Деревенские каникулы

Нина любила бывать в родной деревне матери. Приезжала она туда каждый год, обычно летом, если не случалось какого-нибудь особого события, как то свадьба, юбилей или похороны. По таким случаям там собиралась родня со всего Советского Союза, теперь, конечно же, России.
Уезжала она так далеко от дома и от близких в те минуты, когда её одолевало, неизвестно откуда бравшееся чувство одиночества. В городе, несмотря на наличие детей и любящего супруга, преодолеть эту внутреннюю одинокость бывало весьма непросто. Странно, но именно в сельской глуши Нина обретала душевное равновесие.
Когда-то давно она ездила в деревню с мамой и папой, теперь же, будучи успешной сорокалетней женщиной, она приучала повзрослевших дочерей к своей малой родине. Нина искренне полагала, что родные места, откуда тянутся так называемые родовые корни, для каждого человека являются местом силы, местом, где можно зарядиться жизненной энергией и позитивом. Впрочем, дочкам её и без того нравилось бывать в деревеньке, правда, им не приходилось гостить там подолгу, как это частенько случалось с их мамой.
Уже с трёх лет родители оставляли Нину у бабушки на месяц-другой. Она хорошо запомнила, как впервые гостила у неё зимой, как каждое утро бабушка одевала её в коричневую цигейковую шубку, в такую же коричневую шапочку и подшитые чёрным войлоком валенки из серо-коричневой овечьей шерсти. Запомнила тропинку вдоль общего с соседями забора, которую протаптывала заново каждый божий день, потому что каждую ночь её припорашивало свежим пушистым снежком. Помнила, как спешила по этой тропке обратно уже вечером к моменту возвращения  бабушки с фермы.
Одетая в зимнее, Ниночка напоминала собою не то медвежонка, не то сказочное хлебобулочное изделие. На второго персонажа, по всей видимости, она походила больше, потому что эти противные деревенские мальчишки прозвали её «колобком».
Бабушка, уходившая рано утром в телятник, отправляла Ниночку к соседям, у которых было своих десять детей, поэтому ещё один ребёнок не мог сильно обременить их.
Соседские девочки мирно играли с Ниной в куклы. Куклы эти они шили сами из различных лоскутов ткани. Маленькие «мамы» научили этому нехитрому ремеслу и Ниночку. Из таких же тряпиц они вместе создавали для куколок и одёжку. Волосы в виде косичек тоже сплетали из тряпичек. Мальчишки практически не обращали на малявку никакого внимания, занятые своими, по всей видимости, более важными делами.
Так затем и повелось. Ниночка стала приезжать к бабушке каждый год на месяц зимой и на месяц летом. А её молодые родители в это время были заняты учёбой, каждый в своём учебном заведении. Когда девочка пошла в школу, гостевать получалось только летом, зато сразу пару месяцев, а иногда и всё лето.
В деревне Нина познакомилась со своей двоюродной сестричкой Анечкой, которая была одного с нею возраста, но жила в другом городе. Девочки очень сдружились. Ходили везде вместе, как близняшки: и по ягоды вместе, и на пруд, и с подружками погулять, и в магазин за хлебом.
Став постарше, они бегали в клуб, где каждый день показывали кино. Клуб размещался, как и во многих деревнях по всему Советскому Союзу, в здании разрушенной в гражданскую войну церкви. Разумеется, её подремонтировали и покрасили изнутри для этой цели. Тем не менее, место это казалось Нине необычным и загадочным. Во дворе церквушки лежали старинные надгробные плиты захороненных некогда членов семьи священника. Недалеко от этих могил, на главной аллее с выстроившимися по обеим сторонам кустами жёлтой акации, ведшей к парадному входу в клуб, была установлена стела с выгравированными на ней именами сельчан, погибших в Великую Отечественную войну. Там сестрички нашли имя и своего деда.

В этот раз Нина  прибыла в село по поводу - пригласили на юбилей тётушки, родной сестры матери. Приехали всем скопом: родители, сестра с семьёй и она сама с дочерьми.
Во избежание лишних хлопот празднование проводилось в столовой единственной в деревне школы. Нина с самого начала не могла сдержать радостного возбуждения от встречи с многочисленными родственниками.  Она представляла дочек тем из них, с кем девочки ещё не были знакомы.
