Житие и бытие Баракудина

Баракудин проснулся со страшной головной болью. Он долго рассматривал
лежащую рядом с нею и вспоминал - где он? Кто она? Наконец, он ее
узнал - это была его жена. Голова болела оттого, что соседи снизу
морили тараканов. Насекомые не хотели умирать и лезли наверх к
Баракудиным, которые жили на последнем, пятом этаже, и устраивать
охоту на них было бесполезно. "Незваный гость хуже татарина", но
тараканы еще хуже. У одного из них усы были разведены в стороны,
напоминая греческую букву V - начальную в слове виктория - победа.
Баракудин решил не бороться с насекомыми и чтоб хоть как-то отомстить
соседям включил все краны в ванной комнате и лег спать.

Он проснулся от трелей звонков и начал рукой нашаривать будильник. Но
звонили в дверь. Сосед снизу Обрыдлов, жал на кнопку, переступая с
ноги на ногу от злости, как лошадь на случке. Баракудин долго
рассматривал в глазок, корчащего гримасы соседа, и наконец открыл
дверь.

- Ты се?  Совсем соли спятил? - прогавкал Обрыдлов и побежал закрывать
воду. Он не выговарил половину алфавита, а остальная половина выходила
у него фальцетом. - У меня фся побелка пятнами посла.

- Се-се-се-се-се - решил поддержать беседу Баракудин.

- Се ты дазнисся. Умеес говоить и молси - обиделся Обрыдлов и хлопнул
дверью. С антресолей на Баракудина упала банка зеленого горошка,
купленного по случаю.

Когда Баракудина вернулась из магазина, она нашла мужа изменившимся.
На его, не то чтобы лысоватом, но несколько волосатом затылке,
красовался ало-зеленый синяк, который тот пытался замаскировать кремом
"Чародейка". Узнав о проишествии она приказала мужу - Можешь хоть
скальп с себя снять, но чтоб вечером был похож на человека, а не на
представителя дружественного нам племени. Мы пойдем к Хрюченко. У него
юбилей - 10 лет, как освободился из заключения.

Баракудин вспомнил юбиляра, худого как восклицательный знак и вечно
канючащего - Шож вы не едите? Мы так много всего накупили,
приготовили. Из-за вас же придется все выкидывать.

- А-а-а - послышался крик и странный шум из кухни. "Таракана увидела"
- догадался Баракудин. "Женская реакция".

- Откуда эта мразь? - донеслось сверху. Он увидел жену, сидящую на
холодильнике и пялящуюся в угол. - Как их вывести? Может Кеша их жрет?
- скулила супруга. Кеша был зеленым попугайчиком Баракудиным,
научившимся вещать только - "Денги, денги - геде взять? Денги, денги -
нету!" Он дремал, не подозревая о планах хозяйки. Ему грезилась
Африка. Он на ветке дерева. Рядом попугаиха, похожая на артистку
Мордюкову. Они мудро и беспристрастно наблюдают жизнь в джунглях.

Баракудины имели привычку опаздывать на все званые обеды, юбилеи и дни
рождения. Не изменили традиции они и в этот день. Когда они прибыли к
Хрюченкам, гости уже были навеселе и разбрелись кто-куда. На кухне
курили, на балконе обнимались, в туалете кошка дожевывала кусок
колбасы. Баракудин спринтерски дошел до кондиции и, позабыв о жене,
начал заигрывать с соседкой в темном декольтированном платье. Они
выпили на брудершафт и Баракудин, нацепив на вилку кусок селедки,
решил и ее разделить с милой незнакомкой. Но не донес. Селедка, как
живая, соскочила с вилки и устремилась в вырез платья. "Пардон" -
полупьяно буркнул Баракудин и полез туда же левой рукой, помогая себе
вилкой.

