Оправдание. Глава 9

Седрику некуда было больше податься. Он вернулся в свою маленькую съемную квартирку, ставшую ему надежным приютом с самого его переезда в город.

Ключи звякнули о комод. Седрик с облегчением скинул с себя казавшееся сейчас сорокафунтовым пальто, словно снимая доспехи после битвы, прилег на кровать и стал изучать помещение усталым взглядом. Ему показалось, что здесь что-то изменилось. Может, пока он лежал в больнице, в квартире кто-то побывал?

Комната ответила на его взгляд привычной полупустотой. Штукатурка местами обнажала кирпичную кладку, а сквозь трещины в оконной раме просачивался холодный воздух, заполняя каждый уголок помещения и души Майлза. Люстра-вентилятор, готовая гипнотизировать взгляд, застыла на потолке, у стены — шахматный столик — свидетель бесчисленных партий, сыгранных против самого себя. Рядом примостился письменный стол с ящиками, хранящими секреты неотправленных писем. А в углу — книжный стеллаж, собранный из подручных материалов и приютивший мудрость книжных томов рядом с легкомысленным глянцем модных журналов...

Нет, сюда никто не вторгался. Просто это жизнь претерпела необратимую метаморфозу. Как прежде уже ничего не будет: ни эта квартира, ни сам Седрик, ни весь мир вокруг.

Но офицер и не знал, каким он был сейчас, и чью сторону ему стоило бы выбрать. В раздумьях, Седрик бросил взгляд на свой мундир.

Форменный пиджак казался черным под тусклым светом из окна. На левом кармане по-прежнему гордо сверкал серебром полицейский значок. Если бы не перчатка, металл отзывался бы льдом под кончиком пальца. Седрик водил им по краю, словно гадал на кофейной гуще, пытаясь вычитать в этих отблесках, кто же он теперь — рыцарь закона или слуга преступности. Раньше он балансировал между этими мирами, но теперь канаты оборвались, оставив его один на один с решением, которое должно было изменить все. Ему предстояло сделать выбор: остаться на стороне закона, надев наручники на Уайатта, или окончательно слиться с преступным миром, защитив бывшего босса от ареста. Этот значок, когда-то символ чести, теперь казался цепями, сковывающими его душу. Он звал ввысь и манил в пропасть одновременно.

Необходимость сделать этот фатальный выбор раздирала сознание Майлза надвое. Он нервно сел в кровати, и металлический каркас, напоминавший тюремные решетки, издал пронзительный скрип.

В любом случае, Уайатта-старшего надо сначала найти. Ведь если Майлз не доберется до него, Билл может исчезнуть навсегда, оставив бывшего подручного один на один с правосудием. И Седрик никогда не узнает, где Нэйтан...

Решение, где искать бывшего босса, пришло почти мгновенно: Седрик — единственный в полиции — знал тайный адрес одного из людей Уайатта. Это был тот самый Чарльз Нилтон, гангстер-модник. Когда-то он выдал Седрику свое скромное убежище: неприметную квартиру в одном из захолустных районов города.

Офицер вскочил с кровати, надел пальто, сунул ключи в карман и направился к входной двери. Хорошо, что «ищейка», которого он пустил по ложному следу, пока не будет мешаться под ногами.

***

— А, это ты, Майлз! Давно не виделись! — Нилтон открыл дверь почти сразу, как только глянул в глазок. Слишком опрометчиво, как подумал Седрик, но Нилтон ведь всегда был не очень осмотрительным. А еще Чарльз явно не знал о том, что Седрик в ночь рейда находился в офисном здании Уайатта. Иначе разговор бы начался по-другому.

Квартира встретила его удушливой смесью синтетических ароматизаторов и спертого воздуха — резкий контраст с тем, как обычно выглядел Нилтон. Грязный ковер у входа, пыльные полки и черно-белый телевизор на покосившейся тумбе создавали картину неприглядной реальности за личиной пижона, ясно показывая – даже такой человек может жить в полном беспорядке, когда мир вокруг переворачивается.

Офицер пристально посмотрел на него. Сейчас бандит был одет скромнее обычного. Наверное, надел на себя то, в чем будет удобнее при необходимости бежать. Однако крепкая цепь все так же угрожающе поблескивала на его брюках.

— Я думал, ты уже давно свалил отсюда. А теперь мы все здесь заперты, да? — продолжал Чарльз непривычным для него растерянным тоном и неловко опустился на потрепанный диван напротив телевизора. — Ты пришел предупредить, чтобы я запрятался куда-нибудь, пока твои «дружки» из полиции не нашли меня? — Нилтон усмехнулся и включил телевизор. — Я и так хорошо спрятался!