Как нередко бывает в таких случаях, братание затягивалось. Но так как  празднование никто не отменял, неожиданно интеллектуальная для села, ведущая вскоре взяла бразды правления в свои руки.
Вечер был в самом разгаре, когда Нине сообщили, что у входа в столовую её ожидает какой-то мужчина. Дамам постарше приходилось самим обслуживать приглашённых, поэтому, несмотря на наметившуюся интригу, Нина никак не могла отлучиться хоть на минуту. Женщина пыталась угадать, что за мужчина заинтересовался ею в такой час, но не смогла. Знакомые в деревне, конечно же, были, но кто пожелал видеть её непременно сейчас, во время празднования, она не догадывалась. Спустя время кто-то из гостей вновь напомнил ей о визитёре, после чего Нина решила не оттягивать более момент встречи.
Узнала она его сразу. Он практически не изменился. Есть такие люди, которых ничего не берёт, черты их лица остаются неизменными, несмотря на время, болезни или даже вредные привычки. Неожиданная встреча с юностью взбудоражила воспоминания. Нина была взволнована, ей не терпелось поговорить с ним, расспросить о жизни, что она вскоре и осуществила, уединившись со старым знакомым на скамейке в школьном саду. 
К тому времени на улице стемнело. Ласковая летняя тишина  нарушалась лишь перешёптыванием листьев в кронах величественных деревьев над присевшими на скамью людьми да доносившимися, словно издалека, звуками празднества.
Это был один из тех соседских мальчишек, в дом которых в своё время Ниночка ходила каждый день, как на работу. Звали его Павлом. Он был не на много старше Нины, на год или два, не  больше.
Выдыхая аромат свежепринятого алкоголя в смеси с пряным сигаретным душком, мужчина с ходу осыпал Нину комплиментами. Восхитился, как невероятно она выглядела в свои сорок лет. Правда, затем выдал весьма сомнительный вариант похвалы:
- А ты здорово похудела по сравнению с тем, какой была в юности.
- Ну да, похудела, всего плюс двадцать кэгэ, - отшутилась женщина.
- Неужели?! - удивился Павел. - Знаешь, по сравнению с другими ты тогда такой пышечкой смотрелась...
Оказалось, что Паша работал сторожем в школе, где справляли юбилей тёти, так он и узнал о Нинином приезде. Павел расспрашивал Нину обо всём на свете. Ему, казалось, было интересно знать о ней всё.
В общих чертах женщина поведала старинному знакомому о своей жизни, о детях. Она заметила, что рассказ о периодах одиночества в собственной семье заметно повысила Павлу настроение, а вот профессиональные успехи явно озадачили его. По всей видимости, приятель не ожидал, что та застенчивая девчушка, которую он когда-то знал, может стать руководителем отдела на крупном предприятии.
Когда же пришла очередь Павла рассказывать о себе, мужчина взялся за дело основательно, начав свой рассказ с того момента в отрочестве, когда они виделись в последний раз. Он подробно описывал этапы своего жизненного пути: окончание школы, поступление в ПТУ , драку в общежитии, приведшую его к инвалидности. Оказывается, он  разыскивал Нину в городе, и вообще, поехал учиться в областной центр только для того, чтобы находиться ближе к ней.
Нина слушала знакомого вполуха, постоянно перебивая его вопросами: «А помнишь Тому, как она? А как твои сёстры? Знаю, брат у тебя погиб. Мои соболезнования. А как остальные? А как те... и как эти?..»
Неожиданно Павел прервал свою исповедь:
- Нин, скажи честно, тебе не интересно, как я жил без тебя все эти годы? Ты всё забыла. Да?!
- Да нет, не забыла, - удивлённо отвечала женщина, - а ты вообще о чём?
- Как о чём? Ты что, забыла, как мы с тобой ходили, как целовались на скамейке возле твоего дома? - обиженно проговорил Павел.
