Грузия 1983. Часть 2

На фото: Боржоми. Резиденция Сталина.
Фото автора дневника.

С грузинами мы не общались, хотя желающих увозили и привозили на машинах.
Валерка по вечерам ходил с нами на источник и выдавал нас за своих девушек,
но всё равно приставали, особенно к Ленке: её прическа "а ля Анжела"
действовала на них магически. 

Здесь произошло много случаев. Чуть не зарезали нашего Геночку. Он пытался
выручить нашу "старушку - хохотушку", которая пыталась уйти живой и
невредимой от грузина, побывав с ним в ресторане. Потом я устроила Валерке
"сцену". Деньги были уже на исходе, а он без спросу за меня платил, считая,
что шмотки покупать – это необязательно, а не внести 5 руб. на пьянку - просто
преступление.

Народ приехал с Севера с сумой денег, и я должна равняться на подводника
Славу и Серёгу из Северодвинска, который может получить аккредитив в
любом городе. Я вообще разозлилась, не пошла есть шашлыки, и на ужин, а
они принесли мне второе из столовой.

С Валеркой поссориться было невозможно, да и не хотелось - отпуск ведь
такой короткий. Слава похвалился, что достал ключ от отдельной кельи, но
ещё не выбрал, кого туда привести. Валерка ключ у него выпросил на эту ночь.
Вообще-то мы решили отоспаться и немного отдохнуть, но раз такое дело,
пришлось мне вылезать из своей уютной кровати.

Он там всё уже постелил. На стене висели чьи-то сарафаны самого разного
фасона. Чья это комната, интересно? Тут уж я могла и стонать и отдаваться
более расслабленно, потому что никто не мешал. Правда, на следующую ночь,
когда я спала у Валерки ( их комната расположена рядом с этой, потайной,
одноместной комнатой), было отчетливо слышно, как кровать ходила ходуном.
Там работал на полную катушку Слава. А в эту ночь я слышала только Валеркин
храп за стеной.

Итак, я медленно, но верно входила во вкус. Правда, особой страсти я не
испытывала, но была близка к тому, чтобы кончить, и находила всё новые и
новые моменты, в которые мне было хорошо, или, вернее сказать, он такие
моменты находил. Он как-то сам, мне кажется, перестроился, учёл все
негативные стороны нашей первой ночи, понял, что, где и как мне приятно,
как-то ненавязчиво менял ощущения. Точно были моменты, когда я умирала.
Я сказала ему об этом. Он сделал вывод, что именно сейчас я проявляю себя
как женщина. И он с каждым разом подтверждал, что я - настоящая женщина,
что я нужна ему, что ему со мной хорошо. Он только удивлялся, почему я с
ним, почему я не могла найти себе лучшую партию.

Он предполагал, что у меня было много мужчин. Это я своим языком их ему
намолола. А он рассказывал только о жене. Как он её развращал до свадьбы на
сеновале, как приезжала она к нему в армию, а он специально сделал шалаш в
лесу, затащил её туда и начал мучить. Эти его рассказы странным образом меня
возбуждали, Я почему-то представляла себя на её месте. В меня он не кончал
по моей просьбе, я всегда приносила полотенце или тряпку, а однажды он
подсунул полотенце после нашей ночи своему соседу, Валере из Новокузнецка,
а его полотенце взял себе. Артист тоже мне.

Нас уже многие принимали за семейную пару. Интересный разговор произошёл
на море, в Чакве. Мы загорали. Валерка лежал, а я сидела и случайно
разговорилась с мужиком из 4-ой группы. Он был настроен анти грузински, и
мы быстро нашли с ним общий язык. Вдруг, кивнув на Валеру, он спросил:
"Это Ваш муж?" Улыбнувшись, я покачала головой.
- А, ближе мужа, да?
- А кто может быть ближе мужа?- удивилась я.
- Ближе может быть кто угодно, только не муж.
Я рассмеялась. Очень забавный вывод.

Девчонкам он сказал, что я помогла ему отдохнуть. По крайней мере, забыть
все неприятности, которые его ждут дома, или подготовиться к ним. Мне он
тоже здорово помог. Перестало ныть сердце, ну и я почувствовала, что я
всё-таки женщина.

