Избранный народ 3

Ранее я написала три части "Избранного народа", три отдельных произведения - 0, 1 и 2. Найти их можно в списке моих произведений.

Написала я их, прежде всего с испугом - эта тема не просто опасна, а смертельно опасна, после второй мировой так точно. А сейчас, когда эта война, может даже вдвойне. Потому что избранный народ стал при властях и лишними эмоциями он не обременен.

Но время идет, процессы идут, разные люди начинают рефлекторно попискивать, невзирая на страх. Вот и я пытаюсь пискнуть - но свое, самостоятельное, объективное, честное. Потому что я не "за" или "против" избранного народа - я за открытость и против лжи.

После второй мировой вокруг избранного народа сложилась такая концепция, которая, мягко говоря, не вполне соответствует реальности. Зато она соответствует властям и тенденциям послевоенного мира. Но реальность возьмет свое. Уже берет. И меня ужасает зреющая вероятность четвертой мировой, аналогичной второй. Поэтому я в лагере тех, кто говорит, что надо договариваться на берегу - и между собой, и с избранными, и избранными между собой. Вариант да оно само собой все утрясется, все рассосется, не хочу рассматривать - за тысячи лет не рассосалось, почему за 10 получится?

Мне нужны спокойные собеседники. В идеале из избранного народа. Это сложно. Несмотря на то, что здесь на Прозе их много.

Но мой Бог вроде как не оставляет меня – он недавно дал мне замечательную ссылку – "В американском журнале The Atlantic вышла колонка Гая Бен-Аарона, израильско-американского театрального режиссера, основателя и директора организации The Jar. Бен-Аарон описывает собственный опыт — опыт израильтянина, открыто выступающего против войны в Газе. Этот текст переведен на многие языки. С любезного разрешения автора «Медуза» публикует его русскую версию".

Я эту ссылку дам вам, в самом низу. А пока что хочу сама еще раз пройтись по тому тексту, что там сильно так отозвалось во мне.

----------------------------
После 7 октября я оказался в очень странном месте. Не физически, скорее эмоционально: я завис в лимбе между двумя мирами, в каждом из которых я — чужой. В Израиле меня ненавидят за то, что я против войны, которую многие не поддерживают, но продолжают в ней участвовать, ее оправдывать или объяснять как необходимость. За границей мне больше не рады те, кто всех израильтян считает колонизаторами. Для жертвы я слишком израильтянин, для патриота своей страны — слишком антивоенный. Даже находясь дома, я чувствую себя в изгнании.
----------------------------
Это то, о чем я писала – это страх, кто смотрит открытыми глазами, тот сегодня между молотом и наковальней.


----------------------------
На ужине в честь Шавуота, на который собралась моя большая семья, одна из родственниц стала сетовать на арабских доставщиков еды: «Эти арабы только и могут, что воровать пакеты или взрывать их, доставлять — это не про них». Я сказал, что это похоже на расистское высказывание. И тут весь стол превратился в дискуссионную площадку: спорили о войне, и, хотя на словах все против нее… Всю дорогу никто из нас не сказал и слова. Ни я. Ни мать. Ни отец. Тишина словно сидела с нами в салоне, сдерживая все, на что у нас не находилось слов. Спустя несколько дней один из родственников прислал сообщение, мол, с такими взглядами, как у меня, от израильского гражданства лучше отказаться. И не мне его судить. Он оказался в безвыходном положении: его сын участвует в войне, которую он сам не поддерживает; он глубоко травмирован событиями 7 октября. Его негодование совсем не абстракция — это личная, защитная, насущная реакция.
----------------------------
Это о том, что зерна примитивного патриотизма не просто еще живут в культурных головах, но и запросто стремительно всходят, стоит упасть туда каплям крови.


----------------------------
Спустя неделю мы с отцом отправились на концерт в Тель-Авиве. Женская группа «Хаиврийот» исполняла песни, на которых я вырос, песни, на которых вырос мой отец. Весь зал пел хором. И я в том числе. А потом посреди куплета я вдруг расплакался. Что станет с этим языком? — думал я. — Что станет с нашей культурой? Как мы умудрились все испортить?
----------------------------
Здесь автор видит то же, что и я: какой-то тореадор взмахнул перед быком патриотическим флагом и бык ринулся вперед, опустив голову – к своей погибели.