Седрик внимательно слушал каждое слово Нилтона, но не отвечал на его болтовню. Набравшись смелости, он сделал пару шагов вперед, схватил пульт управления с деревянного столика и выключил шумный «агрегат». А затем задал свой главный вопрос:

— Где Уайатт?

— Билл? — Нилтон явно удивился тону и поведению Седрика. — Я не в курсах. Из наших он вроде только Моррису сказал. Для безопасности. Хотя я думал, ты с ним. Или, по крайней мере, на связи...

Голос Седрика почти зазвенел от напряжения:

— Где найти Морриса?

— Так там же, где и всегда... — бандит назвал Седрику адрес, но затем вдруг насторожился: — Погоди, а зачем тебе искать Билла? Раз ты не знаешь, где он, то босс и не хочет, чтобы ты нашел его!

— Почему?

— Откуда мне знать, Майлз? Ты что, допрос мне устраиваешь? — вроде в шутку, но с проглядывающим раздражением спросил Нилтон.

Перед Седриком снова встал выбор, словно зловещая загадка из мифов, требующая решения под угрозой вечной погибели. В голове завертелись картины возможного будущего. Вот он предупреждает Нилтона об опасности, продолжает играть роль предателя перед лейтенантом, пока не наступит разоблачение. А дальше: арест… тюрьма... — мрачный промозглый омут, где надежда умирает, не родившись. Но есть и другой путь — тропа настоящего предательства. Сдать… и стать живой мишенью, охотничьей дичью для людей босса. Весть о том, что Седрик продался, словно чумная лихорадка, мгновенно заразит город, превратив жизнь Майлза в нескончаемый кошмар. Каждый угол, каждый переулок станет ловушкой, а каждый встречный — потенциальным убийцей... Но выбирать надо было прямо сейчас.

Это было более, чем опасно, — это было почти что самоубийство, — но Седрик, сделав глубокий вдох, произнес:

— Чарльз Нилтон, если вы отказываетесь отвечать на мои вопросы, вам придется пойти со мной, и вас действительно будут допрашивать.

Седрик и блефовал, и говорил серьезно одновременно. Он по-прежнему не хотел сотрудничать с Родригесом и сдавать своих подельников. Однако в крайнем случае был готов пожертвовать некоторыми из них, чтобы найти Билла.

Нилтон встрепенулся:

— Чего-чего?

Седрик не ответил. Молчание длилось несколько слишком долгих секунд, затем Нилтон резко, словно аспид, вскочил с дивана и бросился на Седрика.

— Ах ты сволочь продажная! — заорал Чарльз.

Он крепко вцепился в плечи Седрика и со всей силой швырнул его лицом на столик у телевизора. Седрик, ослабленный недавним ранением, постоянным стрессом и недоеданием, почти безвольно упал на дешевую хлипкую мебель и разломал ее на части.

— Вот скотина! И я еще терпел тебя все это время! — пренебрежительно выплюнул Нилтон, подходя ближе и наклоняясь к Седрику, который с трудом пытался подняться среди деревяшек. — Говорил же я всем: из копов нормальные не вербуются. Одни ублюдки без понятий, вроде тебя!

Чарльз проворно отстегнул цепь с брюк, соединил концы и набросил ее на шею Седрика.

— Таких, как ты, душить надо,  — ядовито прошипел он, стягивая цепь. — Чертов ты крысеныш!

Седрик беспомощно стоял на коленях. Цепь, словно стальной удав, сжимала горло, и пальцы в перчатках беспомощно скользили по металлу, тщетно пытаясь ослабить смертельную хватку. Вдох — и мир перед глазами затягивался пеленой, превращаясь в узкий, меркнущий туннель.

В этой предсмертной тишине, словно эхо из далекого прошлого, прозвучал голос его ментора — из тех времен, когда Седрик проходил полевую тренировку после академии:

«Никогда не сдавайся, Седрик! Быстрота реакции — твой главный союзник, даже когда кажется, что выхода нет».

В отчаянном рывке сознания, Седрик ухватился за угасающую мысль: «Только бы я не забыл...» Его рука скользнула по ткани пальто. Время растянулось. Пара дюймов пути к карману длилась вечность. Наконец, пальцы сомкнулись на рукоятке ножа – его последнего шанса на спасение.

Нилтон заметил это движение, ослабил цепь и попытался перехватить пистолет, который Седрик будто бы хотел достать. Но вместо гладкости рукояти «Глока» в своей ладони бандит почувствовал обжигающую боль от пореза ножом. Чарльз вскрикнул, отпуская цепь полностью и хватаясь за раненую руку, а Седрик, почти теряя сознание, упал на то, что осталось от деревянного столика.

