Аравийский оазис. глава 6

ГЛАВА 6.
ЖЕНЩИНЫ.

«Любая женщина, которой остался доволен муж, попадает в рай.»
Пророк Мухаммед.



"Одни богословы утверждают, что у Пророка было 23 жены. Другие уверены, что это преувеличение, и Мухаммед женился всего 13 раз. Но судя по тому, что многие арабские племена претендовали на близкое родство с Пророком, Мухаммед в действительности был способен осчастливить более сорока женщин. Правда среди них были те, которых он приблизил к себе не только физически, но и духовно.

И первой в этом коротком списке была Хадиджа бин Хувайлид. По воспоминаниям самого Пророка и его женщин, Хадиджа отличалась особой привлекательностью. Её женственность, умение держаться достойно и избегать сплетен была известна ещё с юности. Дом её отца Хувайлида ибн Асада осаждался сватами по достижению Хадиджы десяти-двеннадцати лет.

В отличие от своих сверстниц, большинство из которых слепо подчинялись воле родителей, Хадиджа добилась того, что её родители спрашивали её, прежде чем ответить сватам. В списке отверженных ею насчитывались две дюжины известных в Мекке и Медине крупных торговцев, богатых купцов и даже приближённые из царского двора Персидского шахиншаха. Помимо всего прочего, Хадиджа обладала талантом видеть в женихах те недостатки, которых многие не замечали.

Но когда юная Хадиджа увидела купца Усайик ибн Абида, она отозвала своего отца и шепнула ему: «Я готова лишиться девственности с этим мужчиной.» Ей в те дни исполнилось пятнадцать. Первая же брачная ночь доказала Хадидже, что она не ошиблась в выборе мужа. Усаййик лишал её целомудрия не спеша, с нежностью и заботливостью. Он оказался достойным, правда слабым в постели мужчиной.

Она лишилась целомудрия лишь на третью ночь, и по совпадению  в то самое утро, когда Амина разрешилась от бремени, подарив аль-Муталлибу внука Мухаммеда. Хадидже сообщили о том, что у неё родился ещё один внучатый кузен, когда она осчастливила супруга признанием: «Ты наконец, овладел мной. Теперь я женщина.»

Когда Хадиджа обьявила Усаййик о своей первой беременности, Мухаммед был неожиданно оторван от материнской груди.  Амине пришлось это сделать не по собственной воле. Не проходило дня, чтобы её свёкр и опекун аль-Муталлиб не наносил визит к ней, зная точное время кормлений. К тому времени, он уже порядком ослаб, как мужчина, да и Амина по-прежнему была категорически против близости со свёкром.

Но как это обычно происходит со стариками, он не мог наесться «глазами»: издали наслаждался  картиной кормления. Усаживался прямо напротив, подогнув под себя ноги, и пожирал глазами белую пышную грудь Амины.  И всякий раз, дождавшись конца кормления,  повторял пуская слюну: «Твоя грудь слишком хороша, чтобы самой кормить его. Пусть Мухаммед сосёт грудь кормилицы.» Поразмыслив, Амина нашла в этом удобный повод, чтобы избавиться от назойливого развратника.

У Мухаммеда появилось сразу несколько кандидаток в кормилицы. Но первый выбор дедушки остановился  на наложнице Сувайбе. Белокожая, как иней,  горячая словно домашняя лепёшка, Сувайба слыла женщиной, о которой мечтают многие. Она вскормила ещё первого внука хозяина,  Абдаль-Узза по кличке Абу Лахаб. Ей тогда было всего двеннадцать.

С тех пор аль-Муталлиб следил за тем, чтобы Сувайба регулярно вынашивала в чреве дитя, чтобы сохранять способность к кормлению. К старости, уже не обладая нужными для этого силами, аль-Муталлиб спаривал её с эфиопским рабом. Это происходило примерно так,  как это обычно делают с верблюдицами и кобылицами. 

Молока у Сувайбы всегда было с избытком. Мухаммеда она стала кормить, уже в возрасте тридцати с небольшим. Мухаммед не только привык к ней, но и запомнил на всю жизнь. В его памяти особенно сохранился её запах и улыбка на лице. Правда, было и то, чего не хотелось вспоминать: зачастую дед среди ночи заставлял её  раздеваться догола и вступать в близость с эфиопским невольником. А сам при этом, усевшись в углу,  находил удовлетворение.

