Ясно мыслишь ясно излагаешь

"Мимо пепелищ ночного пожара, раскатавшего Москву во вздыбленную равнину едва ли не погоста с редкими зубцами обгоревших печей вместо крестов; мимо чудом выживших людей с пепельно-чёрными лицами и такими же руками, в сопровождении вооруженных верховых торопилась из Кремля крытая колымага, запряжённая четвёркой привычных ко всему лошадей".

Прошу отнестись к моим критическим замечаниям, Евгения, как к доброжелательным.

У Вашего романа есть потенциал. У Вас, безусловно, есть искра Божья.

Замечания мои коснутся формы изложения.  Давайте вместе перечитаем начало романа.
Оно грешит тяжеловесными  сложными предложениями, сквозь  периоды которых читатель продирается, словно сквозь джунгли.

Классики призывали писать простыми предложениями, особено в начале повествования, чтобы не отпугнуть читателя!

Вы неравнодушны к причастиям и деепричастиям. Горький практически не употреблял их, слыша внутри "вши", "щи" и другие неблагозвучные  сочетания.

Словесные конструкции с причастными и деепричастными оборотами всегда можно заменить глаголами. Попробуйте — и убедитесь  в том сами.

Глаголы гениальны и выдержаны временем, а деепричастия вкупе с причастиями — новомодные словообразования, порой уродливые и неблагозвучные. Они страдают  невыразительностью.

Итак,  громоздкие сложные предложения первого  абзаца  романа  разбиваем на простые предложения.   Безжалостно  вырубааем  причастия и деепричастия, давим "вшей". Заменяем их ясными глаголами.

"Мимо пепелищ ночного пожара". Москва большой город, разделеный рекой. Пепелища остались на месте многочисленных пожаров. Представим, как горит деревянный город: вспыхивает первый терем. Чудовищные языки пламени устремляются вверх на десятки метров и увлекают за собой полыхающие клоки сена,  тлеющие щепки  и лоскуты материи. Ветер разносит их по округе. Там, где они приземляются, возникают новые очаги возгораний. Потому город горит долго. На месте первых пожаров уже пепелища, а окраинные слободки только разгораются. Тушить их некому, так как жители разбежались кто куда, спасаясь от чудовищной жары.

"Мимо пепелищ ночного пожара, раскатавшего Москву во вздыбленную равнину едва ли не погоста с редкими зубцами обгоревших печей вместо крестов..."

"раскатавшего Москву во вздыбленую равнину". Спорный образ. Согласитесь, Евгения, что раскатанное не может быть вздыбленым. Мне сложно представить пожар, который что-то раскатывает.

"...раскатавшего Москву во вздыбленную равнину едва ли не погоста...".

Не только читателю сложно продираться сквозь нагромождения сложных словесных конструкций, но и сам сочинитель порой теряет контроль над ними. Конечно же, пожар раскатал Москву во вздыбленую равнину, едва ли не погост!


После редактирования первых абзацев, благодарный читатель  без напряжения погружается в мир исторического романа и  остаётся   с автором до конца повествования!