На Зекарский перевал поднимались под проливным дождём. Шли не по
серпантину, а в лоб. Набрали "огнетушителей" с вином и продуктов, идти было
тяжело, все промокли, особенно ноги. Мы с Валерой взяли рюкзак на двоих.
Я несла его в одном месте, влезла на гору, высунув язык. Сушились у костра,
тут же готовили. Откуда-то опять набежали армяне, жарили шашлыки, спаивали
и уводили самых голодных женщин. Ночь обещала быть холодной. К Любе
намеревался прийти армянин, и я решила устроиться у Валеры.

По-моему, мы с ним спали в эту ночь лучше всех, потому что единственные
не замёрзли. Правда, залезли в спальники, укрылись сверху одеялами и
отключились. Я даже не помню, кто ещё спал в этой комнате. Гена совершенно
точно ночевать не пришёл. Ещё когда сидели у костра, Валерка меня толкнул и
обратил моё внимание на обнимавшуюся парочку. Я удивленно ахнула. Это
был Гена и ... моя Котова. Я ничего не понимала. Она же, кажется, с нами не
общается. А когда утром Генка сказал, что на одной кровати спать тесно, я,
засмеявшись, ответила: "Ты просто не привык, Ген. Генка, как это случилось?"
"Она мне сказала, что изголодалась".

Валера мне потом добавил, что, по словам Генки, он ещё и утром её трахнул,
пока девчонки спали. "Валерка, мы победили", - я уже констатировала факты.
События принимали странный оборот. Изголодавшаяся Люда кинулась на
нашего Гену, и до конца путешествия пересчитывала ему рёбрышки. Он
совсем перестал ночевать дома, даже днём приводил её в Валеркину комнату,
они закрывались, и ребята не могли войти и добросовестно пережидали на
улице. Впрочем, мой Валерка не страдал, он приходил ко мне и спокойно
отдыхал на моей кровати. А второй Валера спал в кресле перед дверью.

С Зекарского перевала мы спустились в Саирме, а оттуда автобус доставил нас
в Кутаиси. Здесь стояла жуткая жара, скорее, духотища. В канале купаться не
разрешали,- и я попыталась утащить народ на речку, но в первый вечер мы до
неё не дошли.

Валерку поселили со старостой и Славой, а на его место - скромного философа
Серёжу. Ему было как - будто всё равно, а я его начала убеждать поменяться-
где он ещё найдет таких ценных ребят, которые совершенно спокойно относятся
к нашим сексуальным сценам. Правда, однажды Генка схватил  меня средь
бела дня и начал целовать, а Валера однажды проснулся среди ночи от нашей
мышиной возни и бестолково на нас уставился.

На второй день у нас была экскурсия в Гелатский монастырь, а после обеда мы
лежали в речке, и никак не могли охладиться- вот жара. Утром третьего дня
отъезд в Чакву. Вот и долгожданное море!

В первый же день бросились купаться. И сразу же я нарвалась на крепкий мат
спасателя. Я ему сказала, какая мол разница, с этой или с той стороны буя я
плыву вдоль берега, а он мне ответил, какая разница - где тебя е*ут - в комнате
или на улице. Сразу всё стало понятно.

Море было тихое только один день. Потом начался шторм. Правда, я купалась.
Если было солнце, загорали до бесчувствия, а в пасмурную погоду ждали у
моря погоды. Турбаза расположена на берегу моря, вечером танцы, пивбар,
где за бешеные деньги можно было купить шашлык или вино. Правда, ребята
сразу узнали тропиночку к местному винопроизводителю, и как муравьи
ползали туда и обратно с канистрами в любую погоду.

"Толпа" снова скинулась и кутнула в один из вечеров. Мы не участвовали.
Валерка прилично напился, упорно лез ко мне. Я сначала сказала ему спокойно,
чтобы не дышал на меня перегаром, потом, что не хочу его видеть. Мы закрыли
дверь, он подошёл к окну: "Саврасова, ну можно я с тобой посижу?"  "Уйди
отсюда". Он начал влезать в окно. Лена вмешалась: "Ну куда ползёшь?" Он
добился, что я толкнула его, и он ударился о шкаф головой.
- Алкоголик, пьяница, иди отсюда.
- Это я - алкоголик?
Он вообще был невменяем. Хотел чего-то наговорить - я даже его
провоцировала: хотелось выслушать, на что он способен в таком виде - но
сдержался.