Шумно хватая ртом воздух, Седрик из последних сил вскочил, выдернул пистолет из кобуры, развернулся и выстрелил в Чарльза. Нилтон взвыл, грохнулся на колени и завалился на спину, держась за простреленный живот. Кровь стремительно просачивалась сквозь ткань рубашки, образуя темное пятно.

Седрик стоял над Чарльзом, тяжело дыша, его сердце колотилось где-то в горле, а в ушах стоял звон от выстрела. «У меня не было другого выбора!» — в оправдание себе подумал он, убирая оружие в кобуру.

***

Позже, в Управлении его ждал разговор с шефом. Хэнлонд, пружинисто вскочив со своего кресла, издал звенящий крик:

— Ты что натворил, Майлз? Ты же чуть не убил его!

Седрик лишь пожал плечами, пряча за этим движением свое истинное состояние:

— А вы хотели бы, чтобы он убил меня? — в его голосе звучал явный сарказм. — И с ним все будет в порядке, он не так тяжело ранен.

Ему не хотелось объясняться перед Хэнлондом, хотя он и знал, что поступил более, чем неосмотрительно. И он, конечно, понимал, что шеф вовсе не желал ему смерти.

Хэнлонд, еще больше разозлившись, выпалил:

— Ну, знаешь! Ты ведь вообще не должен был ходить туда один... А мне ведь еще перед федералами отчитываться! — шеф подошел к Седрику вплотную. — Послушай меня, парень. Ты хоть понимаешь, что происходит? Тебя могут посадить! И я из кожи вон лезу, чтобы этого не случилось, а ты... — Хэнлонд наклонился к Седрику, пытаясь поймать его взгляд: — Скажи, тебе что, совсем нет никакого дела до этого?

— Уважаемый шеф Хэнлонд, — начал Седрик максимально официально и вежливо, бесстыдно глядя в глаза начальнику. — Мне вообще ни до чего нет дела.

Это была ложь. На самом деле, за внешней наглостью и равнодушием скрывалось чувство потерянности. Все внутри офицера перевернулось, словно мир вокруг потерял свои ориентиры. Седрик боялся хаоса, и теперь он настал. Но как объяснить это человеку, который кричит на тебя? Невыносимая тяжесть висела над ним, словно второе небо, и, казалось, только смерть могла принести облегчение. Он знал, что значит «суицидальные наклонности», но никогда не думал, что они могут появиться и у него. Так что лучше пусть разгневанный начальник считает, что ему на все наплевать.

Ошеломленный Хэнлонд замолк и смотрел на Седрика в исступлении.

— Ну что ж... — пробормотал шеф, распрямив спину.

Он с подозрительной медлительностью прохаживался по кабинету, а затем, снова наклонившись к Седрику, бескомпромиссным тоном заявил:

— Послушай меня. Значит, так. Впредь: никакой стрельбы, ранений, увечий. Чтобы я даже не заподозрил тебя в том, что ты кого-то из них хотел убить, желая избавиться от свидетелей! — Шеф снова повысил голос. — И еще: даже не вздумай сбежать — я тут же начну на тебя охоту, как на особо опасного преступника! Понял?! — Хэнлонд совсем раскраснелся.

Он еще ближе наклонился к Седрику, ожидая реакции, но тот не удостоил его и взглядом.

— Молчишь, — проговорил Хэнлонд, а затем заорал так, что даже стены затряслись: — Не строй из себя малолетку, Майлз! Я не собираюсь сюсюкаться здесь с тобой. Ты — не ребенок и несешь полную ответственность за свои поступки! Ты это понимаешь?

Седрик вдруг насмешливо вздернул бровь, продолжая изо всех сил изображать безразличие к собственной судьбе:

— Если наказание грозит мне, тогда чего боитесь вы, шеф?

Хэнлонд мог только вздохнуть:

— Не убивай себя, парень, — сказал он тихо, глядя на Седрика усталым взглядом.

Когда Майлз покинул его кабинет, Хэнлонд стал беспокойно наворачивать круги вокруг стола.

— Ну что за мальчишка! — выкрикнул вдруг шеф. — Совсем ничего не понимает, что ли? Это что — игра?

