Цена власти

В сердце бескрайнего океана, на острове, утопающем в изумрудной зелени, жило мирное племя. Островитяне возделывали плодородную землю, охотились в густых джунглях и забрасывали сети в щедрые прибрежные воды. Их жизнь была гармонична и спокойна, но однажды эту гармонию нарушил леденящий ужас. Рыбаки, уходившие в море, перестали возвращаться. Пустые лодки, прибитые к берегу волнами, безмолвно свидетельствовали о трагедии.

Вскоре из морских глубин явился виновник — гигантский спрут, чудовище невиданных размеров с глазами, горящими голодной злобой. Стало ясно: островитяне стали добычей для древнего монстра-людоеда.
Вождь племени, мудрый и отважный Оюун, не мог допустить гибели своего народа. Он собрал лучших воинов — самых храбрых и умелых — и повёл их в океан, чтобы сразить чудовище. Но морская бездна поглотила их всех. Ни один не вернулся назад.
Эта неудача стала звёздным часом для жрицы Жауры. Властолюбивая и хитрая, она давно мечтала отнять бразды правления у Оюуна. Появление спрута она восприняла как знак свыше, благоприятный момент для захвата власти. Через своих преданных последователей она распустила по острову слух: «Только жрица Жаура знает, как одолеть морское чудище!»

Расчёт оказался верным. Племя, охваченное паникой и отчаянием, обратилось к вождю с мольбой выслушать жрицу. Оюун согласился.
На совете племени Жаура, прежде чем раскрыть свой план, выдвинула дерзкое условие: после гибели монстра вся власть над племенем перейдёт к ней. В иное время Оюун жестоко покарал бы её за такую наглость, но вождь был мудр и прозорлив. Он понимал, что главное — результат, а победитель определится позже. Сохраняя спокойствие, он принял её условие, но выдвинул своё, странное и пугающее:
«Хорошо, Жаура. Но когда спрут будет мёртв, ты должна будешь съесть частицу его мозга, чтобы доказать, что твоя воля сильнее его дикой сути».
Жаура, ослеплённая жаждой власти, не колеблясь согласилась.
Немедля она приступила к делу. По её приказу умельцы сплели гигантскую, невероятно прочную сеть. Её натянули между двумя могучими пальмами у самой кромки воды. Прямо под сетью воины вырыли глубокий ров в форме кольца и наполнили его кровью диких кабанов.

Прошло несколько дней. Изголодавшийся спрут, привлечённый запахом крови, выполз на берег. Он поместил своё массивное тело в центр круга, а его могучие щупальца погрузились в ров. С громким хлюпаньем он начал пировать.
По сигналу Жауры воины обрушили сеть на монстра и бросились крепить её края тяжёлыми кольями к песку. Казалось, спрут в ловушке. Несколько воинов с копьями выскочили из укрытия, готовые нанести смертельный удар. Но чудовище, надувшись до невероятных размеров, с треском разорвало сеть в клочья. Схватив двух обезумевших от ужаса воинов, оно скрылось в пучине.
Поражение не сломило Жауру. Она приказала вылепить из глины огромный, прочный котёл и наполнить его тушами горных козлов. Под палящим солнцем мясо начало разлагаться, источая ужасный смрад, который разносился далеко по округе.
И спрут явился снова. Он подполз к котлу и, ведомый голодом, целиком забрался внутрь. В тот же миг сильные мужчины подтащили к котлу заранее приготовленный гигантский плоский камень и накрыли им отверстие.
Монстр оказался в западне. Он яростно бился о глиняные стенки, пытаясь выбраться, но сдвинуть многотонную крышку не мог. Тогда он просунул в щели свои щупальца, пытаясь оттолкнуть камень. Увидев это, жрица скомандовала: «Рубите!» Воины острыми топорами отсекали конечность за конечностью.
Лишившись своего главного оружия, спрут затих. Но Жаура знала, что он ещё жив. «Кипяток!» — закричала она. Воины поднесли чаны с кипящей водой и стали лить её в котёл. Изнутри доносился сдавленный рёв и шипение, но вскоре всё стихло.
Выждав некоторое время, воины сдвинули крышку. Гигантский спрут был мёртв.
Чтобы получить долгожданную власть, жрице оставалось исполнить свою часть уговора. Воины отсекли кусок мозга чудовища и положили его на камень перед победительницей. Вознеся молитву духам, Жаура совершила ритуальное жертвоприношение и приступила к трапезе.

Когда всё было кончено, вождь Оюун объявил: «Через три дня на народном собрании я передам власть жрице Жауре». С этими словами он удалился, оставив её наслаждаться триумфом.

Оюун спокойно принял своё кажущееся поражение. Его мудрость подсказывала ему, что история ещё не окончена. И он оказался прав.
Спустя два дня с Жаурой начало происходить нечто ужасное. Её кожа стала холодной и скользкой, а на руках и ногах, извиваясь, начали прорастать отвратительные маленькие щупальца с присосками. Это зрелище вызвало в племени панику. Вместе с телом менялся и её разум. Жаура стала агрессивной, её человеческая речь сменилась шипением, а в глазах горел тот же голод, что и у убитого ею монстра. Она начала набрасываться на людей, пытаясь утащить их в океан.
Вождь приказал поймать её, но она, теперь уже наполовину чудовище, пряталась в морских глубинах. По ночам голод гнал её на берег в поисках добычи. К тому времени она уже мало чем отличалась от спрута. Щупальца выросли настолько, что она с трудом передвигалась по суше, но и в воде не могла находиться вечно — ей всё ещё нужен был воздух.

Этот голод и это двойственное проклятие её и сгубили. Однажды на рассвете её обезображенное тело, истерзанное не только морскими хищниками, но и её собственным чудовищным преображением, нашли на берегу. То, что осталось от жрицы, сожгли на огромном костре, а пепел развеяли над океаном.
Так мудрость вождя Оюуна, предвидевшего ловушку в самой победе, спасла его народ дважды: сначала от монстра из глубин, а затем — от монстра, рождённого жаждой власти.