Наутро я вообще не могла его видеть. Он был мне до омерзения противен, и я
чувствовала себя глубоко несчастной от того, что все мои любовники в итоге
оказываются пьяницами, и от того, что всё так печально кончилось. Утром он
предусмотрительно прислал Гену, чтобы он забрал у нас талончики и обслужил
в столовой.
- У Валерки голова болит,- сказал Гена.
- Он что-нибудь помнит?
- Да, говорит, чуть с Саврасовой вчера не подрался.
- Почему чуть?

Сегодня вёл себя, как нашкодивший пёс. Везде за мной ходил. Я ему наговорила
столько гадостей и в такой форме, что любой нормальный человек сразу бы
положил конец нашим отношениям. Но он не спорил, не оправдывался, он
только сказал, что, возможно, завтра уедет.

"Счастливого пути", - сказала я. На душе у меня было скверно. Мы ведь
собирались уехать вместе 23 июня. Ну ничего. Всё равно я с ним не помирюсь,
даже лучше, если он уедет. Наши уже потихоньку разъезжались. Генка пришёл
ко мне прощаться, и посоветовал помириться с Валеркой, потому что он
остаётся в комнате один.

Валерка ходил весь из себя виноватый. Да и какой смысл дуться - осталось два
дня, отпуск закончился. Ну и решили не портить друг другу настроения. Тем
более настало время провожаний. Валерка думал, что моё плохое настроение
связано с менструацией.

Последнюю ночь нашего законного пребывания на турбазе мы спали у него.
Сдвинули кровати, застелили - такое получилось брачное ложе. Жаль только
мне было нельзя. Я, правда, подумала что если он очень захочет, тогда я не
буду сопротивляться. Но он спросил у меня, и я его попросила потерпеть до
завтра. Но он был так нежен и ласков со мной в эту ночь, что она мне
запомнилась более других.

Утром мы сладко спали, когда нас разбудил дежурный. Мы должны срочно
собрать манатки и вытряхнуться из корпуса. Началась наша бездомная
дикарская жизнь. Правда, один день мы переночевали во второй банде,
которая жила за нами. У Валеры были там знакомые, ярославские ребята.
До обеда мы провожали "толпу" и наших девочек из Архангельска, а после
обеда отправились "на экскурсию" в Ботанический сад.

Я на себя удивлялась. Как будто шла с одной целью: отдаться ему на природе
где-нибудь в зарослях Ботанического сада. И мы в самом деле нашли такое
место. Сначала хотели выйти к стогу, но не дошли до него, в каком-то тростнике
я расстелила свою подстилку, принесла  даже клок сена. Он кончил  в меня, но
я этого даже не почувствовала, только испугалась, потому что в меня ещё не
кончали.

Обратно мы шли другой дорогой. Вечером я даже искупалась в море. Выспались
отлично: я у девчонок, Валера - у ребят под Славин храп. Но самая романтика
у нас была на следующую ночь. Вещи мы оставили у девочек 4-ой группы, а
сами бродили целый день. Вечером мне даже удалось договориться с девочками
о ночёвке: у них была свободная кровать. Но после танцев они вдруг заявили,
что присутствие в комнате мужчины для них нежелательно. Я - пожалуйста,
могу приходить спать.

Валерка не проявил инициативы в поисках ночлега. Мы вообще-то собирались
идти в стог, но я думала, что это несерьёзно. Тем не менее нам ничего другого
не оставалось. Валера предложил мне переночевать нормально, а за него
беспокоиться нечего. Но лечь в тёплую постель, и представить, что он где-то
там бродит, я не могла. Будь что будет. И мы, два взрослых дурака, потащились
куда-то в лес, в гору. Я - босиком, он - в майке. Как ещё змея нам не попалась -
не знаю. Нашли где шляться по ночам - в Грузии!

Как мы не попали в лапы грузинов - я до сих пор удивляюсь. Первый раз мы
вышли на них у дороги. Голоса, фары машины. Может и к лучшему, что тьма
была кромешная. Удалившись от них, мы зашли в глухой лес. Валерка
предложил расположиться здесь. Но я умирала от страха. Наломали лапника,
спустились по террасам на дорогу. Соорудили из лапника ложе, расположились.
Валерка ещё собирался заняться любовью здесь, под луной. Дурачок. У меня
так была неспокойна душа, что я вообще не могла об этом и подумать.