Затем он начал нервно перебирать ручки в стакане на столе, бормоча себе под нос. В голове он уже прокручивал ложь, которую обрушит на агентов ФБР:

«Нам стало известно, что Чарльз Нилтон обладает критически важной информацией о местонахождении других участников банды Уайатта. Офицер Майлз получил разрешение на проведение скрытого наблюдения за объектом. Однако Нилтон обнаружил слежку и проявил агрессию первым — попытался напасть на нашего офицера, используя металлическую цепь. Офицер Майлз, действуя строго по инструкции, применил табельное оружие для самообороны. Пуля попала в живот, но жизненно важные органы не задеты — это подтверждает профессионализм офицера при стрельбе. Мы считаем, что инцидент помог нам выйти на след подельников Нилтона. Сейчас он находится под наблюдением врачей и, вероятно, будет готов к сотрудничеству. Майлз действовал в интересах правосудия, хоть и превысил свои полномочия, отправившись следить за квартирой Нилтона без подкрепления. Однако его действия позволили нам получить ценную информацию о местонахождении остальных членов банды...»

В этот момент в дверь уверенно постучали, и в кабинет заглянул лейтенант Родригес.

— А, это ты! Заходи, Рикардо, — пригласил его, чуть успокоившись, Хэнлонд. — Слушай, мне кажется, я ошибся в Майлзе. Неужели мог так сильно измениться тот юноша, который спасал людей из огня? Он теперь способен не поморщившись выстрелить в человека... А я не верил, что за такой короткий срок все может так перевернуться! — на последних словах Хэнлонд вздохнул почти с отчаянием.

— Сэр, — начал Родригес уверенным тоном, чтобы приободрить Хэнлонда. — У меня есть предположение, что офицер Майлз не случайно ведет себя подобным образом. У этого есть причина, и она кроется, скорее всего, в его нездоровой психике. Я предполагаю, это последствия психотравмы из-за того, что случилось во время пожара. Однако странно, что его предрасположенность к душевным расстройствам не выявили при поступлении в академию. Я бы посмотрел на его тесты... Скажите, а Майлз после случившегося проходил реабилитацию?

— Он долго лежал в больнице... Не знаю, посещал ли он хотя бы психолога. Хотя, конечно, я должен был бы знать. Это ведь и моя вина. Я обязан был проследить, чтобы ему оказали всю необходимую помощь и поддержку. Но меня тогда занимали какие-то свои проблемы... А что, Рикардо, ты и вправду думаешь, что Майлза так изменила именно психическая травма?

Родригес помедлил, прежде чем ответить, внимательно изучая реакцию шефа:

— Я пока только строю догадки, сэр. Я с ним еще и не общался толком.

— Ладно, это надо проверить... Слушай, а его работу на Уайатта эти твои теории могут объяснить? — спросил шеф, и в его глазах мелькнул проблеск облегчения.

— Могут.

— Знаешь, мне очень хочется верить, что ты прав. Во-первых, я устал защищать его в моих собственных глазах. А во-вторых, квалифицированный специалист действительно может ему помочь… А ты, Рикардо, присмотри за ним. Кроме нас с тобой, некому вытащить его из этой скверной истории!

— Я постараюсь.

— Вот и славно! — впервые за долгое время улыбнулся Хэнлонд.

***

Лейтенант вышел в коридор и сразу же увидел Седрика. Тот стоял у окна и неприкаянно смотрел куда-то вдаль. Когда Родригес подошел ближе, ему показалось, что Майлз рассматривает заброшенную террасу ресторана на площади. Но затем понял, что на самом деле он просто глубоко о чем-то задумался и смотрел скорее вглубь себя.

Родригесу было ясно, что офицер бессовестно обманул его, ведь Майлз не дал ему никакой информации о местонахождении Чарльза Нилтона. И сейчас Родригесу предстояло убедить Седрика вести честную совместную работу, оставив неразумные попытки единолично разобраться со своими бывшими подельниками.

— Вы в порядке? — спросил его лейтенант.

— Вполне, — резко ответил Седрик, поправляя воротник рубашки и скрывая кровавый след на шее.

Родригес молча разглядывал его, подбирая слова. В коридоре было достаточно светло, и лейтенант мог изучить глаза коллеги. Такой взгляд он уже видел не раз: не выражающий никаких чувств, отстраненный — Седрик смотрел на него пустыми голубыми глазами, словно ледяными кусочками стали.

Родригес понимал, что ему предстоит работать с молодым полицейским, у которого совсем мало опыта, зато есть давние психологические проблемы, да еще и серьезное криминальное прошлое. Лейтенант не был уверен, что сможет завоевать доверие Седрика и привлечь его на свою сторону, но он должен был попытаться.

— Послушайте, офицер, — Родригес старался говорить убедительно. — Вы больше не попадете в такую ситуацию, если не будете действовать в одиночку.

— Естественно, — бросил Седрик.

— Мы с шефом Хэнлондом рассчитываем на ваше сотрудничество, — настаивал Родригес. — Так что, пожалуйста, больше никакого своеволия!

Седрик едва заметно кивнул, его губы сжались в тонкую линию:

— Я вас понял, лейтенант, — ответил он, не скрывая раздражения.