----------------------------
В начале весны я отправился в Европу на конференцию ведущих деятелей культуры со всего мира. Сорок участников собрались, чтобы поразмышлять о нашем общем будущем. Я ехал с надеждой. А уехал опустошенным.
----------------------------
Крайне интересно! Сорок умнейших культурных этой планеты собрались вместе и ничего не вышло?! А в чем дело?!


----------------------------
Три участника не обмолвились со мной ни словом, даже не посмотрели в глаза. Ни моя антивоенная позиция, ни активизм, ни театральные заслуги, похоже, не учитывались. А в предпоследний день конференции один из них, выступая на публичной сессии, сказал, что это собрание не является для него психологически безопасным, потому что «убийца в комнате». Я сразу все понял. Убийца — это я.
----------------------------
Смотрите, здесь три момента. Первый – это то, что культурные за жизнь. Второй – это то, что культурные не слепые и видят, что нынешнее государство избранных скорее за смерть. Третий момент – культурные полагают, что такое не лечится разговорами, оно на генном уровне.

Для нас здесь важно то, о чем мало говорят – что культурные люди не только все видят, но даже выводы уже делают и даже произносят эти выводы, вполголоса, но произносят. Т.е. разные там тани вовсе не есть какими-то экстремистами, террористами – медленно, но неуклонно общее мнение меняется, по крайней мере, в давно цивилизованных частях западного мира. Об этом цитаты ниже.


----------------------------
Мы сидели в парке, и рядом со мной оказался художник из Каира. Мы разговорились об Афинах, об искусстве. Это был интересный собеседник. И тут он спросил, где я живу. «Между Израилем и Штатами», — ответил я. Он встал и ушел, не проронив и слова.

В тот же вечер греческий театральный режиссер сказал мне: «Прости, но меня ужасно беспокоит ситуация в вашей стране. Этот ваш геноцид».  Я сказал ему, что меня это тоже очень беспокоит. Что моя девушка из-за этого покинула страну. Что я открыто высказываюсь и выступаю против войны. Он моргнул. Я видел, как в стройной схеме его взглядов что-то закоротило. Он как будто не понимал, как воспринимать трехмерность оказавшегося перед ним человека.

Каждое утро я шел на прогулку с собакой своей девушки, изо всех сил стараясь быть как все. Но граффити глядели на меня отовсюду. Одни призывали: «Свободу Палестине!» — с чем я всецело согласен. Но перед слоганами типа «Спаси жизнь. Убей сиониста» или «Если израильтянин просит кофе, дай ему кофе» под трафаретным изображением лица, в которое выплескивают горячий напиток, — я останавливался, как вкопанный. Для таких, как я, не было места. Даже стены заняли непримиримую позицию.
----------------------------


Далее выводы и предложения автора
----------------------------
Непрекращающиеся кровавые преступления обрушиваются на нас в прямом эфире, почти полностью вытесняя эмпатию. В мире, где столько горя, упрощение — это стратегия выживания.   В мире, подсевшем на сильные высказывания, нюансы утратили всякую ценность.

Но я абсолютно уверен, что, если мы хотим изменить что-то в будущем, каждому надо дать возможность выразить ту позицию, в которой он оказался, — даже если она неудобная и находится как бы «между».
----------------------------

Кто у кого списывал – он у Тани, или Таня у него? А может все нормальные люди таковы? В любом случае, тот автор и Таня говорят одно и то же – если сегодня не дать свободу слова, то завтра придет холокост 2.0 и не только он.


Вот ссылка - там нужно все 4 строки соединить в 1 строку ничего кроме переноса строк не удаляя!

meduza.io/feature/2025/07/31/
kak-chuvstvuet-sebya-izrailtyanin-otkryto
-vystupayuschiy-protiv-voyny-v-gaze-otvechaet
-teatralnyy-rezhisser-gay-ben-aaron