Нину передёрнуло при воспоминании о том поцелуе. Павел же на время прервал свою речь, проследив за тёмной фигурой в ночи, которая скользнула за угол, по всей  видимости, не вдохновившись перспективой посещения душистого деревенского заведения на два очка. «И это в двадцать первом веке!» - подумалось Нине. Проводив взглядом пошатывающуюся тень, возвращавшуюся к свету, а вместе с ним к веселью, Паша продолжил:
; Ты меня совсем не слушаешь. Ты, что, больше не любишь меня? А может, и не любила никогда? - эхом доносился издалека голос её визави.
«Любила?.. Не любила?..» - женщина унеслась мыслями в то лето.

Ей тогда исполнилось пятнадцать, и она по обыкновению отправилась на отдых в деревню, только на сей раз всего на пару недель. За прошедший год Нина заметно изменилась - повзрослела, оформилась, похорошела, поэтому, как только она появилась в деревне вместе со своей двоюродной, тоже пятнадцатилетней, сестрой Аней, за ними выстроился целый караван из местных ухажёров, которые сопровождали девочек повсюду.
Самый красивый, по мнению Нины, парень уделял ей особое внимание. Он обращался только к ней, ревностно следил за её реакцией на свои шутки и вообще, похоже, по-настоящему заинтересовался ею. Чем больше молодые люди общались, тем больше девочке был любопытен этот независимый красивый блондин с вьющимися волосами, тем больше её к нему тянуло.
Анюта же настороженно отмалчивалась с самого момента знакомства с этим, по её словам, известным хулиганом местного розлива. И когда однажды тот предложил девочкам прокатиться на грузовике по окрестным деревням вместе с другими сельскими авантюристами, она категорически отказалась. Нине стоило невероятных усилий уговорить сестру не бросать её, потому что побаивалась ехать одна.
Аня согласилась, но сидела в кузове грузовой машины молчаливая, напряжённая, с прямой спиной, не желая вступать с кем-либо в диалог и даже подпевать деревенским звёздам, приземлившимся в одном с девочками автомобиле. Пели запевалы действительно здорово, раскладывая любую песню на несколько голосов. Нина, занимавшаяся в музыкальной студии уже шесть лет, не могла толком повторить выводимые ими сложные партии, кроме того, голосок у неё был маленький и вряд ли вносил большой вклад в хор звонкоголосых певиц.
Ехали, весело подпрыгивая на ухабах. Анюта вцепилась в борт грузовика обеими руками. Нину же Геннадий, тот самый хулиган, придерживал за талию. Ощущение было незнакомым. Никогда прежде девочка не позволяла мальчикам дотрагиваться до себя, да и не пытался никто, настолько строгой она им казалась. Тем не менее, это было приятно, да и парень начинал по-настоящему нравиться. Адреналин зашкаливал, волнение в груди усиливалось с каждой минутой. В душе происходило нечто новое, несомненно, хорошее.
По окончании поездки сестра убежала домой одна, потому что Гена никак не хотел отпустить Нинину руку, да и сама девочка не слишком противилась этому. Звёзды светлячками сияли в русых волосах парня. Улыбка его была тёплой, голос завораживал. «Подожди, я хочу тебе кое-что сказать», - произнёс он. Нина стояла в немом ожидании, когда тот вдруг наклонился и... сделал это.
Поцелуй не принёс того счастья, о котором писалось в её книжках. Девочка не знала, куда девать глаза, поэтому из-за плеча молодого человека разглядывала заброшенную кузню. Эта картина и теперь, в сорок лет, отчётливо стояла перед Нининым взором. Тёмно-серые покосившиеся стены, старинная остроугольная наковальня, ржавые железяки, разбросанные повсюду.
И всё же что-то радостное, ранее неведомое зарождалось в душе... Однако к радости примешивалось и непонятное беспокойство, сердце сжималось от явственного ощущения опасности. Нине хотелось быстрее уйти, чтобы разобраться, что же такое творится с нею, но она постеснялась огорчить своего кавалера и продолжала стоять с безвольно опущенными  руками. Все дальнейшие действия Гены казались ненастоящими. Будто не взаправду, он провёл руками по её телу, притянул к себе за талию, как киногерой-любовник.
Девочка, давно уже рисовавшая в воображении, как это случится в первый раз, была несколько разочарована, хотя её по-прежнему и разбирало любопытство. Не ответив на явный призыв молодого человека, она вырвалась и, молча, повернула к дому. В голове, вопреки действию, крутилась мысль: «Надо же, самый козырный парень во всей деревне выбрал именно меня!» Это было удивительно и по-настоящему льстило ей, ведь в городе за ней обычно приударяли очкасто-картавые умники.
