Печалька в гостях у папы 5

Из сборника: Темные аллеи в полночь



В следующую субботу я снова приезжаю в гости к папе, и Костик ведет меня в столовую, заниматься геометрией. Он садится за стол напротив меня, и на большом листе бумаги начинает доказывать какую-то теорему. Но я слышу только: две прямые… и плоскость… бу-бу-бу… провести через точку… бу-бу-бу…
Я совершенно ничего не понимаю, но продолжаю с восторгом смотреть на Костика. У него такие черные, непослушные локоны, что до них хочется дотронуться рукой. У него большие черные глаза, и я знаю теперь, что ему двадцать лет. Он кажется мне очень взрослым, даже немного пожилым, мужчиной. Мне никогда не приходилось целоваться ни с кем старше пятнадцати лет, и я смотрю на губы Костика, когда он говорит что-то геометрическое, и я размышляю, как это было бы интересно, поцеловаться с ним.
И тут вдруг Костик говорит:
-Мария, повтори, что я сейчас сказал?
Я смотрю на Костика, хлопаю ресницами и не совсем понимаю, чего он от меня хочет.
Костик начинает закипать. Он смотрит на меня строго и говорит:
-Признайся, ты меня вообще не слушала?! Для кого я тут полчаса теорему доказываю? Для себя, что ли?
-Ну, может, ты это… из любви к искусству? - предполагаю я, осторожно.
-Я сейчас тебе дам, «из любви к искусству» - передразнивает меня Костик, и вдруг начинает расстегивать ремень на своих джинсах, - Ну-ка, встань… - говорит он мне.

Я поднимаюсь со своего стула, вижу Костика с ремнем в руках и все понимаю. В этом доме, за отсутствие интереса к геометрии, наказывают ремнем по попе. И вдруг, меня заводит мысль, что Костик хочет отодрать меня ремнем. У меня даже сердце начинает биться быстрее. Я поднимаю подол своего платья, стягиваю трусы вниз по бедрам, и нагибаюсь над обеденным столом. Костик подходит ко мне, кладет руку на мою спину, между лопатками, прижимает меня к столу, и хлопает ремнем мои голые ягодицы.
-Что, без ремня учиться ты не можешь? - говорит он, и снова стегает мою задницу. И я начинаю плакать. Костик, по-видимому, не готов к моим слезам, он прекращает порку, бросает ремень и говорит:
-Ну, чего ты ревешь? Ну, не реви, пожалуйста… Не хочешь геометрией заниматься, так и скажи…
Я вижу его лицо очень близко от своего, и я делаю именно то, что и хотела сделать раньше. Я ловлю его губы своими губами.
Минуты две-три, мы просто стоим посреди столовой, около обеденного стола и целуемся. Я так и думала, что Костик опытный мужчина, и целоваться он умеет хорошо. Я просто таю от его поцелуев, а потом он поправляет на мне одежду и говорит:
-Только не здесь… пойдем-ка…
Он ведет меня на второй этаж, в свою спальню, где единственное узкое окно выходит на круглую клумбу с пионами, а посреди этой клумбы растет огромная старая яблоня, ветки которой царапают окно. Здесь, он начинает быстро меня раздевать. В мгновение ока, с меня слетает платье, трусы, и лифчик. Когда я остаюсь в одних носках, Костик кладет меня на кровать, и я лежу на спине, пока он расстегивает себе рубашку и джинсы.
А потом он говорит:
-Повернись на живот, Машуня, покажи мне еще разок свою попку…
Я поворачиваюсь, и Костик глубоко вздыхает, начинает гладить мои ягодицы, шепчет мне на ухо:
-Какая задница… Я еще тогда понял, когда папа тебя розгами выпорол, что я тебя хочу…
Сказав мне этот комплимент, Костик приподнимает мои бедра, и вдруг входит в меня, резко и даже немного больно. Он начинает двигаться внутри моего тела, и эти резкие, поступательные движения заставляют меня чувствовать волны мурашек внутри моего живота. Наверное, какая-нибудь другая, более романтически настроенная девушка сказала бы, что это бабочки порхали внутри ее живота, но я не такая. Я скажу вам как есть: внутри моего живота бегали мурашки, и, добегая до солнечного сплетения, они вдруг рассыпались яркой радугой.