Куда вела эта дорога? Вдруг заснём, и нас накроют грузины. Я боялась думать,
что тогда произойдёт, но я здорово поплачусь за своё легкомыслие. Я не
высказывала своих мыслей Валере, но и ему не спалось. Пролежали мы совсем
немного на этом лапнике, и он всё же решил найти стог в этой темнотище.

Собрав шмотки, мы снова отправились в путь. Когда я услышала где-то совсем
рядом голоса грузинов, у меня ёкнуло сердце. Мы сразу же побежали назад.
Я боялась преследования и предложила спуститься с этой проклятой горы
вниз, к турбазе. Было бы лучше подобрать ключ к  свободному домику.
Свободно бы там переночевали.

Но сейчас уже поздно. Мы уже было пристроились на скамеечке в Ботаническом
саду, но начался дождь, и не прекращался до самого утра. Наверное, мы решили
проверить в этой ситуации себя и друг друга. Промокшие, замёрзшие,
невыспавшиеся. Валера грел мои ноги у себя под штормовкой. Ой, я не знаю,
как я дождалась рассвета.

Утром он предложил мне умыться, потому что я плохо выгляжу. У меня под
глазами были такие ужасные мешки, что увидев себя в зеркало, я обмерла.
Дождавшись рассвета, мы отправились бродить по улицам, а после восхода
солнца уже доплелись до пляжа. Валерка даже похрапел немного.

Спешившие сюда после завтрака туристы довольно неодобрительно на него
поглядывали, но я была настроена по-боевому. Пусть только попробуют что-то
сказать, я их отбрею. Милый мой телохранитель, ночной страж. Позже мы
вынуждены были признать, что ночь была ужасной. При этом он заметил:
"Ты даже отказалась от моего тела." Как сказала бы наша Лена: "Ой, я валяюсь".

Поезд у нас уходил вечером, так что мы успели позагорать, погулять по
г. Батуми, искупаться в море в последний раз, поесть мяса в пивбаре. Купили
в дорогу на последние деньги овощей и лепёшки. В поезде удачно поменялись,
ехали в купейном вагоне и даже спали. Боже. Он перебрался ко мне ночью на
вторую полку. Я не представляю, как это всё можно было сделать. Но я даже
кончила. Правда, я не успела его попросить, и он кончил в меня. Я начала
переживать, как всегда. Был 6-ой день менструации, может всё и обойдётся.

Да, с Валеркой было всё по-новому. Он как-то сразу определил мои "слабые
места", то бишь эротические зоны, и старался меня ублажить. Однажды я
спросила его, хорошо ли ему со мной. И он ответил, что не стал бы, если бы
было всё иначе. Обострённое ощущение новизны делает наши поступки
более зримыми.

Я как-то по другому стала смотреть на эти вещи. И вообще, я благодарна
Валерке. Он так хорошо отвлёк меня от всего на свете. Особой страсти,
конечно, не было, но было во всём этом что-то успокаивающе - приятное,
какая-то клеточка заполнилась, и это избавило меня от некоторых страданий.

Меня теперь не мучает ни Захаров, ни Паровоз, мне стало легко. Я - желанная
женщина, и не мучаюсь одиночеством. Расстались мы очень мило: с адресами,
с телефонами, с обещаниями встретиться и поехать на рыбалку, за грибами. Я с
грустью сказала, что наш роман закончился.
- Как? А почтовый роман?
- Боже! Валерка, я так привыкла к тебе. Как же я без тебя буду?
- Сразу забудешь, как приедешь.
- Нет, не сразу.
- Побежишь по своим любовникам.
- Вот это вряд ли.

Мой отпуск пролетел как сон и как тысяча и одна ночь. Был ещё очень
интересный эпизод. За день до отъезда решили устроить прощальный вечер.
Я на этот вечер не пошла, так как у меня уже совсем не было денег. Валерка
рассказывал, что на меня очень обиделись, и второй Валера, шахтёр, будучи
уже навеселе (когда он трезвый, из него слова не вытянешь), громко так, во
всеуслышание объявил: "Я её больше не пущу к Валерке спать." Валера,
бедняжка, не знал, под какой стол ему спрятаться. Вот тебе и тихоня.

Сразу после отпуска я понеслась в деревню, но ягод уже оставалось мало. Да
ещё и холода эти в Москве. У всех погибли цветущие огурчики. Бидончик ягод
привезла.