Вскоре Нина уже лежала под бочком сестры, не успевшей ещё заснуть, стараясь не греметь своим сердчишком, переваривая только что случившееся. Делиться с Аней впечатлениями не хотелось, да она и не спрашивала ни о чём.
С того дня девочки катались по округе с деревенскими ребятами почти каждый день, вечера их были наполнены приключениями и даже экстримом. Заключалось и то, и другое в том, что все парни без исключения были подвыпившими, включая водителя грузовика. По этой причине машину кидало из стороны в сторону, подбрасывало на ухабах, что приводило к появлению множества синяков и шишек у пассажиров в кузове.
После таких поездок Нина каждый день задерживалась со своим ухажёром. Анюта уже привыкла к этому, она спокойно засыпала без сестры.
Но в один из дней за Аней приехали родители. Они забрали девочку домой. Та нужна была матери в качестве помощницы по хозяйству, да и приглядывать за младшим братишкой было некому.
Нина продолжила гостить у бабушки. Привычный распорядок девочки мало поменялся, если не считать того, что одну гулять допоздна её больше не пускали, поэтому уже в день отъезда сестры кататься по деревушкам со своими новыми приятелями Нина не поехала. А наутро пришло известие — грузовик слетел с  моста в мелководную, подёрнутую тиной, речушку. Слава Богу, большинство ребят не пострадали, не повезло лишь одной девочке, которая сломала ногу сразу в двух местах. Нина мысленно перекрестилась, бабушка взяла с неё слово, что не будет больше ездить с деревенскими по сельским клубам.
Гена продолжал ухаживать за девочкой. Ребята каждый день вместе ходили в кино, оставались на танцы. Провожания неизменно заканчивались поцелуями и объятиями. Нина всё больше влюблялась в парня, каждое прикосновение молодого человека вызывало трепет в её теле. Ей очень хотелось довериться ему.
Однажды девочку пригласили на день рождения в компанию, с которой она раскатывала по лесам и весям. Праздновали в доме Геннадия. Никакого особого стола накрыто не было: огурчики во всех видах - свежие, только что с грядки, малосольные и уже совсем просолившиеся да домашний хлеб, зелёный лук и... водка. Водку наливали в большую алюминиевую кружку и пускали по кругу. Все внимательно следили за тем, чтобы напиток выпивался до дна.
По окончании праздника Нина, ни разу в своей жизни не пробовавшая крепких спиртных напитков, себя уже не ощущала… Кружка с обжигающим напитком трижды доходила до неё, отпивала она его  небольшими глотками, как чай, поэтому опьянела сильнее других. 
Девочка понимала, что возвращаться домой в таком виде ей не следовало, о чём она и сказала другу. Тот предложил остаться у него, только вот в доме было нельзя, потому что вскоре должна была вернуться с дежурства в больнице мать.
Как она взгромоздилась на сеновал, Нина не помнила. Сено кололось, голова кружилась настолько сильно, что она ничего толком не видела, но знала, что Гена где-то рядом. Она слышала его тяжёлое дыхание. Нина посочувствовала другу: «Натаскался со мной, бедняга». И тут же ощутила на своём бедре его руку, которая становилась чем дальше, тем смелее. Тело её дрожало от его прикосновений, но сквозь затуманенное сознание пробивалась, однако, мысль, что так нельзя, что это неправильно.
Нина совершенно безвольно повторяла: «Не надо, не надо...» Но, не встретив должного сопротивления, парень окончательно осмелел. И вот уже всё случилось. Девочка никогда не думала, что это может произойти с нею в таком состоянии, а ещё больше она не ожидала, что ничего, ну, совсем ничего не почувствует, ведь ожидание неизведанного и уже вполне осознанное желание давно тревожили душу и тело подростка.
Гена, вставая и оправляясь, шутливо произнёс слова известной тогда дворовой песни:  «Ни в дрожащих руках, ни в холодных губах не слышалось больше «Не надо!»»
