Замирители с бретонизмом головного мозга

Памятуя, что распространение в СССР сюрреализма и троцкизма накануне войны заблокировал ледоруб Героя Советского Союза Рамона Ивановича, у меня есть подозрение, что другими розовыми методами оно и сейчас невозможно.

Поскольку в сети стали раздаваться месседжи группы
литератораторов об объедининении ( мы принимаем бой, кричали они), и я хотела бы спросить, на какой платформе ( идеологии, доктрине) они будут это делать.

Между тем никаких манифестов в помине нет, чтобы измученные рапповцы и группировки 24 февраля имени Керенского могли слиться в экстазе, есть просто пустая трескотня. Подозреваю, что за этим "объединением" стоят примерно такие же программы, как за патриотизмом зед и креном в левую повестку, но за деньги из олигархической тумбочки.

Междоусобица на четвертом году войны достигла своего апогея, и некоторым стало казаться, что если они будут часто говорить о межлагерном замирении, во-первых, станет слаще во рту, во-вторых, на них сделают ставку.

При этом замирителями выступают литераторы, кто десятилетиями разрушал наше государство и его культуру, сотрудничал с врагом, бороздил просторы страны НАТО Турции, издавался у русофобки Шубиной и вдруг из болотного прыгуна заделался великим византологом. Собственно, именно эти товарищи хотят быть в авангарде исторических процессов, а мы будем у них спать на коврике, потому что "пора объединяться".

В музее русского импрессионизма дают русских фовистов, среди которых висят и отцы-основатели фовизма, сам Матисс, Дерен, и лично у меня нет никаких сомнений, если надо будет, новые фовисты, дадаисты, сюрреалисты и прочие экзистенциалисты и члены Академии ногтевого дизайна выступят единым фронтом под управлением "хозяев дискурса".

Не успели отгреметь в Иностранке дни латинской и карибской культуры, где послы Колумбии и Эквадора уважительно говорили о СССР, через несколько дней в Иберо-Американском культурном центре давали лекцию про испанский сюрреализм. Разговор шел о Ремедиос Варо, которая была замужем за интересным поэтом-сюрреалистом Бенджамином Пере. У лектора прозвучал термин "троцкизм" и, похоже, объективных оценок этому давать тут никто не собирался. Напротив, на многих площадках в Москве все еще идут восхищённые кураторские проекты о том, как сюрреализм, вписанный в мировую геополитику, должен был изменить мир!

Читаю о Пере, и что вы думаете, в 1927 году, как и Луи Арагон, Поль Элюар, А. Бретон и Пьер Уник, вступил в ряды ФКП, но вскоре перешёл в лагерь троцкистов (как и многие другие сюрреалисты). В 1929—1931 годы провёл в Бразилии, где помогал своему шурину Мариу Педрозе и его товарищам основать троцкистскую Коммунистическую лигу.

В 1936—1937 годах он воевал в Испании, в том числе в Теруэльской операции, на стороне республиканского правительства — сперва в коммунистических, а затем в троцкистских (ополчение ПОУМ). Лектор припоминает, что именно на стороне этих сил выступал и Оруэлл, ну надо же, какое совпадение!

Для А. Бретона же Б. Пере, этот типичный сюрреалистический поэт-революционер, был «драгоценнейшим и старейшим товарищем по борьбе».

И опять никаких выводов лектор-испанист не делает.

Перманентный гормональный фон этих лекций - это восхищение экспериментами, измами и дада, обведенным жирным контуром розовым фруктом, да мало ли, в хозяйстве куры дохнут, но у жрецов с бретонизмом головного мозга еще много разных интересных идей.
Я не знаю, чем занимались в США социалисты-авангардисты и экспериментаторы, полагаю, примерно, тем же самым, что и бретоновцы во Франции и Мексике, одна интернациональная кодла, но вот вам вполне зримый пример.

В 1946 году документалист, теоретик авангардного кино Майя Дерен вернулась в Нью-Йорк с Гаити, где была очень увлечена шаманизмом, трансом, культом вуду. В это же время с ней начал сотрудничать молодой китайский танцовщик Чао Ли Чи, который в своём танце применял техники восточных единоборств. Им он обучался еще на родине. Когда Дерен стала ему излагать принципы своего кинематографа, он стал с ней спорить и сказал, что в контексте китайской культуры как раз все наоборот: мудр тот, кто контролирует свое естество, вместо того, чтобы натуре дать преобладать над собой.

Дочь киевского психиатра Деренковского Майя Дерен, выехав из России после революции, жила в городе Сиракьюс, штат Нью-Йорк. Изучала литературу в Нью-Йоркском университете и колледже Смита, входила в кружки троцкистской молодёжи (Троцкому симпатизировал её отец). Занимала ответственный пост национального секретаря студенческого отделения Лиги социалистической молодёжи — молодёжного крыла Социалистической партии Америки, в котором на тот момент преобладали троцкисты. В 18 лет вышла замуж за активиста-социалиста Грегори Бардейку.

С начала 1940-х годов сотрудничала с выдающейся американской балериной и хореографом, родоначальницей «чёрного танца» Кэтрин Данэм, была её личным секретарём; под её влиянием обратилась к изучению африканских и гаитянских ритуалов (позже, в 1950-х, некоторое время жила на Гаити).


И третий, заключительный пассаж. Можно утверждать, что условные троцкисты, бретоновцы, транснационалы, глобалисты, коминтерновцы всегда ставили себе задачу помимо всех других деструктивных уничтожить государственное управление в сфере культуры.

Они разрушали академизм, били по рациональному и подлинно духовному автоматическим письмом, дада, сюрром, ритуалом, инстинктом, оккультными практиками.

С теряющей силу Европой этот номер прошел отлично, с умирающим СССР тоже.
И до сих пор наша восточнохристианская цивилизация не может оправиться от удара, замечу, что наша культура и духовность убиваются транснационалами в том числе и смешиванием сакрального с профанным. Как и французы, которые раньше нас попали под эксперимент, в России чуть ли не каждый художник мог открыть свою академию. Хотя Академия художеств и изящных искусств в нормальном государстве может быть только одна.

Например, во Франции Матисс учился в частной академии искусств в Париже, основанной художником Родольфо Жюлианом в 1868 году ( действовала с 1868 по 1968 год). Потом Матисс открыл уже свою академию, где образование получили около 100 человек.

После развала СССР Академия акварели появилась у Сергея Андрияки.

А потом в России появились академии еды, ногтей, империи мебели и штор и далее по списку.

Тоже самое происходит в мире литературы, где каждый писатель, беллетрист или графоман считает, что он может учить других создавать литературу.