Орфей в подземном царстве

Наброски мыслей о балете "Орфей в подземном царстве" к 10-летнему юбилею МЭД.
Мировая премьера, она же единственная в мире, 2015, Санкт-Петербург,
Мариинский театр, новая сцена.
Хореограф-постановщик Юрий Смекалов.
Художник-постановщик Андрей Севбо.

1. ОТКУДА ВЗЯЛИСЬ БЕЛЫЕ ФИГУРЫ?

Хочется сказать, что от музыки. Однако, это была бы не правда.
Белые фигуры взялись оттуда, откуда явились все греческие боги,
герои и большинство сюжетов мировой культуры – из реальности мифа.

А вот как раз музыкальных произведений о певце Орфее больше, чем
о каком-либо другом герое или героине, и уж точно количеством за сотню.
Тут, ясное дело, каждый композитор ищет в себе гения музыки - Орфея,
и каждый желает спасти свою Эвридику. Пребывая в уверенности, что если 
Глюку, Глассу, или Стравинскому это не удалось, то ему стоит разок рискнуть.
Но в спектакле звучал Рахманинов, который прошел мимо Орфея, его золотой лиры
и супруги Эвридики. У него была на это была своя причина. Но именно музыка Рахманинова образовала основу музыкальной драматургии балета «Орфей в подземном царстве». И на это тоже была своя причина. О ней знает только сам Юрий Смекалов.

В своё время я преподавал в INTERSTUDIO. У меня был свой курс и к концу обучения
 возникла необходимость в выпускном дипломном спектакле.
Где каждый студент может блеснуть своим рабочим профилем.

С одной стороны хотелось чего-то до боли знакомого, с другой - открывающее беспредельность в плане творчества. Такой темой мне померещился миф об Орфее.
И я заказал тонну двадцатимиллиметровой фанеры и электролобзик.
Собственно, так белые фигуры родились, стали декорациями, действующими фигурами,
тенями и отражениями играющих персонажей. В какой-то мере их экзоскелетами.

Как и положено в эру постмодерна, одни смыслы кодировалось другими,
знаки культуры перемешивались, и моей задачей было создать такое гипер-пространство, как физическое, так и психосоматическое, чтобы в него смогла проникнуть и в нем органично существовать, любая тема. Для этого Белые Фигуры стали сквозными, просечными, прорезными – одним словом дырявыми, будто изъеденными клыками столетий; отдаленно античные, относительно кинематичные, контактные, биомеханичные, симпатические (исчезающие) арт-объекты. Актеры-студенты могли вступать с ними в любые отношения в любых сочетаниях:
любить, ненавидеть, игнорировать, конфликтовать, соединяться физически и ментально. Что, в конце концов, и произошло в дипломном спектакле студентов INTERSTUDIO.

По пути к премьере имя Орфея сменилось другим заглавием,
кроме того, возник драматург японец, режиссёр пластики китаец.
Однако это не отменяло общего сценического хода.
Новое название звучало теперь:  «Тайное свидание».

2. КАК ЭТИ ФИГУРЫ ПОПАЛИ В БАЛЕТ Ю.СМЕКАЛОВА
И ЧТО ОНИ ТАМ ДЕЛАЛИ?

Пространство мифа тесно сопряжено с пространством человека.
Персонажи мифов имеют прямые проекции в психику человека в образе архетипов.
И обратно. В человеке на постоянной основе обитают различные мифологические сущности: боги, полубоги, герои, неведомы зверюшки, красавицы, уроды, злодеи и пр.

До поры до времени вся эта хтонь мирно дремлет в лабиринтах человеческого подсознания. И они мгновенно пробуждаются, когда наступает их время - время испытаний.

Испытания бывают разные: любовь, смертельная опасность — все, что требует от человека проявления сверхсилы. И тогда человек немедленно становится персонажем мифа. Он сражается с Лернейской гидрой, укрощает Критского быка, становится Самсоном, разрывающим пасть льву; Атлантом, держащим на плечах купол неба и т.д.

Миф об Орфее включает в человеке творческую сверхсилу.

Об этом, кажется, и был наш балет. Орфей – символ той мягкой сверхсилы, которая заставляет богов, людей, горы и реки замирать перед эфемерной красотой музыки и шире - искусства.