Слова песни отрезвили девушку: «Что же я наделала?! Что теперь будет? А если...  забеременею, родители же убьют меня!»  С этого момента она думала только о том, чтоб как можно скорее вернуться домой, будто в стенах бабушкиного дома всё могло волшебным образом измениться, будто случившееся можно было стереть со странички её жизни.
Гена вызвался проводить Нину. Чмокнув её на прощание в щёку, он спокойно удалился. А когда на следующий день девочка решила выяснить, почему приятель не зашёл за нею, как обычно, перед сеансом кино, Генка, игравший в это время с друзьями в бильярд, как ей показалось, нарочито равнодушно сказал, что всё хорошо, просто он занят был... очень.
Нина терялась в догадках, чем таким важным был занят Геннадий. Не знала, что ей следовало делать после случившегося, успела  привязаться к парню, а он... Мысль, что её просто использовали, казалась невозможной, поэтому она продолжала искать встреч с другом.
И вот однажды тот снова зазвал девочку к себе домой. Нина порадовалась, наконец, поговорит с ним нормально, объяснит, что любит, выяснит, что же помешало их встречам, но увы, особого разговора не получилось. Парень по-прежнему утверждал, что в его жизни всё прекрасно и даже заверил Нину, что и у неё тоже всё будет хорошо.
А далее всё повторилось вновь. В этот раз девочка пошла на это вполне сознательно, поэтому её удивило, что и теперь она никаких особых ощущений не испытала, правда, на прикосновения Гены тело отзывалось неизменной дрожью и всепоглощающей радостью. А вот всё остальное казалось лишним. И зачем только люди напридумывали про какие-то там необыкновенные эмоции?! Даже  в книгах понаписали об этом…
По окончании любовной игры друг неожиданно уснул. К счастью, Нина успела одеться к тому моменту, когда дверь в комнату открылась. Девочка испугалась, что пришла мать Геннадия и что придётся объясняться, кто она такая и что делает в их доме, но в проёме двери появился близкий друг Гены Юрка. Поздоровавшись, он отозвал Нину из комнаты: «Выйди, поговорить надо». Девочка не могла и предположить, какие у неё могут быть дела с Юрием, но вышла, чтобы не разбудить своего возлюбленного.
- Симпатичная ты всё-таки девчонка, - сказал Юрка.
Нина, удивляясь всё больше, улыбнулась кротко.
- Пойдём, - позвал её Юрий.
- Куда? - удивлению девушки не было предела.
Открывая дверь, Юрка подтолкнул Нину к чулану. Та остановилась в недоумении, но тут увидела направленный на неё огромный охотничий нож. Откуда он взялся? Девочка не заметила, как он появился в руках Генкиного приятеля. Страх парализовал Нину. Услышит ли Гена, если она позовёт его. Нет, вряд ли. Брёвна стены такие толстые, а дверь так хорошо уплотнена. Никакие морозы не страшны. Что же делать?!
; Заходи-заходи, я тоже тебя хочу, - парень уже не просто подталкивал, а грубо вдавливал девочку в проём двери. Закричать Нина так и не осмелилась. Поблёскивающий в руках Юрки предмет наводил ужас. Она представила, какую нестерпимую боль он может причинить её телу, поэтому просто постаралась абстрагироваться от происходящего. Сделав своё немудрёное дело, парень вскочил, оправился, зачем-то заглянул в комнату, где спал его друг, по мнению Нины, теперь уже бывший, и отбыл в неизвестном направлении.
Несмотря на произошедшее, Нина, что называется, почувствовала разницу. Если под руками Гены тело покрывалось мурашками, а губы увлажнялись в ожидании поцелуя, то прикосновения его приятеля вызвали лишь отвращение и ненависть. От нетерпения и желания руки его стали мокрыми и липкими, сам он дрожал всем телом, позабыв про свой «пугач». Будь Нина отчаяннее, может, стала бы сопротивляться или придумала бы другой способ избежать насилия.
           Но случилось то, что случилось. Когда всё закончилось, и Юрка убежал, Нина, с трудом приведя себя в порядок (руки отказывались слушаться), вернулась к Гене, прилегла в тревожном ожидании рядом с любимым прямо поверх одеяла, решив более не отходить от него ни на сантиметр.
