О правовом регулировании защиты Каспия...

[УДК УДК 341.1/8 + 504.61]

О международно-правовом регулировании природоохранной активности для защиты морской среды Каспия:

… … …

Крупнейшее на планете солоноводное озеро Каспийское море по своему международно-правовому статусу в настоящее время является водоёмом пяти прибрежных государств, природоохранное сотрудничество которых регулируется положениями ряда глобальных, региональных, многосторонних и двусторонних "экологических" соглашений. А поскольку изолированность от Мирового океана не позволяет применять для этих целей положения морского права, они напрямую или адаптированно, в той степени, насколько отвечают эколого-географической специфике Каспия и вписываются в сложную систему интересов прибрежных государств, нашли отражение в двусторонних и многосторонних региональных соглашениях о сотрудничестве прикаспийских государств, среди которых следует выделить Тегеранскую "Рамочную конвенцию по защите морской среды
Каспийского моря" 2003 года.

Исходя из специфичности любого географически выявляемого и, одновременно, типизируемого объекта, можно полагать, что имеется некая непостоянная во времени зависимость геоэкологической уникальности, в частности,— международного водоёма, такого как Каспийское море, и степени оправданности уникальности правовых подходов к регулированию состояния его среды.
Причём степень таких "уникальностей" может определяться необходимой специфичностью (/уникальностью) практических мер, необходимых для эффективного управления средой и ресурсами таких водоёмов на современном идейном, научном и технико-технологическом уровне.
В известной мере указанная неопределённость определяет сложности как формирования, так и применения положений системы Тегеранской конвенции 2003 года и её протоколов, особенно в условиях высокой динамичности как природных, так и социально-экономических и политических процессов регионального и глобального масшабов, а также акценты природоохранного сотрудничества прикаспийских стран.

Правовым фундаментом такого сотрудничества нынче служит "Конвенция о правовом статусе Каспийского моря" (принятая* в Актау в 2018 году, через 12 лет после вступления в силу Тегеранской конвенции), которая относит решение вопросов, касающихся Каспийского моря к исключительной компетенции её Сторон. Она декларирует убеждённость государств региона в том что должна содействовать рациональному использованию ресурсов, изучению и сохранению природной среды моря. Стороны конвенции обязуются защищать и сохранять экологическую систему Каспия и все её компоненты, запрещается деятельность, которая наносит ущерб биологическому разнообразию (Статья 15, пп. 1 и 3). Эта Конвенция содержит также прямое указание опираться на требования Тегеранской конвенции и её протоколов в проектах прокладки морских магистральных трубопроводов (Статья 14, п. 2).

В свою очередь Тегеранская конвенция, разработанная, принятая и реализуемая странами региона при поддержке ЮНЕП, содержит в компактном и, зачастую декларативном виде основные обязательства её Сторон по национальной "экологической политике", а также по направлениям и формам их взаимодействия в сфере защиты прибрежной и морской окружающей среды уникального озера-моря. Она оказалась первым постсоветским всесторонним документом международного "экологического права" для регионального сотрудничества, отражающим объявленную степень готовности прибрежных государств к действиям и взаимодействиям по сохранению достаточно приемлемых природных условий хозяйствования и жизнедеятельности на Каспии в условиях нарастания экологических рисков.