Танец и музыка – две части каравеллы балета, стаксель и бушприт. Танец сам может воплотиться музыкой, волновая природа звука и танца - эманация самой жизни. Танец без движения, тишина без колебания струн – это царство вечного покоя или вечной муки - подземного царства, где замерло все то, что при жизни цвело, пело и танцевало. Погасли свечи, окончен бал жизни. Только Белые Фигуры, замершие в мучительном арабеске или припадке аттитюда,
мерещатся во мраке чертогов Аидова Царства.

Лира Орфея отмыкает тайный переход в мир, где нет места живым.
Его путь лучом света пронзает мрак. Обитатели хтонического царства обнаруживают себя закольцованными каждый в свою крошечную историю-вселенную, которая не имеет ни начала, ни конца, но только один сюжет, который проигрывается бессчётное количество раз.

Дуэт Орфея с тенью Эвридики.
Возможно, Эвридика и не знает, что она мертва.
Возможно, об этом ей некому сообщить. Возможно, она не узнаёт и мужа Орфея.
Мертвым не дано видеть живых. Царь мертвых Аид и прекрасная Персефона растроганные печальной песней певца, готовы отпустить Эвридику вопреки всем законам Тёмного Света.

Нельзя оглядываться.
В мифе стоит держаться чётной стороны и идти без оглядки.
Наверное потому, что формула мифа не предполагает возвратно-поступательного
движения – либо туда, либо обратно.
Либо ты жив, либо ты помер -
такой твой номер.

Фигуры вошли в состав солистов балета Мариинского театра по воле создателя балета Юры Смекалова, после долгих скитаний по миру живых существ. Фанерные кумиры покрывались патиной и позолотой, перекрашивались в разные цвета спектра, во фривольном виде посещали клубные мероприятия разных уважаемых компаний, ночевали неизвестно с кем в гаражах, гуляли по вернисажам современного искусства и даже украшали собой частные владения почтенного рыботорговца.

В 2014/15 году Юрий Смекалов спас их от почётного забвения в гараже, вернул белый цвет, подвижность членам, и назначил действующими лицами в античной трагедии.
Моей задачей было покрываться румянцем счастья и дорисовывать недостающих персонажей греческой мистерии и плести лестницу, ведущую из мира Живых в мир Застывших Историй.

Мёртвый мир – это не то же, что живой, вывернутый наизнанку мир.
Елисейские поля Аида - не чета цветущим холмам Эллады.
Эти миры находятся на разных полюсах бытия. 
Балет «Орфей» был своеобразной экспедицией.
И как большинство подобных экспедиций, его судьба не повторима.
Когда Орфей, в исполнении Премьера Мариинского театра, блистательно артиста,
неповторимого Владимира Шклярова, вернулся в Мир, стало ясно, что из Аида не смогла выбраться на воздух не только Эвридика, но и сам Орфей.
Не петь Орфею радостных песен любви, а только реквиемы и нении*.
- Где твои веселые пьесы, Орфей? Почему ты поёшь так протяжно и сумрачно?
Нам так хочется танцевать! - упрекали Орфея весёлые нимфы ручьёв и рощ.

И растерзали Орфея, как рвут цветы, чтобы сплести венок.
А как завянут - бросить в ручей. Музыка, та, неземная, разлетелась на миллион нот. Но на земле их осталось ровно семь, если не брать в расчёт бемоли и диезы.

В балете Мариинского театра "Орфей в подземном царстве" эти семь нот сложились в полную мучительных и трагических предзнаменований симфоническую поэму Сергея Рахманинова "Остров мёртвых" op.29, ля минор.

______________________________________________________
* Нении - род погребального плача в древней Греции.
Нении образовали особый песенный жанр, когда все собравшиеся могли добавлять свои воспоминания об ушедшем в Аид, облеченные в форму песнопения. Был и сопровождающий инструмент у приглашенного певца, он был похож на тот, который использовали псалмопевцы. Да, и по сути, нении могли быть аналогами псалмов Давида. Только в античной традиции, обращенные не к Единому Богу, а к Аиду, Персефоне и прославляющие самого ушедшего.