Парень почти сразу же зашевелился, потянулся, повернулся к ней: «Пойдём, провожу тебя». Нине на секунду показалось даже, что Гена не спал вовсе. Вид его, отнюдь, не был заспанным, да и голос, обычно выдающий с потрохами только что проснувшегося человека, был твёрдым, уверенным.   
; Подожди, мне надо поговорить с тобой, - заставила она выдавить из себя сквозь слёзы, которые пришли только теперь, когда уже можно было немного расслабиться, можно было пожаловаться близкому человеку.
; Внимательно... - шутливо ответил Геннадий, не замечая  состояния девочки.
Нина начала рассказывать о случившемся. Не дослушав до конца, Гена взвился:
- Он... тебя?! Да я поймаю его!  Убить его мало! - парень сорвался с постели, - иди домой, я потом... к тебе...
Вместо дома Нина побежала  к своей ближайшей деревенской подружке Тамаре.
- Гена убежал в клуб. Он хочет убить Юрку, - взволнованно говорила она подруге, опуская подробности произошедшего, — он мне не разрешил... Сходи, узнай, как там....
Тома вернулась довольно быстро со словами:
; Да всё в порядке, они вместе  в бильярд играют, смеются. Да в чём дело-то, из-за чего он должен был убить-то его?
; Да так, мне показалось, наверное, - больным голосом сказала Нина, - пойду я, что-то нехорошо мне.
«Значит, не показалось, - думала она про себя, - он, и вправду, не спал. Зачем они так со мной, почему он так со мной?»
Нина плелась в сторону дома, когда её нагнал сосед Пашка:
- Провожу тебя, можно? - спросил парень, - Откуда идешь?
- Из клуба, - неохотно ответила девочка.
- В кино сегодня пойдёшь? - продолжал приставать с вопросами сосед.
; Нет, что-то не хочется... - вынуждена была отвечать Нина.
Незаметно дошли до бабушкиного дома.
; Посиди со мной. Поговорим, - остановил Нину Паша,  приглашая присесть на широкую скамейку возле палисадника, выкрашенную в голубой.
; Как отдыхается? - спросил он, накрывая своей рукой Нинину руку, которой она оперлась о скамью.
Девочка резко отняла руку, подумав про себя: «И ты туда же! Да что же это такое-то?!»
- Ну, ты и недотрога, - извиняющимся тоном проговорил Пашка.
«Если бы», -  мысленно самобичевала себя Нина, произнеся вслух:
- Ладно, пойду я.
- Давай, завтра погуляем? – вопросительно пригласил девочку сосед.
- Посмотрим... - угрюмо ответила она.
Паша заходил за Ниной каждый день. Он водил её в кино, провожал до дому, вот только оставаться на танцы девочка отказывалась категорически, и вообще, выходила куда-либо только в его сопровождении. Если бы не сосед, она так и просидела бы оставшуюся неделю дома, боясь злословия и всё понимающих взглядов посвящённых. Рядом, с находившимся в неведении, Пашей, она чувствовала себя в безопасности, вела себя, словно ничего не случилось, старалась не показать, насколько ей больно видеть Геннадия. И лишь потухший взгляд несколько выдавал её.
- А мне говорили, что ты с Генкой гуляешь, - как-то сказал Паша.
- Да нет, мы расстались с ним, - заверила его Нина.
Сосед воодушевился и даже рискнул в тот день поцеловать её на прощание. От его слюнявого поцелуя девочка отстранилась, подумав про себя, что всё-таки Паша не является героем её романа.
Тем не менее, ребята подолгу находились вместе, много разговаривали. Павел, сам не зная того, помогал Нине  отвлечься от мыслей о предательстве, о насилии. Она хотела хоть чем-то занять своё время, лишь бы не думать о Генке и его дружке.
; Паша, а я уезжаю завтра, - сообщила она в один из дней Павлу.
; Нина, ты знай, я... я люблю тебя, - вдруг выпалил приятель, - я обязательно приеду к тебе в город.
  Девочку ничуть не взволновало признание друга, но она была благодарна ему за то, что тот был с нею в такое непростое для неё время.
; Спасибо тебе... Ну, всё, пока.

«Нина, ты меня слышишь?» - откуда-то издалека раздался голос Павла.