Началось то, что так любят околоподъездные старушки - скандал.
Выскочил маленький кавказец, муж не в меру оголенной женщины, который
казалось только и поджидал момента, когда его жену обидят. Схватив
первую попавшую под руку открывалку, он начал бегать за обидчиком с
криками - "Зарэжу как питуха". Кавказец считался самым знаменитым в
стране набивальщиком чучел и его любимым выражением было - "Дайтэ мнэ
любую морду и я ее вам набью". Кончился юбилей в милиции.

У Баракудина болел желудок, в котором пельмени, салат и водка не
разделили сфер влияния, чтоб дружно сосуществовать до определенного
момента плюс раздражало шипение жены.

- Козел старый, хоть бы эта дура симпатичной была. Так, полено с
титьками.

- "Сама-то ты кто"? - думал Баракудин, негромко икая и рассматривая
плакат на стене, - Как избежать изнасилования! На плакате
звероподобный громила жадно обхватил некрасивую, худую девицу,
примечательную только своими очками в роговой оправе. Баракудин
почему-то начал представлять себя на месте потерпевшей. Вот его
хватают, раздевают, и ...

- Слушай, мучение мое - жена вернула его к действительности, ощутимо
ткнув в печень. - Скажешь, что она сама тебя соблазняла. Я подтвержу.

- Но тебя же не было рядом. Ты свидетель липовый.

- На дубового обвиняемого сойдет и липовый свидетель.

- Может мне сумашедшим превратиться? А вдруг они очную ставку
устроят?

- Идиоту не надо притворяться! Ты вместе с волосами последнего ума
лишился? Щас они тебе еще нюрнбергский процесс устроят! Подумаешь,
какого преступника поймали, кобеля шкодливого.

Но старшина милиции отпустил супругов домой, взяв с них подписку о
невыезде и 30 рублей за вытрезвитель, от услуг которого
правонарушитель отказался.

Весть о его страсти быстро добралась до их пятиэтажки.

- Слыште, Баракудин-то из 166-й чуть женщину не снасильничал. Уже под
юбку ей забрался. Еле-еле остановили.

- Нет, Степановна, ты опять не то говоришь. Эта женщина сама его
совращала. Она чуть не голая перед ним сидела. Баракудин, говорят,
когда глаза рукой-то закрыл, нечаянно ее за сиську и подцепил. А она
орать, чести, мол, лишили, невинности. А сама гулящая, и муж у ей
армяшка.

Новоявленный Казанова проходил через строй старушек, как через
рентген. Они прекращали разговоры и с живым интересом оглядывали его с
головы до ног. Баракудин чувствовал себя, как пьяница в монастыре, и
держал портфель в виде фиговой заплатки. Дома его ждала еще одна,
вызывающая нервный тик, радость. На кухне, шумно дуя на чай, сидела
теща нашего героя Шаха Абрамовна.

- Я тебе, дочка, еще до свадьбы говорила - муж у тебя дурной - внушала
она Баракудиной голосом, напоминавшим 10-ваттные колонки. Шаха
Абрамовна была дородной женщиной и Баракудин помнил, как она в
последний приезд одним плевком насмерть пришибла таракана. Он, войдя
на кухню, поздоровался с тещей, улыбаясь как человек, сидящий на
электрическом стуле.

- А, зятек дорогой, а мы только что тебя вспоминали. Где ты ходишь,
мол, не пора ли по моргам звонить? - она смачно троекратно расцеловала
его, обслюнявив всю физиономию.

- Ну что катафалк еще не купили? - спросила она о детской мечте
Баракудина и перепутав катафалк с кадиллаком.

- От кредита не отказались бы - с выражением намекнул Баракудин, глядя
теще в глаза, но она как всегда намека не поняла.

Узнав, что теща приехала на целую неделю, Баракудин принял валидол и
пошел к приятелю по лестничной клетке Бартеровскому. Тот мыл руки.
Бартеровский боялся умереть от СПИДа и поэтому умывался по 20 раз за
день. Если он не успевал довести число омовений до заветной цифры, то
ночью просыпался от гнетущего его чувства опасности и бежал в ванную,
где с остервенением оттирал руки от заразы. Баракудин сразу взял быка
за рога.

