Лилия. Часть V. Поликлиника творческих работников

   Недоверие к врачам закрепилось у Лилии, когда она стала посещать поликлинику № 40 для творческих работников, которая располагалась на Невском проспекте в Ленинграде и которая существует поныне уже в Санкт-Петербурге. В 70-х годах Лилия служила в театре реквизитором, и поликлиника была для неё недоступна, поскольку предназначена была только для творцов — артистов. Театральная обслуга не входила в число привилегированных лиц и поэтому была лишена качественного, как считалось, медицинского обслуживания, а также санаторного лечения по линии профсоюза, потому что рабочие, техники и прочий персонал не имели права состоять в профсоюзе театральных деятелей.

   Совсем иначе обстояло дело в телерадиокомитете, где была истинная демократия. Ежегодно отделом кадров телецентра подавался список сотрудников в поликлинику № 40, и любой работник от уборщицы до председателя телерадиокомитета имел право там лечиться. Подруга Лилии, инженер видеомонтажа, признавалась, что задержалась на телевидении только из-за лучшей в городе поликлиники. После долгих уговоров подруги Лилия перешла на работу в телецентр, и не поликлиники ради, а скорее из любознательности. Это была середина восьмидесятых. В воздухе носились идеи перестройки из социализма в капитализм.


   Первое посещение знаменитой поликлиники состоялось у Лилии, когда съёмный зубной протез начал доставлять ей неудобство. Она стояла возле кабинета протезиста и ждала, когда её вызовут. Врач сам вышел к Лилии в коридор и спросил, в чём проблема. Лилия объяснила, что протез натирает десну и его, видимо, надо подточить. Врач протянул руку: «Покажите». Лилия вынула изо рта зубы и протянула протезисту. Тот взял протез, опустил руку и крепко сжал кулак. Едва слышно хрустнуло, тогда он разжал кулак и показал Лилии бывшую челюсть: «У вас сломано. Нужно делать новую». От неожиданной наглости врача у Лилии пропал дар речи и на глазах выступили слёзы. Только что у неё были во рту зубы, и вот теперь сломанный пополам протез лежит на ладони у бессовестного врача. Другая возмутилась бы и закричала: «Что вы сделали?! Вы нарочно сломали мой протез!» Но Лилия была столь интеллигентной и бесконфликтной, что не посмела перечить, и, как овечка на заклание, последовала за врачом в кабинет для снятия слепка. Она сознавала всю подлость протезиста, но не стала спорить и не пошла жаловаться главному врачу, она не умела бороться за свои права. А протезист в который раз убедился в своей безнаказанности. Изготовление нового протеза стало ей в копеечку, на всю месячную зарплату.


   В другой раз Лилия обратилась к урологу в ту же творческую поликлинику, где врачи творили, что хотели. У Лилии были проблемы с частым мочеиспусканием, давал знать застарелый цистит, вызванный скорее всего инфекцией и который можно было вылечить на раз-два антибиотиками. Но Лилия хотела получить квалифицированную помощь от врачей, которым ещё пока доверяла. Уролог, как это часто бывает, был мужчиной средних лет. Выслушав пациентку, он пригласил её за ширму, хотя в кабинете они были одни, и попросил Лилию показать грудь. Зачем ему понадобилась грудь, Лилия не задавалась вопросом: раз врачу надо, значит, надо. Несколько секунд уролог разглядывал полуобнажённую женщину, потом вышел из-за ширмы и молча стал выписывать рецепт. Принимать лекарство он велел в течение недели, а потом явиться к нему на приём. Он не счёл нужным давать никаких направлений на анализы, как это делали другие врачи.      Лилия повиновалась и стала принимать лекарство, которое содержало, как оказалось, вытяжку из рогов оленя. После нескольких приёмов Лилия стала чувствовать возбуждение, которое вызывало беспокойство. У неё давно не было секса, с мужем она развелась, давно угасшее желание близости с мужчиной становилось всё сильнее с каждым приёмом лекарства. Это совсем не нужно было Лилии сейчас. Стало очевидно, что лекарство действует как афродизиак. Но зачем уролог выписал ей такое лекарство? Возможно, он объяснил бы это Лилии в следующее посещение, пригласив её за ширму. Но Лилия решила больше не ходить к врачу и бросила принимать лекарство. Через несколько дней она пришла в норму. Цистит никуда не делся, и она занялась самолечением, проклиная маньяка уролога.


   В идеологической организации под названием Комитет по телевидению и радиовещанию работники должны были иметь высокую морально-нравственную устойчивость. Для подтверждения этого каждый отправляющийся в очередной отпуск должен был принести справку из поликлиники № 40 о том, что он не имеет венерических заболеваний, то есть ехать отдыхать нужно чистым, чтобы не распространять заразу и не подрывать репутацию коллектива. Каким ты вернёшься из отпуска, здоровым или заразным, это уже не столь важно. Главное, выйти из стен телерадиокомитета кристально чистым.

   Настало время отпуска, и Лилия отправилась к гинекологу сдавать мазки на анализ. В своей чистоте Лилия была уверена на сто процентов, у неё не было половых контактов более полугода. Ответ из поликлиники поступил в медпункт телецентра, и Лилии было объявлено, что в отпуск она идти не может, поскольку у неё обнаружен трихомониаз. Это было ударом грома среди ясного неба. Как так? Откуда? Это какая-то ошибка! У неё никогда ничего подобного не наблюдалось. Но спорить с врачами было бесполезно. Пришлось вновь идти к гинекологу, принимать лекарства, повторно сдавать анализ. Таким образом, Лилия отправилась в отпуск с опозданием на несколько недель. Она не могла примириться с мыслью, что действительно была носителем инфекции. Эта история больше смахивала на провокацию со стороны медиков, желающих повысить процент выявляемости венерических заболеваний и показать, что высоконравственные идеологические работники ничуть не лучше простых грешников. Иными словами, медицина хотела ткнуть СМИ мордой в грязь.


   И совсем уж незначительная история произошла у Лилии в кабинете миколога. Она обратилась к врачу с проблемой — грибком на ногтях пальцев ног. Врач едва взглянула на ногти Лилии и посоветовала отправить фрагмент ногтя в конверте по указанному адресу в городскую лабораторию. Через месяц Лилия пришла за ответом. Стареющая врачиха, которой до тошноты надоели пациенты, лениво перебирала бумажки и, наконец, выудила из большой кипы ответ на анализ Лилии. Лаборатория сообщала, что грибка обнаружено не было (?!), и Лилия удалилась в полном недоумении. В аптеке она купила мази от грибка ногтей и лечилась самостоятельно. Через полгода ногти были, как новенькие. Зачем она ходила к врачу? Зачем они вообще нужны такие?

   Перейдя на другую работу, Лилия лишилась возможности получать высококачественную медицинскую помощь в лучшей поликлинике города для творческих работников, чему была несказанно рада.