68. Путь счастливой женщины. Склиф

Возвращаясь к истории с папиной операцией, хочу рассказать один эпизод.
Пока папа был в реанимации без сознания, за ним ухаживали медсестры. Когда
к пришедшему в сознание папе «допустили» маму, медсестры поделились с ней
тем, как «страшно» её муж ругался, и добавили, что никогда в своей жизни
не слышали таких выражений. Увидев мамино изумление и услышав рассказ
о том, что дома папа даже голос не повышает, они долго не могли поверить,
что мама говорит правду. Позже медсестры были крайне удивлены, убедившись
каким спокойным, приветливым и терпеливым был папа в сознании…

Мне в это время было неполных четырнадцать. начался переходный возраст,
а с ним и первые конфликты с учителями. Причём один из конфликтов был спровоцирован девчонкой, которой нравился мой школьный приятель. Она
просила меня приходить к ней домой и звонить ему, только чтобы она могла
слышать голос «любимого» по параллельному телефону. Очень по-детски,
правда?!

Девчонка была замешана в одной некрасивой истории, и её родителей вызвали
в школу. Во время разговора с классной руководительницей, мама девочки
сказала, что её дочь ангел по сравнению со мной. Якобы, я специально прихожу
к ним домой, чтобы звонить мальчикам, а из своего дома не могу, поскольку
боюсь родителей (так эту историю ей преподнесла дочь). Страшное прегрешение,
не правда ли?! По тем временам оказалось, видимо, страшное, поскольку маму вызвали в школу.

Хоть мне и не хотелось, но пришлось сообщить об этом маме, которая каждый
день звонила из больницы, чтобы узнать, как у нас дела. Масла в огонь подлила
и баба Тася, (ухаживающая за нами, пока мама была с папой), сказав, что
пару раз я вернулась домой в девять вечера вместо обещанных восьми. Мама объяснила, что пойти в школу не может, хочет поговорить со мной лично и
просит меня приехать в Институт им. Склифосовского.

Войдя в холл Института, я услышала, что меня зовёт какая-то незнакомая
женщина. Подойдя поближе, я поняла, что это моя мама. За прошедшие несколько недель она изменилась до неузнаваемости: похудела, побледнела, с трудом разговаривала. Мама непривычно тихим голосом сказала, чтобы я написала письмо
с обещанием вести себя прилично, и положила его в секретер.

Каждый раз, когда мне в голову придёт какая-нибудь глупость, я должна была
открывать секретер, читать письмо и думать над своим поведением. Если
честно, для меня это было очень серьёзное наказание, видимо, весь антураж
больницы и внешний вид мамы подействовали на меня ужасающе. Даже сейчас,
вспоминая тот разговор, я испытываю дискомфорт. Вот так меня наказывали!

Я, конечно же, очень счастливый ребёнок. Родители воспитывали меня на своём
примере, объясняли «что такое хорошо, и что такое плохо», прививали
правильные жизненные ценности, при этом старались не задевать проснувшееся
в подростковом возрасте самолюбие.