полагается».

Махмуд нашёл в интернете телефонный номер Консульства Объединённых Королевств и позвонил им. Там сию же секунду взяли трубку:

— Вас приветствует Консульство Объединённых Королевств в Новой Хургаде. Меня зовут Майкл. Чем могу быть полезен?
— Меня зовут Махмуд.

Махмуду приходилось сдерживаться, чтобы не заговорить на гренландском языке. Он общался на английском:

— До сегодняшнего дня я работал чистильщиком бассейна у пожилого господина. Который сегодня покончил жизнь самоубийством, утопившись в бассейне и оставив предсмертную записку.

На другой стороне трубки раздались проклятия.

— Это уже десятый!
— Что?
— В Новой Хургаде открылось консульство Гренландии. Это произошло вчера. Перерезали красную ленточку. Пригласили журналистов, передали по новостям. После чего пошли подобные звонки. Как минимум десять человек в Новой Хургаде пытались покончить с собой, узнав об этом событии.

Затем в трубке послышался шум:

— Говорите адрес. Вы уже вызвали полицию?
— Да. Прямо здесь находятся полицейские и медики.

Махмуд назвал адрес и получил следующий ответ:

— Никуда не уходите. Пожалуйста. К сожалению, вам придётся долго ждать. Потому что сотрудники Консульства очень заняты. Надеемся на ваше понимание.

Махмуд повесил трубку. «Я не только здесь работаю гробовщиком. А ещё и ждать должен. Могли бы хотя бы датское печенье пообещать. В круглой железной банке. Очень удобно, кстати, собирать в неё останки вражеских солдат».

Махмуд развернулся. Тело хозяина особняка лежало на носилках и было полностью покрыто белой тканью.

Полицейский обратился к Махмуду:

— Медики и роботы сделали заключение. Это чистой воды самоубийство. Мы будем брать у вас показания как у свидетеля. Но других версий произошедшего у нас нет.

Махмуд чувствовал, что мысли в его голове начинают бродить по кругу как пьяные.

«Датское печенье. В круглой жестяной коробке. Я видел эти коробки сотни раз, но печенья так и не попробовал».

«Скорее всего, документы дедулины лежат в такой же коробке».

***

В подземном жароубежище Оюшминальд нашёл свою комнату, где упал на кровать без задних ног. Всё тело гудело от перенапряжение и перегрева, и каждая его клеточка хотела спать. Одновременно с этим нужно было и помыться тоже, но желание спать перевешивало.

Через считанные минуты музыкант, уставший после репетиции, заснул. Ничто не тревожило его покой.

В это же время Валентина Кларовна не спала. Она получила данные с множества устройств. Налив себе огромную чашку ячменного кофейного напитка с фундучным молоком и синтетическим ванилином, она сидела в кресле, уставившись в экран компьютера через специальные биохакерские контактные линзы.

Ей предстояла тяжёлая работа: написать невиданную доселе программу. Чтобы это сделать, «нейросетевая бабка» с помощью датчиков и камер записала и алгоритмизировала сначала игру на гитаре, а потом на других инструментах.

Валентина Кларовна торопилась. Она быстро перебирала пальцами, и на экране появлялись всё новые и новые строки кода.

Впереди был день, полный открытий чудных, которые Валентина Кларовна намеревалась собственноручно открыть и никогда не закрывать обратно.

***