Узнав каким-то образом об этом, Амина забрала сына к себе, и с тех пор никуда уже его не отпускала. Однажды когда Мухаммеду исполнилось шесть, матери приснился покойный муж, Абдаллах: «Ты так и не показала мне моего сына.» Амина наспех собрала всё необходимое и вместе с сыном и рабыней  по имени Барака отправилась навестить могилу супруга в Медине.

Это путешествие оказалось с трагическим концом: на обратном пути Амина загадочным образом серьёзно заболела и скоропостижно скончалась в возрасте 28 лет в местечке Аль-Абва, между Меккой и Мединой . Вслед за этим умер и дед, аль-Муталлиб. И с того дня Мухаммед рос круглым сиротой под опекой своего дяди Абу Талиба.

К тому времени Хадиджа бинт Хувайлид успела родить в браке сына и дочь. Её супруг Усаййик был намного старше Хадиджы. Уже будучи достаточно пожилым,  продолжал много путешествовать. Особенно ему приглянулась Персия и её новые  законы и традиции.

Его как-то пригласил в гости фаворит падишаха,  главный священнослужитель Ирана философ Маздак. В Персии как мы уже знаем, шах Кавад Первый приблизил к трону своего любовника Маздака. По слухам этот Маздак обладал не только уникальным мужским достоинством, но и харизматическим талантом убеждать людей. Этот матёрый развратник умудрялся укладывать в свою постель не только шахиншаха, не только его любимую красавицу жену, но и практически весь гарем.

Ко всему прочему, он владел  искусством проповедовать, насаждать философию и распространять влияние. Это Маздак сумел талантливо «окрасить» учение зороастризма элементами  «общего равноправия». С его помощью в Персии началось движение впоследствие известное, как «маздакизм». Это обновленная философия огнепоклонников провозглашала свободу нравственности, принцип совместного владения недвижимостью, доходами и имуществом.

Ему удалось произвести в Персии «революцию». За короткий срок при полной поддержке шаха, который не чаял в нём души,  его учение привлекло симпатии сотен тысяч простых граждан, обедневших слоев. Они вдруг обнаружили равные права с богатыми купцами, чиновниками, военноначальниками и царедворцами. «Маздакизм» обьявлял, что имущества любого перса в равной степени принадлежат всем и каждому.

Но вишенкой на торте было утверждение о том, что все женщины являются общим достоянием, и невправе отказать в любви и сожительстве любому возжелавшему. Вскоре во многих домах стало «модным» приглашать друзей и приятелей на оргии. Щедрые пиршества и обильная выпивка сопровождалась прелюбодеянием с женщинами хозяина дома: не только с наложницами и рабынями, но и жёнами!

Увидев вокруг себя огромное число персидских, грузинских и армянских красавиц, Усаййик буквально спустил на них половину своего состояния. В одну из ночей, вернувшийся домой Усаййик не выдержал ночи любви со своей наложницей.

Он скончался на руках у юной персиянки по имени Талэх, что в переводе «судьба».  По распоряжению Маздака его тело захоронили там же во дворе дома. Хадиджа хоронила супруга без особых сожалений. Но при этом в один час удвоила своё состояние и взялась за управление его торговым делом.

В поминальные дни среди близких родствеников дом Хадиджы посетил и юный Мухаммед. Это была их первая встреча. Когда он выразив соболезнования, хотел покинуть дом, Хадиджа попросила его остаться. Уже тогда обладая загадочным талантом познавать мужчин, она решила распросить дальнего кузена о новостях из Персии:

«Говорят,  традиция делиться женщинами стала очень  популярной. Мужчинам в Иране это по вкусу. Особенно среди нижних этажей общества и со средним достатком. Многим доставляет наслаждение возможность попробовать «с чужого стола». Что ты думаешь, это может угрожать женщинам Мекки и Медины?»

Глаза Мухаммеда, яркие как звёзды, вдруг потухли: «К сожалению, это так. Многим даже здесь у нас нравится напившись допьяна,  наблюдать, как сосед оседлал его собственную жену. Обычно это происходит с теми, кто уже остыл к своей женщине. Многие рогоносцы признаются, что бывают удивлены избытком страсти у собственных жён, после соития с посторонним. Ведь давно известно: самый вкусный финик растёт в в штанах у соседа».

Хадидже понравились мысли совсем ещё юного Мухаммеда: «Опасность в том, что примеры «дружеского» разврата стали подавать в самых именитых домах, начиная с царского дворца. По городам и сёлам стали распространяться истории, от которых вянут уши у незамужних, возбуждаются самые порядочные и удивляются самые извращённые».