- Что-то плохо мне сосед. Может бухнем?

- Неси. Щас я стакашки помою.

Через час и три бутылки одноклеточники пьяно, перебивая друг друга,
делились проблемами.

- Она думает, мне ее груди нужны. У меня, может, и у самого такие-же.
Почти. Мне душа ее нужна, душа.

- И мыла нет. Перестройки не было, а мыло было. А СПИДа не было.
Перестройку объявили и сразу СПИД!

- А сама, я грю, рассядется, ноги растопырит, как на генекологическом
кресле и ржет, как беременная лошадь, получившая по ребрам от
беспокойного эмбриона.

- Хм-м. Ты это о чем?

Когда все было выпито, Бартеровский уснул, обняв очередную бутылку
"огненной воды". Он храпел и "зеленый змий" за стеклом плавно
расскачивался в такт дыханию. Баракудин ночевал на унитазе. Его
сморило так быстро, что он не успел натянуть штаны и спустить воду.

Со вторника у Баракудина могли начаться выходные. Его отдел по учету и
распределению битой стеклотары выезжал в колхоз, а у Баракудина
имелась "железная" справка от знакого судмедэксперта, что у него
отсутствуют все конечности и работа на воздухе для него смертельно
опасна. Но Баракудин считал своим долгом смыться от обожаемой тещи и
готов был даже ехать в экспедицию по осушению пустыни Гоби. Он набил
рюкзак продуктами, надел болотные сапоги и сетку от комаров, и наконец
снял со скрываемой от жены сберкнижки червонец. Когда в автобусе
Баракудину захотелось есть и он начал опустошать рюкзак и набивать
желудок, то на дне рюкзака обнаружил складной сачок для ловли
бабочек.

Вместе с ним на помощь крестьянству были направлены учетчик
Канаташвили и секретарша Хавронья. Колхоз был отстающим и на днях была
зарезана последняя свинья. Так что у председателя не возникало глупых
мыслей - куда селить интеллигентов? Хавронье был выделен закуток, где
в свое время жил и творил местный хряк-производитель. Она быстро
устроилась там и через полчаса жилище хряка напоминало
мини-парикмахерскую. Аромат французских духов смешивался со въевшимся
запахом навоза и это образовывало такие сочетания, что мадам Шанель с
ума бы сошла от зависти. В первую же ночь Канаташвили полез к Хавронье
с определенными намерениями и они долго скрипели ржавыми пружинами
раскладушки, не давая уснуть Баракудину.

- Нельзя-ли потише, товарищи - безрезультатно просил он не унимавшихся
коллег.

На следующее утро не выспавшиеся горожане прошли технику безопасности,
обучились азам косьбы и были направлены на ближайший луг. Что-то
недопоняв, работники пера и калькулятора вышли на посевы пшеницы и
развернули там фронт работ. С косьбой вышли нелады, и мужики просто
выдергивали пшеницу, как сорняки, руками, а Хавронья подрезала ее у
корней миниатюрными ножницами. К вечеру у бывшего свинарника, с такими
же определенными, как у Канаташвили, намерениями собрались шестеро
колхозных плейбоев. Канаташвили был хоть и грузин, но не дурак, а
потому смотался через полуразрушенную крышу. Защищать честь,
обезумевшей от наплыва поклонников Хавроньи, пришлось Баракудину. Он
вооружился сачком, представляя что это шпага, и стал вспоминать, как
ею действовали мушкетеры? Через пару минут все было кончено. Сачок
обломали о голову Баракудина и на его щеке явственно выступал
отпечаток подкованного валенка. Честь Хавроньи спасли деревенский
участковый и неразбериха среди плейбоев, не распределивших
очередность. В районную больницу Баракудин попал с клеймом "рыцаря" и
сияющим на лице клеймом от подковки.

(Продолжение следует)