- Любила? - очнулась от своих дум Нина. - Не помню. Нет. Не любила... наверное. Прости меня, Паша, - и далее уже игриво: - Дак ты ж женат. Что? Готов всю жизнь поменять ради меня?
Приятель с весьма серьёзным видом объявил:
- Готов.
- Всё настолько серьёзно? А я думала, что всё было так, понарошку, что ли. Я ведь в другого была тогда влюблена.
- Да знаю, в Генку Петрова.
- Откуда знаешь-то?
- Да он сам рассказал. Я же с ним в одном училище учился. Я и ножевое через него получил.
- Как это? - испугалась его слов Нина.
- Да подрались мы... Он тебя шалавой назвал.
- Он?!  Меня?! - возмутилась женщина, подумав про себя: « Ну, что ж, всего-навсего ещё одно предательство...»
; Это на кухне было, нож под рукой... короче, сама знаешь, как это бывает...
; Спасибо тебе, Паша, за всё. Ты даже не представляешь, что ты тогда для меня сделал … и прости, но …
; Да понял я уже, не объясняй...
В этот момент в школьный двор на скорости въехал автомобиль,  прокладывая себе путь светом фар. Обогнув угол школы, машина направила фонари на двоих сидящих на скамье, и двинулась прямо на них. Резко остановившись в десяти сантиметрах от людей, авто выпустило тоже двоих: серьёзного вида молодого человека  и женщину примерно одних с Ниной лет.
- А-а, вот ты где, -  сказала дама. - Чего домой на ужин не пришёл? - строгим голосом вопросила она.
- Да мы тут разговариваем. Я здесь знакомую юности встретил, - смутился Павел.
; Да знаю я эту твою знакомую... Это ты, что ли, Нинка будешь?
Нина молчала, с иронией подумав про себя, что годы идут, а в деревне всё по-прежнему,  ни от кого ничего не утаишь, даже под покровом ночи.
; Ну, всё. Марш домой давай! - дама приказала съёжившемуся под её взглядом супругу.
- Так мне же ещё школу закрывать... - пытался сопротивляться мужчина.
; Ничего, Семён закроет, - напористо продолжала женщина.
; Это мой старший сын. Я тебе говорил, у меня два парня... - обращаясь к Нине, не без гордости произнёс Павел.
- Да-да, говорил, - оборвала его на полуслове Нина, затем начала прощаться с честной компанией: - Ну, всего хорошего, мне тоже уже пора, а то праздник скоро без меня закончится. А вы, видимо, жена Паши? Приятно познакомиться.
- А вы меня не помните? - перешла на «вы» и женщина. - Я же Валя, сестра Тамары, с которой вы дружили в юности.
- Маленькая Валя? Правда? А вы похожи на Тому. Надо же, как мир тесен, - удивилась Нина.
- А я всегда ревновала Пашу к вам. Он же никогда не скрывал, что любит вас. Как выпьет, так всё рассказывает, какая у него замечательная девушка Нина была.
; Правда? Да простите вы уж его. Ничего у нас с ним не было и не будет уже никогда. Простите, я пойду, пожалуй. До свидания, - распрощалась, наконец, с семейством приятеля Нина.
«Надо же, оказывается, Пашка меня всю жизнь любил, а я и знать не знала. Вот же как бывает…»  - удивлялась она, возвращаясь в свет, в шум, в гулянье.
Ей припомнилось, что иногда случалось такое: её вдруг обволакивало теплом, кровь начинала пульсировать в жилах, даже дыхание сбивалось, а горячо любимый муж сидел себе в ту самую минуту рядышком и спокойно почитывал газету.  Поклонники к тому времени  уже повывелись, вот и приходилось сидеть да гадать, кто же это может быть, кто может так сильно любить и желать её в тот самый момент.
Наверное, каждый из нас испытывал подобное хоть раз в жизни.  С вами такого не случалось? Тоже, небось, гадали в такие минуты, кто бы это мог быть...
Вот то-то же. А не следует ли из этого вполне закономерный вывод, что каждого из нас каждую минуту пребывания на Земле кто-то по-настоящему любит, и значит, мы не бываем по-настоящему одиноки никогда.

26.08.2012г.