Мухаммед задумался, а затем с сожалением в голосе добавил: «Постепенно эти «нравы» могут преодолеть границы Ирана. Нам с тобой хорошо известно, что Мекка и Медина давно живут на грани приличия. Наши порядки уже мало, чем отличаются от персидских. Я слышал, что даже небольшие Армения и Гурджистан,  которые давно приняли христианство, уже погрязли в разврате и пороках. И этот беспредел несомненно достигнет и нашего клана курайши.»

После этой беседы Хадиджа долго размышляла о своей судьбе. Уговоры родителей вновь выйти  замуж она отвергла: «Мне нужен тот, который не будет мечтать о второй и третьей жене. А таких женихов практически нет.» Но оказалось, ей предстояло  ошибиться снова.

В Медине проживала богатая семья из влиятельной еврейской общины. Обладатель баснословного состояния ювелир в четвёртом поколении Абу Хала ибн Малик был всё ещё холост, несмотря на свои пятьдесят с хвостиком. Причина была проста: его уже многие годы обкрутила родная тётя Рахиль, младшая сестра покойной матери. Рахиль мечтала женить его на себе. Но этому противился старейшина племени: Тора запрещала брак между близкими родственниками.

Узнав о том, что её дальняя родня, Хаджиджа благополучно овдовела, Рахиль решила женить племянника, чтобы был всегда под рукой. Она с нетерпением ждала возвращения племянника из далёкого путешествия. Между тем, Абу Хала надолго задержался при дворе грузинского царя.

Последний грузинский царь Бакур Третьий был человеком недалёким. Привёл страну к полному развалу. Он не только сам погряз в пьянстве, разврате и долгах, но и позволил христианской стране открыто «флиртовать» с дурным персидским влиянием. При Бакуре Грузия постепенно теряла даже честь.

Завышенные налоги привели к разрухе в землепашестве. Землевладельцы не имели достаточных доходов, чтобы прокормить семьи. Набеги кочевников из племени аланов оставляли после себя опустошённые дома, разграбленные виноградники, изнасилованных женщин и изуродованных стариков.

Юношей уводили в рабство, девушек продавали в гаремы. Пытаясь избежать этой участи, некогда гордые грузинки были готовы на самые сомнительные связи с состоятельными иноземцами, которые умело насаждали  ценности «маздакизма». Или, говоря попроще извращения.

Народ постепенно терял достоинство. Очень скоро формально независимая Иберия превратилась в вассальную область эротической Персии. Дворец царя имел плачевный вид. Последняя жена Бакура Третьего, на руках которой он и скончался, шестнадцатилетняя Мзевинар из рода Гуриэли к тому времени уже успела сблизиться с ювелиром  из Медины Абу Хала ибн Малик. Они сошлись в её опочивальне ещё при жизни Бакура. И вскоре это уже не стало тайной для царя.

Еврей из Медины был высоким и статным. Обладал самой разветвлённой сетью, торгующей ювелирными изделиями от Византии до Кавказской Албании. Мзевинар сумела покорить его сердце не только своей изумительной красотой, но и гибким умом. После царских похорон она со спокойной совестью  присоединилась к каравану Абу Хала и направилась в Медину. Там первым делом ювелир быстро оформил свои отношения с юной красавицей из Грузии.

Рахиль была ошеломлена новым увлечением племянника. Пригрозила ему разоблачениями о нарушениях Торы. Испугавшийся Абу Хала скрыл от Рахиль свой брак, удалил Мзевинар подальше от Медины и согласился сосватать кузину Рахиль, Хадиджу из Мекки.

Увидев жениха и зная о его финансовом состоянии, Хадиджа уговорила отца дать согласие на замужество. Их первая брачная ночь не была уж очень волнительной. Муженёк оказался с достоинством ниже среднего. И если Мзевинар терпела это по известным причинам, то Хадиджа старалась держать его подальше от супружеской постели.

Тем не менее, как это обычно бывает, неизвестно как и каким образом Хадиджа вскоре подарила мужу сына, а затем и дочь. И только спустя годы после его смерти, Хадиджа узнала, что одновременно с ней дважды рожала и грузинская царица Мзевинар.

Спустя лет пять после двух свадеб, Абу Хала успешно скончался в постели родной тёти Рахиль,  оставив огромное наследство лишь для одной из трёх женщин. Это была   Хадиджа бинт Хувайлид.

Шёл 596-й  год  от рождества Христова, и Мухаммеду, который давно ей приглянулся,  исполнилось двадцать пять.