В основу этого международно-правового акта справедливо и практично положен принцип сотрудничества исключительно пяти прибрежных стран-соседей по акватории Каспия, преемственный двусторонним соглашениям Ирана и СССР (РСФСР) первой половины ХХ века.
Характерно, что не менее важный принцип бассейнового подхода к экосистемному управлению оказался востребован, и то лишь частично, только при подготовке научно-информационного обоснования конвенции (и её протоколов), поскольку прямое влияние качества вод впадающих рек, и прежде всего — Волги, на состояние морской среды весьма серьёзно демпфируется действием гидрохимического барьера в зонах контакта пресных речных и солоноватых озёрно-морских вод. К тому же включение неустьевых участков и, особенно,— верховий крупных рек бассейна в территориальный охват конвенции могло привести к неоправданному расширению числа участников и безнадёжному затягиванию переговорного процесса, а также к претензиям отдалённых от Каспия государств на управление морской средой. Причём, если современный бассейн Куры кроме прибрежных Азербайджана и Ирана, включает ещё территории Армении, Грузии и Турции, то бассейн вероятного остаточного подземного (под Узбоем) и несомненного ещё в позднем Средневековьи наземного стока из Амударьи охватывает также ряд территорий современных Афганистана, Кыргызтана, Таджикистана, Туркменистана и Узбекистана.
То есть, формально, число Сторон, "заинтересованных в Каспии" можно довести до дюжины, хотя даже и такой "супербассейновый" подход может оказаться полезным и востребованным в организации конструктивного содействия выполнению положений Тегеранской конвенции и межрегиональному распространению позитивного опыта её формирования и функционирования в качестве начальной фазы продвижения иных соглашений регионального и межрегионального сотрудничества.
Таким образом, формальное применение бассейнового или иного, объединяющего группы стран региональным проявлением общих для них проблем окружающей среды (дефицита пресных вод, опустынивания, обезлесивания, деградации ледников и горных ландшафтов, техногенных загрязнений, сейсмических явлений и др.) подхода для привлечения заинтересованных стран к поддержке процессов Тегеранской конвенции и получения доступа к накопленному опыту её дятельности, может оказаться востребованным лишь при манифестации и обязательной, безусловной и последовательной реализации того принципа, что все вопросы, касающиеся морской среды Каспийского моря относятся к исключительной компетенции Сторон Конвенции о правовом статусе* (и её предшественницы — Тегеранской конвенции).

Тегеранская Конвенция оказалась первым удачно завершённым опытом создания тематического регионального соглашения и поначалу процесс её формирования проходил параллельно с менее удачными попытками продвижения целой серии проектов тематических соглашений природоохранной и иной направленности, инициированных прибрежными странами, и не без затруднений, а формулировки принятого текста сохранили ряд шероховатостей и следы вызванных иногда случайными причинами компромиссов. К примеру, разработка (Ашхабадского) "Протокола о сохранении биологического разнообразия" к Конвенции опиралась на положения её статьи 4.2, предполагающей разработку "протоколов по защите, сохранению и восстановлению биологических ресурсов", даже не упоминая самого термина "биоразнообразие". При этом общепринято и очевидно справедливо, что проблематика сохранения биологического разнообразия относится к числу важнейших компетенций Рамочной Конвенции.

Напомним, что разработка Тегеранской конвенции, стартовавшая в 1998 году в рамках Проекта ЮНЕП/Россия по комплексному управлению окружающей средой Каспийского региона и продолженная с 2000 года, также под эгидой ЮНЕП, поддержкой международного проекта "Каспийская экологическая программа" (КЭП), была предпринята в соответствии с рекомендацией Первой встречи национальных экспертов пяти прикаспийских государств по проблематике последствий изменения климата для региона а Каспийского моря, организованной ЮНЕП в Москве в мае 1994 года и поддержанной "Каспийской миссией ООН" 1995 года. То есть в период "катастрофического" подъёма уровня Каспия, который сменил период действительного аномального по величине (около 3,5 м) падения его уровня в 1880-1977 гг. [при амплитуде "привычных" межсезонных (внутригодовых) колебаний порядка 0,3-0,4 м], на фоне повышенного интереса к обеспечению экологической безопасности реализации проектов морской разработки углеводородных ресурсов.
Консолидации национальных усилий по подготовке Конвенции способствовало учреждение в государствах региона должностей Национальных координаторов по экологическим проблемам Каспийского моря, выполненное в соответствии с рекомендацией упомянутой Первой Московской встречи экспертов 1994 года, а эффективности встреч по её подготовке — активное участие в них представителей Министерств иностранных дел прибрежных стран. Переговорный процесс по формированию Рамочной конвенции завершился 4 ноября 2003 года Церемонией её подписания в Тегеране, в силу она вступила 12 августа 2006 года после ратификации всеми Сторонами-участницами, а её развитие подготовкой и введением в действие серии тематических протоколов, конкретизирующих обязательства Конвенции, продолжается и поныне.
_______
*__к настоящему времени Конвенция о правовом статусе Каспийского моря, подписанная в 2018-м году в силу не вступила, поскольку не ратифицирована одной из её Сторон.
 
2023